То,
чтоты называешь снами, является реальностью для воина.Ты
долженпонять, что воин не дурак. Воин - это не запятнанный
охотник,который охотится за силой. Он не пьян, не безумен,
унего нет ни времени, ни расположения, чтобы передергивать
илилгать себе, или делать неправильный ход. Ставки слишком
высокидляэтого.Ставки,этоегоразграниченная
упорядоченнаяжизнь,накоторуюу негоушлотакмного
времени,чтобыподтянуть ее и сделать совершенной.Онне
собираетсяотбрасыватьвсе это, делая какой-нибудьглупый
неправильный расчет, принимая что-либо за что-либо еще.
Сновидения- реальность для воина, потому что в них он
можетдействоватьсознательно.Онможетвыбиратьили
отказываться.Онможет выбирать среди различныхмоментов,
которые ведут к силе, и затем он может манипулировать с ними
ииспользоватьих,тогда как в обычном снеоннеможет
действовать сознательно.
-Втакомслучае ты хочешь сказать,донХуан,что
сновидения реальны?
- Конечно, реальны.
- Так же реальны, как то, что мы делаем сейчас?
-Если ты хочешь сравнивать одно с другим, что ж, они,
пожалуй,болеереальны. В сновидениях ты имеешьсилу.Ты
можешьизменятьвещи,тыможешьнаходитьбесчисленные
скрытыефакты.Тыможешь контролировать всето,чтоты
хочешь.
УтверждениедонаХуанаотзывалосьвомнена
определенномуровне.Я легко мог понять его любовьктой
идее,что можно делать все во сне. Но я не мог принятьего
серьезно. Прыжок был слишком велик.
Секундумы смотрели друг на друга. Его заявлениябыли
безумны,и,темне менее, он был,согласновсемумоему
знаниюо нем, один из самых здравомыслящих людей, которых я
когда-либо встречал.
Ясказалему,чтоне могу поверитьвто,чтоон
принимает свои сны за реальность. Он усмехнулся, как если бы
зналразмеры моей непоколебимой позиции. Затем онподнялся
и,ни слова не говоря, вошел в дом. Я долгое время сиделв
состоянииотупения,пока он не позвал меня к заднейчасти
дома. Он приготовил какую-то кашу и дал мне чашку.
Яспросил его о том времени, когда человек бодрствует.
Яхотел узнать, называет ли он как-нибудь его особенно,но
он не понял или не захотел ответить.
- Как ты называешь это, вот то, что мы делаем сейчас? -
спросиля,имеяввиду,что то,чтомыделаем,было
реальностью в противоположность снам.
- Я называю это едой, - сказал он, удерживая смех.
-Яназываюэтореальностью, потомучтоеданаша
действительно имеет место.
-Сновидениетожеимеетместо,-ответилон,
посмеиваясь.
-Сновидениетожеимеетместо,-ответилон,
посмеиваясь. - точно так же охота, хождение, смех.
Яне настаивал на споре, однако я не мог, даже если бы
я вышел из себя, принять его идею. Он, казалось, был доволен
моим отчаянием.
Кактолькомыкончилиесть,онзаметил,чтомы
отправляемся на прогулку. Но мы не будем бродить по пустыне,
так, как мы это делали раньше.
-Наэтотразпо-другому, - сказал он.-сэтого
временимы будем ходить на места силы. Ты долженнаучиться
делать себя доступным силе.
Яопятьвыразил свое замешательство. Я сказал, чтоя
недостаточно квалифицирован для такого дела.
-Продолжай, ты оправдываешь глупый страх, - сказал он
низкимголосом, поглаживая меня по спине идоброжелательно
улыбаясь.-яподбираюсь к твоемуохотничьемудуху.Ты
любишьбродить со мной по этой прекрасной пустыне.Слишком
поздно выбывать из игры.
Онпошелв пустынный чапараль. Головой он сделалмне
знакследовать за ним. Я мог бы пойти спиной к своей машине
иуехать,нотолько мне нравилось бродитьпопрекрасной
пустыневместе с ним, мне нравилось то ощущение, котороея
испытывалтольковего компании,чтоэтодействительно
пугающий,волшебный и все же прекрасный мир. Как он сказал,
я сидел на крючке.
ДонХуан отвел меня к холмам, находящимся навостоке.
Этобыладлинная прогулка. Был жаркий день. Жара,однако,
хотяонаобычноказалась невыносимой дляменя,каким-то
образом была незаметной.
Мыпрошлибольшое расстояние и вошли в каньон,пока,
наконец, дон Хуан не остановился и не уселся в тени каких-то
камней.Явынул несколько галет из рюкзака. Но онсказал,
чтобы я не беспокоился о них.
Онсказал,что я должен сидеть в определенномместе;
указав на одинокий почти круглый валун в трех-четырех метрах
отнас, и помог мне забраться на его вершину. Я думал,что
онтоже собирается сидеть там, но вместо этого онзабрался
толькона половину его высоты для того, чтобы передатьмне
какие-токусочки сухого мяса. С очень серьезнымвыражением
онсказал, что это мясо обладающее силой и его нужно жевать
оченьмедленно и его нельзя мешать ни с какой другой пищей.
Затемон отошел назад в тень и сел, прислонившись спинойк
камню.Онказалсярасслабленным, почтисонным.Втаком
положениионоставался до тех пор, пока я не кончилесть.
Тогдаон выпрямился и склонил голову направо. Казалось,он
внимательнослушает.Два-трираза онвзглянулнаменя,
выпрямилсяиначал обшаривать окружающее глазами так,как
это делает охотник. Я автоматически застыл на месте и двигал
глазамитолькодля того, чтобы следить за егодвижениями.
Оченьосторожно он зашел за камни, как если бы ожидал,что
натоместо,куда мы пришли, сейчас выйдетдичь.