Так она глядела в Малайе за площадку дляигрывгольф,мечтаяо
доме.
- Мне приятно думать, что этот прекрасный старый дом всеещеприносит
пользу людям. В концеконцов,длятогоонибылпостроен,чтобыего
использовали. Сотни лет тому назад ондаваллюдямхлеб.Потомнаступили
другие времена, и его покинули, забросили. Потомонсделалсяжилищем,но
по-прежнему оставался отрезанным от мира, от жизни народа. И вот теперьему
наконецсновавоздадутдолжное.Онбудетудовлетворятьпотребность.
Возможно, я покажусь вам чудачкой, - сказалаонаманерноисловновитая
мыслями где-то далеко-далеко, - но последние несколько недель мнеказалось,
будто я вижу, как наш старый дом улыбается про себя,казалось,слышу,как
эти старые бревна шепчут: "Они думали, мы ни на что не годны. Они думали, мы
косное, отсталое старье. Но им необойтисьбезнас,всемэтимзанятым,
поспешающим по пути прогресса. Они вновь обращаются к нам в трудный час".
- Агнес всегда была поэтом, - сказал мистер Харкнесс. - Практическиза
хозяйку здесь я. Вы видели наши условия в газете?
- Да.
-Возможно,онипокажутсявамнесколькозавышенными,новыже
понимаете, что наши постояльцы живут совсем как мы сами. Мы живем просто, но
мы любим комфорт. Тепло, - сказал он, слегка попятившись от камина, какраз
в этот момент изрыгнувшего в комнату клуб духовитого дыма, - сад,-сказал
он, указывая на промерзший, заваленный снегом котлован за окнами. - Летом мы
принимаем пищу под старой шелковицей. Музыку. Каждую неделю унаскамерная
музыка. У нашей Старой Мельницы есть некие трудноопределимыедостоинства,
некие невесомости, которые, грубо говоря, имеют свою рыночнуюстоимость.И
мне не кажется, - скромно сказал он,-мненекажется,чтоприданных
обстоятельствах (причем в обстоятельства - Безил был в этомуверен-явно
включался толстый кус поэтического воображения миссис Харкнесс) шестьгиней
слишком высокая цена.
Настал момент, которого Безил все время ждал, - момент бросить гранату,
которую он лелеял за пазухойстойсамойминуты,какоткрылмаленькую
калитку из кованого железа и потянул за шнурок железного колокола.
- Мы даем восемь шиллингов шесть пенсов в неделю, - сказал он.
Этобылапредохранительнаячека.Подскочилрычажок,распустилась
пружина; внутри насеченной металлической скорлупы плюнулогнемкапсюль,и
пламя невидимо поползло по пальцу дистанционной трубки. Медленно сосчитай до
семи и бросай. Раз, два, три, четыре...
- Восемь шиллингов шестьпенсов?-переспросилмистерХаркнесс.-
Боюсь, тут какое-то недоразумение. Пять, шесть, семь. Пора. Бац!
- Наверное, мне следовало сказать вам с самого начала. Я квартирьер.У
меня в машине трое детей.
Это выглядело грандиозно. Все было как на войне. Кто-кто, а Безил был в
некотором роде специалист по шокам. Лучшего он не мог припомнить.
Лучшего он не мог припомнить.
Реакция Харкнессов послепервогоошеломленногомолчанияпрошлатри
стадии: негодующий призыв к разуму исправедливости,смиреннаяпросьбао
помилованиии,наконец,безразличное,полноедостоинстваприятие
неизбежного.
Первая стадия:
- Я позвоню миссис Сотилл... Я дойду до местных властей... Янапишув
министерство просвещения и лорду-наместнику. Это же простокурамнасмех.
Десятки арендаторов в коттеджах наверняка рады будут приютить этих детей.
- Только не этих, - ответил Безил. - Ктомуже,каквызнаете,мы
сражаемся за демократию. Нехорошополучается,когдабогатыеотказываются
вносить свой вклад.
- Богатые! Мы и берем-то жильцов только оттого, что еле сводим концыс
концами.
- Да и место для детей тут самое неподходящее. Онимогутсвалитьсяв
речку и захлебнуться. На четыре мили кругом нет ни одной школы...
Вторая стадия:
- Мы уже не такие молодые. После столькихлетнаВостокеанглийская
зима переносится так трудно. Всякое лишнее бремя... - Мистер Сил, высвоими
глазами видели этот чудесный старый дом и как мы здесь живем. Неужели выне
чувствуете здесь нечто совсем иное, нечто драгоценное, и это нечто так легко
убить!
- Именно в таком влиянииинуждаютсяэтидетишки,-жизнерадостно
ответил Безил. - Немножко культуры им не повредит.
Третья стадия:
Враждебность, холодная, как заснеженный склон холма над поселком. Безил
провел Конноли по мощенной плитами дорожкеичерезяблочно-зеленуюдверь
прошел с ними в проход, пахнущий торфяным дымом и смесью сухихлепестковс
пряностями.
- Вещей-то у них с собой никаких, - сказал он. - Это Дорис, это Мики, а
это... Это маленькая Марлин. Я уверен,черездень-другойвыпростодиву
дадитесь, как это вы до сих пор моглибезнихжить.Мысплошьирядом
сталкиваемся с этим в нашей работе - слюдьми,которыепоначалучураются
детишек, а потом рвутся усыновлять их. До свиданьица, детки, не скучайте. До
свиданьица, миссис Харкнесс. Будем время от времени заглядывать квам,так
просто, чтобы посмотреть, все ли у вас в порядке.
И Безил покатил обратно между голыми живыми изгородями, стольсогретый
глубокой внутренней теплотой, что ему нипочем была собирающаяся метель.
Втуночьнавалилочудовищномногоснегу,ителефонныепровода
оборвались, а по дороге на Северный Грэплинг невозможно стало проехать,так
что Старая Мельница восемь дней была отрезана физически, подобно тому как до
сих пор она была отрезана духовно от остального мира.
IV
Барбара и Безил сидели воранжереепослевторогозавтрака.Дымот
сигары, которую курил Безил, словно синяя грядаоблаковвиселвовлажном
воздухе, на уровне груди между мощеным полом и листвой экзотических растений
под потолком.