Путешествие в Икстлан - Карлос Кастанеда 10 стр.


Я стал говорить о том, что стирание личной истории лишь

увеличит наше чувство незащищенности.

-Когданичего нет наверняка, мы остаемсяалертными,

навсегданацыпочках,- сказал он. - не знать,закаким

кустомпрячетсязаяц, более восхитительно, чем вестисебя

так, как если бы мы знали все.

Онбольше ни слова не говорил в течение оченьдолгого

времени.Можетбыть,час прошел в полном молчании.Яне

знал,что спрашивать. Наконец, он поднялся и попросилменя

подвезти его в ближайший город.

Янезнал, почему, но наш разговор опустошил меня.У

менябылотакоечувство,будто бы явот-вотзасну.Он

попросилменяостановитьсяпо пути и сказал, чтоеслия

захочурасслабиться,тоядолжензабратьсянаплоскую

вершину небольшого холма в стороне от дороги и лечь на живот

головой к востоку. В его голосе, казалось, ощущалась спешка.

Яне хотел спорить или, может быть, я просто былнастолько

усталым,чтонемог даже говорить. Я забрался нахолми

сделал так, как он предписывал.

Яспалтолькодвеили триминуты,ноэтогобыло

достаточно,чтобы моя энергия возобновилась. Мы приехалик

центру города, где он попросил меня ссадить его.

-Возвращайся,-сказалон,выходяизмашины.-

обязательно возвращайся.

Глава3.Утрачивание важности самого себя.

Уменябыла возможность обсудить свои двапредыдущие

визитак дону Хуану с тем другом, который свел насвместе.

Егомнением было то, что я теряю свое время. Я изложилему

допоследнейдетали все наши разговоры. Он считал,чтоя

преувеличиваюисоздаюромантический ореолтупойстарой

развалине.

Однако, во мне было очень мало откликов для того, чтобы

романтизироватьтакогонеобычногостарика.Яискренне

чувствовал,чтоего критика моей личностибыласерьезной

подоплекойтого,что он мне нравился. Однако же, ядолжен

был признать, что эта критика всегда была апропо /"к месту"/

резко очерчена и правильна до последней буквы.

Стержнеммоейпроблемына этотразбылонежелание

признатьто,чтодонХуанспособенразрушитьвсемои

предубежденияо мире, и мое нежелание согласиться с другом,

который считал, что "старый индеец просто дурень".

Ячувствовалсебяобязанным еще разнавеститьего,

прежде чем составить о нем свое мнение.

Среда, 28 декабря 1960 года.

Как только я приехал к нему, он взял меня на прогулку в

пустынныйчапараль.Ондаженевзглянулнамешокс

продуктами, которые я привез ему. Казалось, он ожидал меня.

Мышлив течение нескольких часов. Он не собирал,не

показывалмненикакихрастений.

Мышлив течение нескольких часов. Он не собирал,не

показывалмненикакихрастений.Онучилменя,однако,

"правильному способу ходьбы". Он сказал, что я должен слегка

подогнутьпальцы,когдаяиду, длятого,чтобыямог

обращатьвнимание на дорогу и на окружающих. Он заявил, что

мойобычный способ ходьбы является уродующим, и что никогда

неследуетничегоноситьвруках.Еслинужнонести

какие-нибудьвещи,тоследует пользоватьсярюкзакомили

заплечнойсумкой, или заплечным мешком. Его идея состояла в

том, что заставляя руки находиться в определенном положении,

можноиметьбольшуювыносливостьилучшеосознавать

окружающее.

Яне видел причины спорить и подогнул пальцы так,как

онсказал,продолжаяидти.Моеосознаваниеокружающего

нискольконеизменилось,тожесамоебылосмоей

выносливостью.Мы начали нашу прогулку утром и остановились

отдохнутьпосле полудня. Я обливался потом и хотел напиться

изфляжки,нооностановилменя,сказав,чтолучше

проглотитьтолько один глоток. Он сорвал немного листьевс

небольшогожелтого куста и пожевал. Он дал немноголистьев

мнеи заметил, что они прекрасны, а если я буду их медленно

жевать,то моя жажда исчезнет. Жажда не исчезла, но в то же

время я не чувствовал неудобств.

Он,казалось,прочел мои мысли и объяснил, чтояне

почувствовалвыгоды"правильногоспособа ходьбы"илиже

выгоды от жевания листьев, потому что я молод и силен, а мое

тело ничего не замечает, потому что оно немного глупо.

Онзасмеялся. Я не был в смешливом настроении, иэто,

казалось,позабавилоегоещебольше.Онпоправилсвое

предыдущеезаявление,сказав, что мое тело не то чтобына

самом деле глупое, но оно как бы спит.

Вэтот момент огромная ворона пролетела прямо над нами

с карканьем. Это меня испугало, и я начал смеяться. Я думал,

чтообстоятельстватребуютсмеха, но,кмоемувеликому

удивлению,онсильновстряхнул мою руку изаставилменя

замолчать. У него было крайне серьезное выражение.

-Это была не шутка, - сказал он жестко, как если бы я

знал, о чем он говорит. Я попросил объяснения. Я сказал ему,

что это неправильно, что мой смех над вороной рассердил его,

в то время, как мы ранее смеялись над кофеваркой.

- То, что ты видел, была не просто ворона! - воскликнул

он.

- Но я видел ее, и это была ворона, - настаивал я.

-Тыничегоневидел, дурак,-сказалонгрубым

голосом.

Егогрубость была беспричинной. Я сказал ему, что я не

люблюзлить людей, и, может быть, будет лучше, если я уйду,

поскольку он, видимо, не в настроении поддерживать компанию.

Оннеудержиморасхохотался,какеслибыябылклоун,

разыгрывающийпередним представление.

Назад Дальше