Абельдожидался своей очереди,украдкой наблюдая за стоявшимирядом.
СправастоялАртур, уголкомглазаАбельмогвидетьвыдвинутыйвперед
подбородоки низкий, покатыйлоб. Не годится,подумал он. Искосил глаза
влево. Остинбыл на сантиметр ниже его, посмуглее.Самым примечательным на
лице его были глаза, черные, матово поблескивающие изнутри. Но в глазах этих
не было выражения--они тупо уставились в пустоту. Абель выбрал Остина.
Когда подошла очередь их взвода и Абель получил прозрачнуюпластиковую
упаковку,он сделалпочти тоже,чтоиостальные. Отошел всторонуи
аккуратнонадорвалпакетик.На ладоньвыкатились таблетки. Двебольшие,
белые,чем-то смазанные,чтобы легче было ихпроглотить,одна маленькая,
желтоватая,сладкаяна вкус, и черный шарик, величинойс дробинку.Абель
проглотил однубольшую,почувствовал, как она двинулась по пищеводу. Потом
проглотил вторую и маленькую желтоватую. Егопоразила мысль, что у него нет
зубов,впрочем, у остальных солдатих тоже небыло. Только у майорабыли
зубы, они блестели,когдаон отдавалкоманды. Но в данный момент это было
неважно. Он огляделся... моментбыл удачен,все вокругзаняты таблетками,
капралглядитвсторону.., Абельзажал владони черный шарик, незаметно
сунул его в карман... снова огляделся... прошло!
Но самое трудное было впереди.Он наблюдал за Остином, который как раз
отошелот желобкаи занялся своейупаковкой.Абель незаметно придвинулся
ближе. Две большие таблетки Остинуже проглотил, сейчас он извлекал черную,
онхотел,должнобыть,сладкую,желтоватуюоставить напоследок,чтобы
подольшеощущать еевкус.Абельрезкоповернулся,локтем заделладонь
Остина. Таблеткипокатились по земле. Абель проследилза черной. Когда она
замерла на месте, онпридавилееподошвой. Сильно нажали растер--словно
противную назойливую букашку.
Остиннаклонилсязажелтоватойтаблеткой,поднялее.Испуганный,
немигающийвзгляд егоостановился на темном пятне, оставшемсянакамнях.
Механически сунул он желтоватую таблетку врот. И наконец поднялвзгляд на
Абеля,по-прежнемурастерянныйибеспомощный.Абель,пожавплечами,
отвернулся. Остинобязан был доложить о происшествии--но в данный момент он
не могэтого сделать. Разговоры в это время были запрещены.Всему рядовому
составу. Лишь в час десять, на дневной поверке появится у Остина возможность
обратиться к начальству, но Абель надеялся, что она не будет использована.
Теперь Абельмог занятьсядругими деталями собственного плана. До сих
порон, как все остальные,был жестко скручен распорядком дня.Исполнение
каждодневных обязанностейпоглощало целиком,иемухорошобылов броне
предписаний, обязательных команд,упражнений, надежнозащищавшейот любых
посторонних влияний--тревожных, смутных,сбивавшихстолкуипотому
безусловно вредных.
Теперьонвдруг понял, сколь непрочна на деле была эта
броня. Онсловно заново учился сейчас видеть,ощущать, прошлое похоже было
на сон, во время которого отключается какой-тоучасток сознания, быть может
даженаиболее важный участок.Нотеперь онпроснулся, иневедомо откуда
накатило вдруг все это: чувства, образы,забытые понятия--пока еще словно в
тумане, не разберешь. Ясно лишь: что-то неведомое перевернуло,потрясло его
существование, и он с восторгом отдался ему.
Рота,солдатом которой онбыл, маршировалапо серой бетонной дорожке
вдольбараков. Онабылаединымцелым,единым организмом.Солдаты четко
отбивали шаг, маршируя по плацу,где ежедневно выстраивались на поверку, по
асфальтированным, сплошь серым спортивным и учебным площадкам. Они горланили
песни,которыеразучивалинаспециальныхзанятиях:содиннадцатидо
двенадцати и с пяти до семи.Песнипомогали держать шаг,мерно взмахивать
руками.Чем громчеоралисолдаты,темлучше: текстыонизазубрили, не
понимаясмысла,тексты о воинскомдолге, оверностиприказу,очетком
исполнении устава. О величии армейской службы.
Рота маршировалапосерымбетонным дорожкам, по незаасфальтированным
участкам желтовато-грязного песка,иАбель маршировалсо всеми.Вместе с
другимигорланил он песню,но про себятихо повторял в такт совсем другие
слова: майор--должен--умереть. Майор --должен--умереть.Какположено, он
гляделв затылокмарширующемувпереди Артуру 6/56,носегодня онвидел
большеобычного:словноспаласглаз невидимаяпеленаираздвинулось
необычайнополезрения,теперьонвиделкаждую складкунаподтянутых
солдатскихформах,фиксировал каждое движение своей шеренги,равномерное,
пульсирующее, просветы между рядами, тусклый свет унылого желто-серого неба,
большую часть которого закрывал нависающий над лицом край каски.
Он былчастьюогромного тела,которое маршировало, горланилопесни,
переходилонабег,бросалосьна землю,затеммигомвновь поднималось,
маршировало, переходило на бег. Он наблюдал это с внезапнооткрывшейсяему
новойточки зрения,словно состороны, будтоинтереснозаснятый учебный
фильм.По-настоящемужеосмысленноесуществованиеначалосьлишьпосле
упражнений в стрельбе, в момент чистки оружия.
На складеоружия они получили пистолеты, теперь все сидели в укрытии и
чистили их. Пистолет состоял из двенадцати отдельных частей, все они могли с
закрытымиглазамиразобратьисобратьегоснова.Вконцеполучаса,
отведенногона чистку оружия, капраллично проверял, насколькобезупречно
почищеныпистолетыи смазаны лиони сульфидно-молибденовой пастой.После
проверки он снова их отбирал.
Абелюнеобходимбылпистолет.Это быланаиболее труднаячасть его
плана,но он уже знал решение. На контрольном кольце Абеля выгравирован был
номер7/56.