Я
мучительночувствовалсамого себя и не мог заставитьсебя
это сделать.
Он доброжелательно улыбнулся и сделал еще одно из своих
загадочныхзаявлений. Он повторил его три или четырераза,
как бы давая мне время уловить его значение.
-Мирвокругнас - загадка, - сказал он.-илюди
ничутьне лучше, чем что-либо еще. Если маленькоерастение
искреннеснами,мы должны поблагодаритьего,илионо,
возможно, не даст нам уйти.
То,какон на меня взглянул, говоря мне это,бросило
меняв озноб. Я поспешно наклонился над растениями и сказал
"спасибо" громким голосом.
Онначалсмеятьсяконтролируемымииспокойными
раскатами.Мыходилиеще целый час, азатемнаправились
назадк его дому. Один раз я отстал, и он был вынужден меня
ждать.Он проверил мои пальцы: держу ли я их подогнутыми? Я
этогонеделал.Он сказал мне повелительно,чтовсегда,
когдаягуляю с ним, я должен соблюдать икопироватьего
манеры или же не приходить вовсе.
-Я не могу ждать тебя, как будто ты ребенок, - сказал
он укоряющим тоном.
Этозаявлениебросиломеня в глубиныраздраженияи
замешательства.Какэтоможет быть возможным,чтотакой
старыйчеловек может ходить намного лучше, чем я? Ясчитал
себясильнымиатлетом, и, однакоже,ондействительно
должен был ждать, чтобы я догонял его.
Яподогнулмоипальцы и, как это ни странно,ябыл
способенвыдерживатьего ужасающий шаг без всякихусилий.
Фактическивременами я чувствовал, что мои руки тащатменя
вперед.
Ячувствовалподъем. Я ощущал себя счастливо,оттого
чтоидубеззаботносо странным старым индейцем.Яначал
разговариватьи несколько раз спросил его, не покажет ли он
мнерастениепейота.Он взглянул на меня и несказални
слова.
Глава4.Смерть - советчик.
Среда, 25 января 1961 года
- Ты меня когда-нибудь будешь учить о пейоте? - спросил
я.
Онне ответил, а также, как он делал и раньше,просто
посмотрел на меня, как будто я был безумец.
Яужеподнимал эту тему в случайных разговорах сним
несколькоразираньше, и каждый раз он делалгримасуи
качалголовой. Это не было утвердительным или отрицательным
жестом, скорее, это был жест отчаяния и неверия.
Онрезко поднялся. Мы сидели на земле перед его домом.
Почти незаметный кивок его головы был приглашением следовать
за ним.
Мы пошли в пустынный чапараль в южном направлении. Пока
мышли,оннеоднократноупоминал отом,чтоядолжен
осознаватьбесполезностьмоей важности самого себя имоей
личной истории.
- Твои друзья, - сказал он, резко поворачиваясь ко мне,
-Те,кто знал тебя долгое время, ты должен их бросить,и
быстро.
Яподумал,что он сумасшедший, и его настойчивость-
этоидиотизм, но ничего не сказал. Он пристальнопосмотрел
на меня и стал смеяться.
Последолгой прогулки мы, наконец, остановились. Я уже
собиралсясестьиотдохнуть, но он сказал,чтобыяеще
прошел50 метров и поговорил с полянкой растений громкими
яснымголосом. Я чувствовал в себе неловкость и сопротивле-
ние.Его чудные требования были более, чем я мог вынести, и
ясказал ему еще раз, что я не могу говорить срастениями,
потомучтоячувствуюсебясмешным.Егоединственным
замечаниембылото, что мое чувство важностисамогосебя
безгранично.Он, казалось, внезапно что-то решил исказал,
чтомне не надо разговаривать с растениями до тех пор, пока
я не почувствую, что для меня это легко и естественно.
-Тыхочешь изучать их и в то же время тынехочешь
делатьникакойработы, - обвинил он. - чтотыстараешься
делать?
Моимобъяснениембылото, чтояхотелдостоверной
информации об использовании растений, и поэтому я просил его
бытьмоим информатором. Я даже предложил платить ему за его
время и его труды.
-Тебе следовало бы взять деньги, - сказал я. -таким
образоммыобачувствовали себя бы лучше. Я могбытебя
спрашиватьобо всем, чего я хочу, потому что ты быработал
наменя, и я бы платил тебе за это. Что ты думаешь наэтот
счет?
Онвзглянулна меня с возражением и издалотвратите-
льныйзвуксвоимртом,заставивнижнююгубуиязык
вибрировать с огромной силой при выходе.
-Вотчтоя думаю об этом, - сказал онизасмеялся
истерическипри виде моего крайнего изумления, которое,по
всей видимости, отразилось на моем лице.
Мнебыло ясно, что он не тот человек, с которым ямог
былегкосправиться.Несмотряна свойвозраст,онбыл
энергичени невероятно силен. У меня ранее была идея,что,
будучи таким старым, он мог бы быть идеальным "информатором"
дляменя.Старики, как я всегда считал, бываютнаилучшими
информаторами,посколькуони слишком слабы,чтобыделать
что-либоеще, кроме как говорить. Однако же дон Хуан не был
жалким субъектом. Я чувствовал, что он неуправляем и опасен.
Друг,которыйнассвел, был прав.Онбылэксцентричным
старыминдейцем, и, хотя и не был большую часть времени вне
себя,какрассказывалмой друг, он был еще хуже,онбыл
сумасшедший.Япочувствовалопятьужасноесожалениеи
тревогу,которыеяиспытывалраньше.Яуждумал,что
преодолел это, и на самом деле у меня не было никаких трудов
совершенноуговорить себя, что я хочу навестить егоопять.
Мнев голову проникла мысль, однако, что, может быть, я сам
былнемножкосумасшедший, когда я решил, что мненравится
бытьсним.