Я оперировал тебе железы и привил некоторые ткани,
так же, как и себе. Меня интересовала тайна бессмертия. Хотятогдаяне
заметил никакой реакции, эксперимент удался, и я не знаю, сколькомыеще
проживем... точнее, ты проживешь. Мне это помогло победить Болезнь, ноне
до конца.
Так вот каков был ответ. Он долго смотрел на меня.
- Сам того не зная, я спас тебя,чтобытывместочеловекапринял
будущее в свои руки. Да, мы говорили о руках... Как ты знаешь,квостоку
от Америки лежит большой континент, называемыйАфрикой.Ноизвестноли
тебе, что мы работали там с обезьянами, как здесь с вами? Мы поздно начали
там и не успели добиться таких успехов, как с вами, однакоонинаучились
говорить простым языком и делать несложную работу. Мы изменилиихладони
так, чтобы большой палец противостоял остальным,какунас.Тамтыи
найдешь свои руки, Хангор.
Мы начали разрабатыватьдетальныйплан.Вангарахгородастояли
самолеты, когда-то предназначавшиеся для нашего вида; до сих порнебыло
причин пользоваться ими. Оказалось, что они в хорошем состоянии, а когда я
поднялся на одном из них в воздух, ко мне вернулись прежние навыки пилота.
Топлива хватило бы на десятикратный облет Земли,вслучаенеобходимости
можно было использовать крупные запасные емкости в озере.
Мы вместе сняли с самолетоввсевоенноеоборудование,хотяПауль
Кеньон большую часть работы делал в перерывах между приступами Болезни. Из
шестисот машин только двеоказалисьнепригодными,остальныебезтруда
могли перевезти тысячи две пассажиров, не считая пилотов. На случай,если
бы обезьяны успели снова одичать, мызахватиликонтейнерысусыпляющим
газом, чтобы обездвижить их и привязать к сиденьямнавремяполета.По
соседству с собой мы приготовили жилища достаточно солидные, чтобы держать
их там силой, но спроектированные с мыслью об удобствах жильцов, еслиони
будут настроены миролюбиво.
Сначала я планировалсамвозглавитьэкспедицию,ноПаульКеньон
убедил меня, чтообезьяныприветливейвстретятего,нежелименя.Он
сказал:
- В конце концов люди заботилисьонихионимогутещенемного
помнить нас. Зато вас они знают только как диких собак,своихврагов.Я
пойду вджунгли,конечно,подзащитойтвоихтоварищей,ипопытаюсь
установить контакт с их предводителями. Иначе может начаться битва.
Каждый день я брал в самолетнесколькомолодыхколлегиучилих
пользоватьсянавигационнымиприборами.Потомонивсвоюочередь
инструктировали других. Эта задача отняла унасмногомесяцев,номои
товарищи понимали необходимость рук не хуже меня. Каждая попытка, дававшая
хотя бы тень надежды, заслуживала реализации.
Экспедиция отправилась поздней весной. Я следил за ее ходом с помощью
телевидения,хотяструдоммогнастроитьприемник.Стойстороны
передавал, конечно, Кеньон, когда чувствовал себя достаточно хорошо.
Стойстороны
передавал, конечно, Кеньон, когда чувствовал себя достаточно хорошо.
Над Атлантическим океаном они попали в шторм и потеряли три самолета,
но остальные под руководством моего заместителя и Кеньонавышлиизнего
невредимыми. Приземлились они в районе руинКейптауна,однаконенашли
никаких следовЧеловекоподобныхОбезьян.Потянулисьнеделипоисковв
джунглях и на равнине. Они видели обезьян, но, поймав, убеждались, что это
примитивные создания со степенью развития, определенной им природой.
Наконец случай помог завершить миссию успехом.Наночьбылразбит
лагерь и разожжены костры для защиты от диких зверей, которых вокругбыло
множество.Кеньоннаслаждалсяоднойизнемногихминутхорошего
самочувствия; в палатке накраюлагеряонразвернултелепередатчики
передавал отчет о событиях прошедшего дня. И тут над его головой появилось
волосатое, с грубыми чертами лицо.
Он заметил тень, потомучтосделалдвижение,словнохотелрезко
повернуться, но тут же опомнился и медленно оглянулся.Переднимстояла
обезьяна. Кеньон стоял спокойно и смотрел на нее, не зная - дикая онаили
нет и какие у нее намерения. Онатожекакбудтоколебалась,нопотом
шагнула к нему.
- Человек, Человек, - сказала она. - Вот вы и вернулись. Где выбыли
так долго? Я Толеми, увидел тебя и пришел.
- Толеми, - сказал с улыбкойКеньон,-радтебявидеть.Садись,
поговорим. Толеми, ты уже не молод, может, твои отец и мать были воспитаны
человеком?
- Мне лет восемьдесят, точно не знаю. Меня самого когда-то воспитывал
Человек. А теперь я стар, и мои братья говорят, что скоро ябудуслишком
стар для вождя. Они не хотели меня сюда пускать, но я знаю Людей. Они были
добры ко мне, давали мне кофе и сигареты.
- У меня тоже есть кофе и сигареты, Толеми.-Кеньонулыбнулся.-
Сейчас я тебя угощу. А как твои братья? Не тяжело вам жить в джунглях?Не
хотели бы вы поехать отсюда со мной?
- Да, нам тяжело. Я хотел бы поехать с тобой. Много вас?
- Нет, Толеми. - Кеньон поставилкофепередобезьяной,котораяс
жадностью его выпила, после чего осторожно прикурила сигарету отогня.-
Нет, но я взял сюда с собойдрузей.Приводисвоихбратьев,ивсемы
познакомимся. Много вас осталось?
- Много. Десять раз по десять десятков...почтитысяча.Толькомы
уцелели после великой войны. Люди освободили нас, я вывел своих братьев из
города, и мы пошли в джунгли. Сначала мы хотели жить небольшими племенами,
но я не допустил этого, и теперь мы в безопасности. Но с кормежкой плохо.
- В нашем городе много продуктов,Толеми;иестьдрузья,которые
помогут вам, если выбудетеработать.ПомнишьЧеловекоподобныхСобак,
правда? Хотели бы вы работать с ними, как прежде слюдьми,приусловии,
что они будут к вам хорошо относиться, кормить и учить?
- Собаки? Я помню собак, похожих на Человека.