С помощьютакого методаи достаточного количестваданныхему, может
быть, удастся даже логически осознать концепцию корабля.
Почтинезаметноонпогрузилсявсон.Когда он проснулся,егоне
приветствовалзапахгорячейпищи. Он резко сел, ойкнули, ухватившись за
голову,слезс кровати. С минуту емуказалось, что угнетенность полностью
подавилаего,ночутьпогодяон почувствовал, как гдето вглубинеего
пробуждается энергия.
Онсобирался действовать, он ощущал потребность в действии; на чем она
будет основываться--покажет время. Вновьпоявилось какобещаниенечто
огромное.
Оннатянул брюки,добрелдо двериираспахнул ее.Снаружистояла
странная тишина. Комплейн вышел.
Гулянкакончилась, иее участники, не позаботившись даже разойтись по
домам, лежалисреди разноцветных пятен там, где их сморил сон. Они бездумно
храпелина жесткомполу, и только дети устраиваликакобычнопереполох,
пробуждая своихсонных матерей большой активностью. Кабины напоминалиполе
бескровной битвы, для жертв которой страдания еще не кончились.
Комплейн тихо брел между спящими.Вместе,отведенномдляодиноких
мужчин,онрассчитывал разжиться каким-нибудьзавтраком. Намгновение он
задержалсяпередлюбовной парочкой, раскинувшейся наместеигры"скачки
вверх". Мужчиной оказался Чип. Рука, которой он обнимал пухленькуюдевушку,
скрылась подееплатьем, лицоегобылона Орбите, аих ноги пересекали
Млечный Путь. Маленькие мушки ползали по ее ногам и исчезали под платьем.
Издалекаприближаласькакая-тофигура,вкоторойКомплейнс
неудовольствием узналсвоюмать. В Кабинах существовалзакон, правда,не
особострогособлюдавшийся,чторебенокдолжен прекратитьотношенияс
братьямиисестрами,когдаондостигнетголовойбедра взрослого, ас
матерью, когда вырастет до ее пояса.
Майра, однако, была женщиной суматошной и упрямой, язык ее не признавал
никаких законов, и она принималась болтать со своими многочисленными детьми,
как только подворачивался удобный случай.
--Здравствуй, мамочка, --пробормотал Комплейн. -- Пространствадля
твоего "я".
-- За твой счет, Рой.
-- И чтобы лоно твое и далее было плодоносящим.
-- Ты хорошо знаешь, что я уже достаточно стара для таких удовольствий,
-- сказала она, обиженная тем, что сын формально ее приветствовал.
-- Я ищу чего-нибудь перекусить, мама.
-- Нудаже, Гвенны большенет.Яужезнаюобэтом.Вилли была
свидетельницей того,кактебяпороли,ислышалатекстприговора.Вот
увидишь, этоприкончитее бедного отца.Жаль,что я неуспела на порку,
конечно, следующих постараюсь не пропустить, если мне только это удастся.
Но
я со страшным трудом раздобыла себе немного превосходной зеленой краски, вот
и эту кофточку,что намне,покрасила. Тебе нравится?Этовсамом деле
фантастично.
--Послушай,мама,уменястрашно болит спина, а крометого,нет
никакого желания разговаривать.
-- Конечно же, болит, Рой. Странно,если быбыло иначе.Мне аж зябко
делается,как только подумаю, как ты будешьвыглядеть в конце наказания. У
меняестьмазь,которой я могу натереть тебя, и этоуменьшитмучения. А
потом тебенадопоказатьсядокторуЛиндснею,если толькоутебяесть
какая-нибудь добыча, чтобы заплатить за совет. А сейчас, когда Гвенны больше
нет,у тебя наверняка что-нибудь найдется. Еслипо правде, то я никогда ее
не любила.
-- Послушай, мама...
-- Если ты идешь к мессе, пойду с тобой. Собственно, я просто так вышла
пройтись. Старая Тумер-Манди шепнула мне по секрету, конечноже,хотябог
знает,гдеонаэто услышала, что стражникинашлинемного кофе и чаяна
складе красок. Тызаметил,что это они нераздавали? У Гигантовкофе был
намного лучше, чем у нас.
Потоксловзаливалегоитогда,когдаон сотвращением поглощал
завтрак.Потом он позволил отвестисебя к ней вкомнату, гдеона натерла
мазью егоспину.Во время всех этихдействий он былвынужден, неведомо в
который раз, выслушивать все те же добрые советы.
-- Помни, Рой, что не всегда будеттак плохо. Просто утебя неудачная
полоса. Но не позволяй, чтобы тебя это согнуло.
-- Дела всегда выглядят плохо, мама, так зачем же вообще жить?
-- Ты не должен так говорить. Я знаю, что Наука рекомендует пребывать в
печали, и ты не видишь все так, как я. Я всегда утверждала, что жизнь -- это
великая тайна. Сам тот факт, что мы живем...
--Ноявсеэтознаю.Для меняжизнь представляет лишь наркотик,
выставленный для продажи.
Майра посмотрела на его гневное лицо и смутилась.
-- Когдая хочу утешитьсебя,-- сказала она, --я представляю себе
огромную черноту,охватывающуювсе.И неожиданно в чернотеэтой начинает
мигать огонек, апотом многочисленные огоньки.Огоньки эти -- нашажизнь,
направленная на благо, и сияние освещает все вокруг. Но что означает все это
окружение, кто зажег огоньки и зачем...
Она вздохнула.
--Когда мыначнемсвоеДолгое Путешествиеикогдаогонькинаши
погаснут, тогда мы будем знать побольше.
--И тыговоришь,чтотебяэтоутешает,--презрительно заметил
Комплейн.
Он давно уже не слышал эту метафору от матери,и,хотяине желал в
этом признаться, ему казалось, что она смягчает его боль.
-- Да, конечно же, меня это утешает.Видишь,как огонькигорят в том
месте?
Говоря это, она мизинцем коснулась точечки на столе между ними.