Он читал вслух сестре.
- Это о службе снабжения, - сказал он, кладя на стол последнюю страницу
рукописи. Книга сильно продвинулась вперед за последнюю неделю.
Барбара проснулась, причем так незаметно, что и не подуматьбыло,что
она спала.
- Очень хорошо, - сказала она. - Замечательно.
- Это должно разбудить их, - сказал Безил.
- Должно, - сказала Барбара, на которуюеготворениевозымелостоль
отличноеотожидаемогодействие.Затемдобавила,безвсякойсвязис
предыдущим:-Яслышала,сегодняутромоткопалидорогукСеверному
Грэплингу.
- Этот снегопад был послан самим провидением.ОнпозволилКоннолии
Харкнессам сойтись вплотную. В противном случае та или другая сторонамогла
бы раньше времени отчаяться.
- Надо думать, мы скоро услышим оХаркнессах.Ивэтотжемомент,
словно все происходило на сцене, Бенсонподошелкдверииобъявил,что
мистер Харкнесс находится в маленькой гостиной.
- Я должна видеть его, - сказала Барбара.
- Ни в коем случае, - сказал Безил. - Это моя работа дляфронта.-И
последовал за Бенсоном в дом.
Он, конечно, ожидал увидеть перемену в мистере Харкнессе, нонетакую
разительную. Его едва можно было узнать. Казалось, будтокоркатропической
респектабельности, уцелевшая под фасадом домотканойматерииигалстучного
кольца, истерта в порошок: он был жалок. Одет он был так же, как и впервый
раз.Должнобыть,лишьвоображениепридавалоэтойаккуратнойбородке
беспутный вид - воображение, воспламененное загнанным выражением его глаз.
ВовремяпутешествийБезилуоднаждыдовелосьпосетитьтюрьмув
Трансиордании, где была введена хитроумная система наказаний. Заведениеэто
имело двоякое назначение: служило исправительным учреждением иодновременно
приютом для душевнобольных. Среди сумасшедших был один очень трудныйстарый
араб,необычайносвирепый,усмиритькоторогомогтолькопристальный
человеческий взор. Астоилосморгнутьхотьраз-ионвмигнатебя
набрасывался. Преступников, нарушавших тюремныеправила,приводиливего
камеру и запирали с нимнаединенасрокдодвухсуток,соответственно
тяжести проступка. День и ночьсумасшедший,притаясь,сиделвуглу,не
спуская завороженного взгляда с глаз провинившегося. Лучшим временем был для
него полуденный зной: в эту пору даже самыйбдительныйпреступникнередко
смежал усталые веки и в тот же миг оказывался на полу подбешенымнатиском
безумца. Безилу довелось видетьгиганта-уголовника,выводимогоизкамеры
араба после такой двухдневной сессии, и что-то вглазахмистераХаркнесса
живо привело ему на память эту сцену.
- Моя сестра, кажется, уехала, - сказал Безил.Есливгрудимистера
Харкнесса и теплилась надежда, при виде старого врага она угасла.
Есливгрудимистера
Харкнесса и теплилась надежда, при виде старого врага она угасла.
- Вы брат миссис Сотилл?
- Да. В нас находят много общего. Я помогаю ей здесь в отсутствие моего
зятя. Чем могу служить?
- Ничем, - надломленным голосомответилмистерХаркнесс.-Ничего.
Неважно. Я хотел повидать миссис Сотилл. Когда она вернется?
- А кто ее знает, - ответил Безил.-Онаиногдабываетчрезвычайно
безответственна. Иной раз пропадает целыми месяцами.Нонаэтотразона
поручила мне вести все дела. Вы не о ваших ли эвакуированныххотелисней
говорить? Она была очень рада слышать, что их удалось так удачно пристроить.
Иначе она не могла бы уехать с чистой совестью. Это семейство доставляло нам
некоторое беспокойство. Надеюсь, вы меня понимаете?
Мистер Харкнесс, недожидаясьприглашения,сел.Воплощениемсмерти
сидел он на золоченом стуле в этой маленькой яркой комнатеиневыказывал
намерения ни говорить, ни двигаться.
- Миссис Харкнесс здорова? - любезно осведомился Безил.
- Слегла.
- А ваша жилица?
- Уехала сегодня утром, как только расчистили дорогу. Обе наши служанки
уехали вместе с ней.
- Надеюсь, Дорис помогает вам по хозяйству? Звукэтогоименидоконал
мистера Харкнесса. Он повел разговор начистоту.
- Мистер Сил, я этого не вынесу. Мы оба не вынесем.Силнашихбольше
нет. Заберите от нас этих детей.
- Новедьвы,конечно,нехотите,чтобыихотослалиобратнов
Бирмингем, под бомбы?
Именно к этому аргументу прибегала Барбара вподобныхслучаях,ион
действовал безотказно. Однако не успел Безилдоговорить,какемутутже
стало ясно,чтоэтобылложныйшаг.Страданиеочистилодушумистера
Харкнесса от всякого лицемерия. Впервые за весь разговор его губыискривило
подобие улыбки.
- Ничто на свете не доставило бы мне большей радости, - сказал он.
- Ну что вы, что вы! Вы сами на себя наговариваете. Да я закон этого не
позволяет. Я хотел бы помочь вам. Что вы предлагаете?
- Я уж думал, не дать ли им мышьяковый препарат от сорняков, - тоскующе
сказал мистер Харкнесс.
- Да, - отозвался Безил, - это был бы выход. Вы полагаете, Марлин могла
бы удержать его в желудке?
- Либо повесить их.
- Полноте, полноте, мистер Харкнесс, ведь это всетак,пустыемечты.
Надо быть практичнее.
- Я ничего не могу придумать, кроме Смерти. Нашей или их.
- Выход есть, я уверен, - сказал Безил изатемделикатно,следя,не
мелькнетливлицемистераХаркнессанедоверчивогоилинегодующего
выражения, начал излагать план, который смутно представился емуприпервой
встрече с Конноли и обрел более конкретныечертызапоследнююнеделю.-
Трудность размещения детей среди бедных состоит в том, что пособия,которое
на них выдают, едва хватает на их пропитание.