Тоя видел, что он надо мной смеется, а то через секунду он
уже тащил меня за руку.
Черезнекотороевремяонсталуговариватьменя
продолжитьпоискиподходящегодляотдыхаместа.Мы
продолжалиидти,ноянезамечалине"чувствовал"
совершенноничего.Можетбыть,еслибыябылболее
расслаблен,тоя бы заметил илипочувствовалчто-нибудь,
однако,я перестал сердиться на него. Наконец, он указал на
какие-то камни, и мы остановились.
- Не разочаровывайся, - сказал дон Хуан. - нужно долгое
время, чтобы правильно натренировать глаза.
Яничегоне сказал. Я несобиралсяразочаровываться
из-зачего-то,чегоя совсем не понимал.Однако,ябыл
вынужденпризнать,что уже трижды, с тех пор какяначал
навещатьдонаХуана,я становился оченьсердитибывал
разъярен до такой степени, что чуть ли не заболевал, сидя на
тех местах, которые он называл плохими.
-Трюксостоитв том, чтобы чувствоватьглазами,-
сказалон. - сейчас твоя проблема в том, что не знаешь, что
чувствовать. Однако же это придет к тебе с практикой.
-Можетбыть, ты скажешь мне, дон Хуан, что ядолжен
чувствовать?
- Это невозможно.
- Почему?
-Никто не может тебе сказать, что ты будешьощущать.
Этонетеплои не свет, и не сияние, инеокраска.Это
что-то еще.
- Можешь ты описать это?
-Нет.Все,что я могу сделать, такэтодатьтебе
технику.Кактолько ты научишься разделятьизображенияи
видетьвсе вдвойне, ты должен фокусировать свое внимание на
участкемеждуэтими двумя изображениями. Любоеизменение,
стоящеевнимания,будетпроисходить именнотам,вэтом
районе.
- Какого рода эти изменения?
-Этоневажно.Важночувство,котороетыбудешь
получать.Вселюди различны. Ты видел отблеск сегодня,но
это ничего не значит, потому что отсутствовало чувство. Я не
могутебе рассказать, как чувствовать, ты долженнаучиться
этому сам.
Втечениенекоторого времени мы отдыхали вмолчании.
ДонХуанзакрыл свое лицо шляпой и оставалсянеподвижным,
какесли бы спал. Я ушел в записывание своих заметок,пока
оннесделал внезапного движения, котороезаставиломеня
подскочить. Он резко сел и посмотрел на меня, делая гримасу.
- У тебя есть склонность к охоте, - сказал он. - именно
поэтому ты должен учиться охоте. Ты больше не будешь говорить
о растениях.
Он выставил на секунду вперед свою челюсть, затем хитро
добавил:
-Вовсяком случае, я не думаю, что нам придетсяэто
когда-либо делать. Не так ли? - и засмеялся.
Остатокдня мы провели, бродя в разных направлениях, в
то время, как он давал мне невероятно детальные объяснения о
гремучихзмеях.То,каконигнездятся,то,какони
двигаются,их сезонное поведение, их уловки и ихпривычки.
Затемон продолжал разрабатывать каждый из пунктов, которые
заметили,наконец,онпоймал и убилбольшуюзмею.Он
отрезалейголову, вычистил внутренности, ободрал, амясо
пожарил.В его движениях была такая грация и ловкость,что
чистымудовольствием было просто находиться рядом с ним.Я
слушал его и следил за ним очарованно. Концентрация внимания
уменябыланастолькополной,чтовесьостальноймир
практически исчез.
Есть змею было грубым возвращением в мир обычных дел. Я
почувствовалтошноту,кактольконачалжеватькусочек
змеиногомяса.Это было ложное отвращение, посколькумясо
былопрекрасно.Но мой желудок, казалось, былнезависимой
единицей.Яедва смог проглотить кусочек. Я думал,чтоу
донаХуанабудетсердечныйприступ из-затого,какон
смеется.
После этого мы уселись для ленивого отдыха в тени скал.
Яначал работать над своими заметками, и их объемзаставил
меняпонять, что он дал мне поразительно большое количество
информации о гремучих змеях.
- Твой охотничий дух вернулся к тебе, - сказал дон Хуан
с серьезным видом. - теперь ты попался.
- Прошу прощения?
Яхотел, чтобы он уточнил свое заявлениеотносительно
того, что я попался, но он только смеялся и повторял его.
- Как я попался? - настаивал я.
- Охотники всегда будут охотиться, - сказал он. - я сам
охотник.
-Тыхочешьсказать, что охотишься длятого,чтобы
жить.
-Я охочусь для того, чтобы жить. Я могу житьповсюду
на земле.
Он указал рукой на все окружение.
-Бытьохотникомзначит, что тымногознаешь.Это
значит, что ты можешь видеть мир по-разному. Для того, чтобы
бытьохотником, нужно быть в совершенном равновесии со всем
остальным.Иначеохотапревратитсявбессмысленное
повседневное занятие. Например, сегодня мы поймали змейку. Я
вынужденбылизвинитьсяперед ней за то, чтопрервалее
жизньтаквнезапно и так окончательно. Я сделал то, чтоя
сделал,зная,чтомоясобственнаяжизньтакжебудет
оборванаоднаждытемжесамымобразом-внезапнои
окончательно.Так что в целом мы и змеи на одной ступеньке.
Одна из них накормила нас сегодня.
-Яникогдане понимал такогоравновесия,когдая
охотился, - сказал я.
- Это неправда, ты не просто убивал животных. Ты и твоя
семья ели дичь.
Егозаявлениенесловсебеуверенностьчеловека,
которыйбылтам.