Именно в нем -- удивительно, как я не понял этого раньше.
ИБерриопятьзасыпалменязаумнымиобъяснениямиитерминами.
Гравитацияиантигравйтация, искривлениепространства,волнытяготения,
гравитонный лазер -- в общем, все как в прежние времена.
То, что после такого долгого перерыва я его снова слушал,меня странно
взволновало.ЛицоБеррибылоизборожденоморщинами,волосыстали
грязно-белыми,онсогнулся, --казалось, унегоболит спина.Иоднако
говорил он без напряжения, свободно. Но было и отличие, и чем дольше я Берри
слушал, тем оно становилось для меня очевидней. Я спрашивал себя, что именно
переменилось.Инаконецпонял:всловахБерризвучитуверенность,
определенность, которых раньше не было.Прежде он всегда говорил о том, что
будет сделано. О надеждах, возможностях. Теперьже онговорил о настоящем.
Сперваяобрадовалсязанего, нопотомуменя появилисьсомнения. Он
объяснял и объяснял (из того, что он говорил, я не понимал нислова), и мне
стало казаться все более и более основательным другое предположение: что он,
возможно,потерялвсякийконтактсреальностью,и этомоеподозрение
подкреплялосьтем, чтосейчасонпользовалсяужетерминологиейскорее
философской,чемфизическойитехнической.Бросалосьвглазатакже
несоответствиецели,которой он якобы достиг,иреальногоположения,в
котором он находится. И медленно, нонеостановимо я приходил к выводу,что
его творческая фантазия ушла теперь всферыисключительнофантастические,
что в своемдвижении Берридостиг точки, с которой уже невозможно ниидти
вперед,ни вернуться назад. И для меня сразуже сталоневыносимым слушать
дальше его путаные объяснения, его блуждания в царствеутраченных надежд, в
областииррационального,алогичного.Япопробовалегопрервать,начал
спрашивать о его жизни, здоровье,о том, немогу ли ячто-нибудь для него
сделать...Сперваостановить егонеудавалось.Потом он умолк, сбитый с
толку, потомстал отвечать,но односложно,инаконец, прервавразговор,
встал и показал на крохотную черную дырочку в потолке.
-- Ты мнене веришь --да и почему, собственноговоря, ты должен мне
верить? Чтобы сделать то, что я теперь сделал, мнепонадобилось десять лет,
а вся моя жизнь была к этому лишь подготовкой.Ты из тех, кто вериттолько
тому, что видит, до чего может дотронуться собственными руками. Тыдумаешь,
что я выживший изума старик, которыйнесет всякуюахинею. Но у меня есть
доказательство.Мояработаещенедостигластадии,когдаможноее
опубликовать,однакоя--поошибке,самтогонежелая,--провел
эксперимент, доказывающий мою правоту.
По-прежнему стоя посреди комнаты, он опять поднял руку к потолку.
-- Видишь дырочку? Я запустил крохотный аппарат.
-- Видишь дырочку? Я запустил крохотный аппарат. Вернее, он, совершенно
независимо от моегожелания,взлетелсам. Онпреодолелтяготение Земли.
Силы,запрятанные вядерныхпараметрах, фантастическивелики.Стоитих
высвободить, и их уже не остановят никакие преграды. Во всяком случае,пока
-- со временем люди научатся управлять и ими.Именно отсюда, из этой жалкой
комнатенки, впервые физическое тело,поднявшись заоблака, полетело далеко
от Земли, далеко от Солнца, более того, далеко от нашего Млечного Пути. Если
мои расчеты правильны, оно сейчасуже заМеркурием.Какие ещетебе нужны
доказательства?
И он, явно обессиленный, сел.
Я смотрел на маленькую черную дырочку в потолке, и если до этого у меня
еще былисомнения поповодутого, действительнолиБерриневменяем, то
теперь они окончательно исчезли.
Сейчас важно было щадить его чувства. Я кивнул.
--Нуконечно,японимаю. И тебекажется, что, используя эту силу,
человек сможет летать и в космос?
-- Уже скоро, -- сказал он тихо, но уверенно. -- Теперь уже скоро.
Я быстро с ним распрощался. Пожал емуруку-- в твердойуверенности,
чтомы никогда больше не увидимся. И оказался прав, хотя ине совсем в том
смысле,в каком ожидал. А именно: черезнесколько днеймнесообщили, что
Берри Уинтерстайн исчез. Вышел, по обыкновению,вечером погулять в сад и не
вернулся. Покинуть дом он не мог, поскольку ворота были в это время заперты,
но ивсаду Берри тоже небылоо -- его искали повсюду. Ужне похитили ли
его?
Берри Уинтерстайн был беден, у него не было ни друзей, ни родных. Никто
никогдане принимал его всерьез, иисчезновение Берри ничего в этом смысле
не изменило.Несколько дней егоискали, потом забылио нем. Незабыл его
одиня.ИсчезновениеБерри не выходило уменяизголовы, иоднаждыя
отправилсявдомпрестарелыхснова.Там,услыхав моюпросьбу,только
покачали головой, однакоохотно разрешили мнеобойти весьдом. Я осмотрел
комнату над той, где прежде жилБерри, и другую над этой, и ещеодну,над
ней, и наконецпопросиллестницуивзобрался на крышу. И то, что я давно
втайнеподозревал,подтвердилось:маленькаячернаядырочкавпотолке,
появившаяся, как я думал сперва, чисто случайно, была началом узкого канала,
проходившегосквозь всепотолки, апотом сквозькрышу... Болеетого, на
железнодорожном пути неподалеку я нашел вылетевшую из крыши плитку черепицы,
в которой тоже была дырочка.
На следующийже день янаписалв Совет по научным исследованиям.Не
проработай я три четверти своей жизни государственным служащим, на заявление
мое,вероятно, едва ли бы обратили внимание... А может, это было лишь данью
уважения к ушедшему на заслуженный отдых человеку. Как бы то ни было, ученые
и инженеры впервые занялисьидеямиБерри Уинтерстайнавсерьез. После него
осталось множество записей --планы,формулы, заметки;в нихбыло трудно
разобраться, и их было трудно расшифровать, однакоони были ключомк новым
открытиямв физике.