Там его поджидал отец
Маррапер.
<b>III</b>
Отец Генри Маррапербыл полным, крепкого телосложения мужчиной. Присев
на корточки, оноперся спиной о стену, и его огромный отвислый животмерно
колыхался перед ним.
Поза, вкоторой он находился, была обычнойего позой, затонеобычным
быловремя,в которое он появился.Комплейн остановился передскорченной
фигурой священника,ожидаяприветствия или об®яснения, но поскольку ничего
такого не последовало, вынужденбыл заговорить первым. Однако ему ничего не
пришло в голову, кроме неопределенного ворчания.
Маррапер вознес вверх грязную лапу.
-- Пространства для твоего "я", сын мой.
-- За твой счет, отец.
--И засчет беспокойства твоего сознания,--небрежно провозгласил
священник, послечего даже не пытаясьподняться, выполнил ритуальный жест,
означающий символ гнева.
-- Меня выпороли, отец, -- сообщил Комплейн.
Онналил встакан желтоватую водуиз кувшина, сделал пару глотков, а
остальное использовал на увлажнение и приглаживание волос.
-- Да, я слышал, Рой. Надеюсь, это принесло тебе облегчение?
-- Разумеется, но исключительно за счет моей спины.
Он принялся стягиватьрубашку, делая это медленнои осторожно.Боль,
которуювызывалоприкосновениематериалакранам,была почти приятной.
Разумеется, во время следующей сон-яви будет значительно хуже.
Он сбросил окровавленную одежду на пол иплюнул нанее. Его презрение
усилилось с безразличием, с которым священник наблюдал за его действиями.
-- А ты чего здесь, а не на танцах, Маррапер? -- едко спросил он.
-- Обязанностимои связаны с духом, анес развлечениями, -- набожно
произнес священник. -- Кроме того, я знаю лучшие способы забвения.
-- Как, например, грабежи в чаще, верно?
--Меняутешаетто, что ты таксерьезно относишься ксвоимделам,
дружок. Это соответствует Науке. Я боялся, что обнаружу тебя в черной тоске,
но, как я вижу, утешение мое, к счастью, тебе ни к чему.
Комплейнпокосился налицо священника, избегая его ласкового взгляда.
Лицо этобылоне из приятныхив эту минуту напоминалоскорее какого-то
божка,нежеливылепленного изплоти, памятниккачествам, которым человек
обязан своим выживанием: хитрости, коварству, эгоизму.
Оказалось, нев силахсправитьсяссамим собой, Комплейн неожиданно
почувствовалприлив благодарности кэтому человеку --его он,по крайней
мере, знает и с ним справится.
-- Пусть тебя не заботит состояние моихнервов, отец, -- сказал он. --
Ты уже знаешь, что япотерял женщину, и жизнь моя стоит сейчас немного. Все
то,чегоя достиг, --анемноготого было-- яутратил, ато,что я
сохранил, будет отобрано у меня силой. Придутстражники, которые отхлестали
меня сегодня и выпорютутром,чтобывыгнатьменяк одинокиммужчинам и
детишкам.
Придутстражники, которые отхлестали
меня сегодня и выпорютутром,чтобывыгнатьменяк одинокиммужчинам и
детишкам. Никакойнаграды заудачнуюохоту,никакого сочувствия кбеде.
Законыэтогоплеменислишкомсуровы,монах,самаНаукаполна мерзких
формулировок,весьэтот давящийнасмир --не чтоиное, как одинлишь
источник несчастья. Почемутак должнобыть? Почему нетникаких намеков на
счастье?Да что там, наверное, ия когда-нибудьсвихнусь, какмойбрат.
Проберусь сквозб эту толпу кретинов и каждого из них награжу своей болью.
-- Пощадименя от выслушивания дальнейшего, -- сказал священник.-- У
менябольшойприход,который ядолженопекать.Ямогу выслушатьтвою
исповедь, но вспышки гнева оставь при себе...
Он встал, потянулся и поправил на плечах грязный плащ.
-- Но что мы имеем от этой жизни? -- спросил Комплейн.
Он боролся с яростным желанием сомкнуть руки на толстой шее священника.
-- Зачеммы тут? Какова цельсуществования этогомира? Какпастырь,
ответь мне честно на это.
Маррапер глубоко вздохнул и воздел обе руки в немом пространстве.
-- Дети мои, невежество ваше поразительно, зато сколько в вас спеси! Ты
говоришь"мир", а подразумеваешьлишьэтокрохотноеималозначительное
племя. Мир -- это нечто большее. Мы, водоросли, Джунгли,Носари-- словом,
все-- находится в своего родакоробке, именуемойкораблем, илетящей из
однойчастимирав другую. Я говорил тебе обэтоммножество раз, просто
понять этого ты не в состоянии.
-- Снова эти теории,-- невесело откликнулся Комплейн. -- Что из того,
что мир называется кораблем, или же корабль называется миром, так или иначе,
для нас это не имеет значения.
Понепонятным причинамэтатеория вообще не пользовалась уважением в
Кабинах, но она встревожила его и возбудила страх. Он сжал кулаки и сказал:
-- Сейчасяхотел бы заснуть, отец. Сон,покрайней мере,приносит
успокоение, атыговоришьлишьзагадками.Знаешьли ты,что мне порой
снится? Ты всегдаговоришьмневосне что-то,чтоя должен понять,но
непонятно, почему я никогда не могу услышать из этого ни слова.
-- И не только во сне, -- вежливо заметил священник.
Он отвернулся.
--Яхотелспроситьтебякое очемважном,нотеперьпридется
подождать.Я вернусь утром и надеюсь застать тебя в лучшем настроении, а не
полагающегося лишь на избыточную дозу адреналина, -- сказал он.
Священник ушел.
Долгое время Комплейн сидел, уставившись назакрытую дверь, совершенно
не слыша гама, доносившегося снаружи, и, наконец, в изнеможении повалился на
пустую постель.
Сон неприходил, затопришливоспоминанияобесконечных скандалах,
которые они с Гвенной закатывали друг другу в этой комнате --поискиболее
действенногоилиоскорбительноговыражения--бессмысленныепоединки.