Мы все уже удивлялись,когдажеивыначнете.-Он
улыбнулся Керансу. - В переносном смысле, конечно. Я никогданеобсуждал
этиснысостальными.КромеХардмана,конечно.Бедныйпарень,сны
полностью овладели им. - В раздумье он добавил: - Вы обратили вниманиена
солнечный пульс? ПластинканапроигрывателивкаютеХардманабылас
записью его собственного пульса. Я надеялся таким образом вызватькризис.
Не думайте, что я добровольно отправил его в эти джунгли.
Керанс кивнул и бросил через окно взгляд на полукруглый корпусбазы,
слегкапокачивавшийсянеподалеку.Насамойверхнейпалубеуперил
неподвижно стоял Дейли, пилот вертолета, и пристально глядел на прохладную
утреннююводу.Возможно,онтожетолькочтоочнулсяоттогоже
коллективного сна, егоглазавсеещеполнывидениемоливково-зеленой
лагуны,залитойсветомогромноготриасовогосолнца.СтоилоКерансу
перевести взгляд в полутьму каюты, как он вновь увидел тужекартину.В
ушах его продолжали отдаваться пульсирующие звуки солнечного барабананад
водой. Но теперь, пережив первый страх,онуженаходилвэтихзвуках
что-то успокаивающее, что-то ободряющее, как собственное сердцебиение.Но
огромные ящеры были все же ужасны.
Он вспомнил игуан, лающихиленивоползающихпоступеняммузея.
Различие между скрытым и явным содержанием сна переставало иметь значение,
так же как и разница между действительностью во сне инаяву.Фантомыиз
сна незаметно перешли вреальность,воображаемыйиистинныйландшафты
теперь были неразличимы, как если бы это были Хиросима и Аушвиц, Голгофа и
Гоморра.
Скептически подумав о лекарствах, он сказал Бодкину:
- Лучше дайте мне будильник Хардмана, Алан. Илинапомните,чтобыя
принял на ночь фенобарбитон.
- Не нужно, - коротко ответил Бодкин. - Если только не хотите,чтобы
сила впечатления удвоилась. Единственное средство, которое может поставить
преграду на пути видений, это остатки вашего сознательного контроля. -Он
застегнул на голой, без рубашки, груди свою шерстяную куртку. - Это не был
настоящий сон, Роберт, этодревняяорганическаяпамять,возрастее-
миллионы лет.
Он указал на полукруг солнца, поднимающийся надзарослямихвощейи
папоротников.
- Врожденный механизм, проспавший в вашей цитоплазме многомиллионов
лет, проснулся. Повышение уровня радиации солнца и температуры влекутнас
назад, к спинному мозгу, к поясничному нерву, в древниеморя,вобласть
психологии - невроники. Это всеобщий биофизический возраст.Мынасамом
деле помним эти древние болота и лагуны. После нескольких ночей эти сны не
будут пугать вас, ужас от них поверхностен. Именно поэтому Риггс и получил
приказ вернуться.
- Пеликозавр?.. - спросил Керанс.
Бодкин кивнул.
- Они не восприняли мой доклад серьезно, так как это былонепервое
сообщение.
На лестнице, ведущей к камбузу,послышалисьшаги.Дверьэнергично
распахнул полковник Риггс, гладко выбритый и позавтракавший.
Он дружелюбно махнул им дубинкой, рассматривая груду немытой посуды и
двоих своих подчиненных, раскинувшихся в кресле.
- Боже, что за свинарник! Доброе утро. Нам предстоитзанятныйдень,
поэтому давайте посидим, облокотившисьнастол.Яназначилотъездна
двенадцать часов завтра, поэтому к десяти утра все должнобытьпогружено
на борт. Я не собираюсь тратить ни капли лишнего горючего, поэтомубудьте
аккуратны. Как вы, Роберт?
- Превосходно, - коротко, не вставая, ответил Керанс.
- Рад слышать. Выглядитевынескольковяловато.Хорошо.Есливы
хотите взять катер, чтобы привезти свои вещи из "Рица"...
Керанс слушал его автоматически, глядя на величественно поднимающееся
солнце. Их теперь разделял тот бесспорный факт, что Риггс не видел сны, не
ощущал их притягательную силу. Он все еще подчинялся причинности и логике,
все еще жил в прежнем, потерявшем всякое значение мире, вооруженный пачкой
никому не нужных инструкций, как рабочая пчела перед возвращением вулей.
Через несколько минут Керанс уже совершенно игнорировал словаполковника,
прислушиваясь только к непрерывному барабанному боювушах,полуприкрыв
глаза, такчтобыможнобыловидетьсверкающуюпятнистуюповерхность
лагуны.
Против него Бодкин, казалось, делал то жесамое,скрестиврукина
пупе. Сколько раз во время их прежних бесед он вдействительностибылв
миллионах миль отсюда?
Когда полковник направился к выходу, Керанс последовал за ним.
-Конечно,полковник,всебудетготовововремя.Спасибоза
напоминание.
Катер с полковником двинулся клагуне,аКерансвернулсявсвое
кресло. В течение нескольких минут двоемужчинсмотрелидругнадруга
через стол; по мере того какподнималосьсолнце,всебольшенасекомых
начиналожужжатьпотусторонупроволочнойсетки.Наконец,Керанс
заговорил:
- Алан, я не уверен, что захочу уйти вместе со всеми.
Не отвечая, Бодкин извлек сигарету. Он зажег ее ипринялсяспокойно
курить, откинувшись в кресле.
- Знаете ли вы, гдемынаходимся?-спросилонпослепаузы.-
Название города?
Когда Керанс отрицательно покачал головой, Бодкин сказал:
- Это Лондон. Любопытно, чтояздесьродился.Вчераяпоплылк
старому зданию университета и нашел лабораторию,вкоторойработалмой
отец. Мне было шесть лет, когда мы уехали отсюда, но яоченьхорошовсе
помню. В нескольких сотнях ярдов отсюда был планетарий, ябылвнемна
одном сеансе, еще до того, как вышелизстрояпроектор.Большойкупол
планетария до сих пор заметен, он в двадцати футахподводой.