Яхотел бы, чтобы он дал мне уловить отблеск того, что
я увидел на булыжнике.
- Дай мне увидеть ту тень снова, - сказал я.
- Ты имеешь в виду свою смерть, не так ли? - ответил он
соттенкомиронии в голосе. Какое-то время я никак немог
сказать об этом.
- Да, - наконец, сказал я. - дай мне увидеть мою смерть
еще раз.
- Не сейчас, - сказал он. - ты слишком цельный.
- Извини, я не расслышал.
Онначалсмеяться, и по какой-то неизвестнойпричине
его смех не был больше раздражающим или мешающим, как он был
раньше.Я не думаю, чтобы он был другим, с точки зрения его
высоты или его громкости, или его духа. Новым элементом было
мое настроение. В свете моей поджидающей смерти мои страхи и
мое раздражение были чепухой.
-Позволь мне тогда поговорить с растениями, -сказал
я.
Он зарычал от смеха.
- Ты слишком хорош сейчас, - сказал он, все еще смеясь.
-Ты ударяешься из одной крайности в другую. Успокойся. Нет
необходимостиразговаривать с растениями, если ты не хочешь
узнатьихсекреты.Идляэтоготебетребуютсясамые
несгибаемыенамерения. Поэтому не растрачивай своихдобрых
желаний. Нет нужды видеть твою смерть тоже. Достаточно того,
что ты чувствуешь ее присутствие рядом с собой.
Глава5.Принимание ответственностизасвои
поступки.
Вторник, 11 апреля 1961 года
Яприехал к дому дона Хуана ранним утром в воскресенье
9 апреля.
- Доброе утро, дон Хуан, - сказал я. - рад тебя видеть!
Онвзглянулна меня и мягко рассмеялся. Он подошелк
моеймашине,покаяееустанавливалиподержалдверь
открытой,пока я собирал какие-то свертки с едой, которые я
привез для него.
Мыподошликдомуи сели переддверью.Впервыея
действительноосознавал,что я тут делаю. Втечениетрех
месяцев я фактически смотрел вперед лишь в том смысле, чтобы
вернутьсяназадк"полевойработе".Казалось,бомба
замедленногодействия,установленнаявнутрименя,
разорвалась,и я внезапно вспомнил нечто трансцендентальное
дляменя. Я вспомнил, что когда-то в моей жизни я был очень
терпелив и очень эффективен.
Прежде,чемдон Хуан успел что-либо сказать, язадал
емувопрос,который твердо засел у меня в уме.Втечение
трехмесяцевменяпреследоваловоспоминаниеосоколе-
альбиносе. Как он узнал об этом, если я сам забыл о нем.
Онзасмеялся,но не ответил. Я упрашивал егосказать
мне.
-Этобылоничто,-сказалонсосвоейобычной
убежденностью.-любой может сказать, что ты странный.Ты
онемевший, и это все.
Япочувствовал,что он снова меня сбивает срельси
загоняет в угол, в который мне совсем не хочется идти.
Япочувствовал,что он снова меня сбивает срельси
загоняет в угол, в который мне совсем не хочется идти.
-Разве можно видеть нашу смерть? - спросил я, пытаясь
не уходить от темы.
- Конечно, - сказал он, смеясь. - она здесь, с нами.
- Откуда ты знаешь об этом?
- Я старик, с возрастом узнаешь всякого рода вещи.
Язнаюмассу старых людей, но они никогда об этомне
знали. Откуда же ты знаешь?
-Что ж, скажем, что я знаю всякого рода вещи,потому
что я не имею личной истории и потому что я не чувствую себя
более важным, чем кто-либо еще и потому что моя смерть сидит
здесь же.
Онвытянулсвою левую руку и пошевелил пальцамитак,
как если бы он действительно что-то трогал.
Язасмеялся. Я знал, куда он заводит меня. Старый черт
опятьсобирается оглушить меня, возможно, моейсобственной
важностью, но на этот раз меня это не заботило. Воспоминание
отом, что когда-то давно я обладал превосходнымтерпением
наполниломенястраннойспокойнойэйфорией,которая
рассеивалабольшуючастьмоихчувствнервозностии
нетерпимостипоотношениюк дону Хуану.Вместоэтогоя
ощущал удивление по отношению к его поступкам.
-Ктоты есть на самом деле? - спросил я. Онказался
удивленным.Он открыл глаза до огромных размеров имигнул,
какптица, закрывая веки так, как если бы они были пленкой.
Векиопустилисьи поднялись вновь, а его глаза осталисьв
фокусе.Этотманевриспугал меня, и яотшатнулся,аон
засмеялся с детской беззаботностью.
- Для тебя я Хуан Матус, я к твоим услугам, - сказал он
с преувеличенной вежливостью.
Затемя задал другие вопросы, которые вертелись у меня
на языке.
-Чтотысомной сделал впервыйдень,когдамы
встретились?-я имел в виду тот взгляд, которымонменя
наградил.
- Я? Ничего, - ответил он невинным тоном.
Яописал ему, что я почувствовал, когда он взглянул на
меня, и как это неестественно было для меня онеметь от этого
взгляда.
Онсмеялся,пока слезы не потекли у него по щекам.Я
опять почувствовал волну враждебности по отношению к нему. Я
думал,что я был с ним таким серьезным и таким вдумчивым, а
он со своими грубыми привычками был таким "индейцем".
Онявнозаметил мое настроение и совершенновнезапно
перестал смеяться.
Последолгогоколебанияя сказал ему, чтоегосмех
раздражалменя, поскольку я серьезно пытался понять то, что
со мной случилось.
- Тут нечего понимать, - ответил он спокойно.
Я повторил для него перечень необычных событий, которые
имелиместос тех пор, как я его встретил, начиная стого
колдовскоговзгляда,которымоннаменявзглянул,до
воспоминания о соколе-альбиносе и видения на булыжнике тени,
о которой он сказал, что это моя смерть.