Ниоднойрадующейглаз
кривой линии, ни одного украшения. Огромные стекла во всю стенупридавали
дому вид какого-то гигантского аквариума. Казалось,стеклабылислишком
хрупкой защитой для миллионов, которыми ворочал банк Готлиба. Но"золотые
рыбки" этого аквариума хранились глубоко на дне его - вподземномэтаже.
Сталь и бетон этого казнохранилища способны были выдержать налет не только
земных, но и воздушных бандитов. Сотни автоматических звонковисветовых
сигналов, особые перископы, дающие возможность находящимся в первомэтаже
сторожам видеть, что делаетсявподвале,автоматическизахлопывающиеся
двери, электрические заградители и киноаппараты обрекали на неудачу всякую
попытку проникнуть сюда силой или хитростью. В свое время Готлибнемало
бросил денег на то, чтобы через репортеров,описывающихвсеэтичудеса
заградительнойтехники,оповеститьвесьмиронеприступностиего
банковской твердыни и отбить охоту любителей легкойнаживыпроникнутьв
подвалы. И действительно, за десять лет был только один случайпокушения,
и он окончился очень плачевнодлясмельчаков:двоевзломщиков,лучшие
специалисты своего дела, были захлопнуты автоматической дверью, как мыши в
мышеловке.
Автоматическиприведенныйвдействиекиноаппаратзаснялэто
происшествие, и картинадемонстрироваласьвовсехкинематографах,как
образец наказанного порока. Правда, злые языкиутверждали,чтовсеэто
ограбление было инсценировано самим Готлибом, пригласившим,заприличное
вознаграждение, известных "артистов" уголовного дела и обещавшим имвыход
на свободу, когда шумвокругделаутихнет,нотемнеменеекартина
возымела действие. Банкир и его вкладчики спали спокойно.
В первом, надземном, этаже помещался банксовсемиегоотделениями.
Здесь же помещались вооруженные сторожа, в которых, в сущности, не былои
нужды. Но банкир содержал довольно большой штат их "для декорации".
Квартира Готлиба помещалась вовторомэтаже,гдесерединузанимали
гостиная, приемная, личный секретариат и кабинет. Правый конец зданиябыл
разделен на две комнаты,соединенныескабинетом;воднойпомещалась
спальня Готлиба, в другой жил Штирнер. Эти комнаты Штирнердержалвсегда
на запоре, не допуская туда служащих даже для уборки.Влевомжеконце
этажа помещался "зверинец" Штирнера: егоученыесобаки,волки,свиньи,
кошки и медведь. Все они жили совместно втрогательномединении.Бросив
ученуюкарьеру,Штирнерпродолжал"по-любительски",какговорилон,
изучать психологию животных.
Почти две третиверхнего,третьего,этажа,егосередину,занимала
картинная галерея - гордость Готлиба и предмет шутокиостротзнатоков.
Здесь в таком же трогательном единении, какзвериШтирнера,бокобок
уживались подлинный Андреа дель Сарто с грубо поддельным Корреджио,мазня
неизвестного дилетанта скарандашнымрисункомЛеонардодаВинчи.
Все
картины были расставлены на станках, расположенных врядперпендикулярно
стекляннымстенам;Готлибназывалэто"рационализациейосвещения".
Середина зала была пуста, если не считать стоявшего на помосте рояля.Для
торжественныхобедовприносилисьизкладовыхкакие-тозамысловатые
раскладные рационализированные Готлибом столы, которыевсложенномвиде
занимали очень мало места, но собрать ихбылоистинныммученьем:слуги
выходили из себя, когда имприходилосьскладыватьбесконечныекусочки,
доски, бруски... Эта работа напоминалакитайскуюголоволомку.Отдельные
части, неверно пригнанные, рассыпались, не слушались, не входиливпазы.
Слуги нервничали, Готлиб еще больше.
- Ну как же вы не понимаете? Это такпросто!-ионподбегалсам,
складывал, выдергивал, подставлял, ронял, ушибался и сердился больше всех.
Теперь с этим было покончено. Столы мирно почивали в разобранномвиде,
как и их разобранный на части несчастный хозяин.Залбылпуст.Поэтому
приятно было отсюда войти всмежныйзимнийсад.Широкиелистьяпальм
покрывали большой аквариум. Вьющиеся растения оплетали искусственный грот.
Яркие орхидеи радовали глаз пестротой красок.
Уютныедиванчикимеждулаврамиицветущимиолеандрамидавали
возможность отдохнуть и послушать певчих птиц, летавших на свободе.
К другому концу зала примыкала библиотека, которая находилась под двумя
кабинетами Готлиба, помещавшимися во втором и первом этажах. Всеэтитри
комнаты соединялись лифтом с установленным на нем креслом.Вбиблиотеку,
состоявшую исключительно из роскошных изданий в дорогих, тисненных золотом
переплетах, Готлиблюбил"взлетать"насвоемподъемномкреслепосле
работы, чтобы выкурить здесь сигару. Но книг он не читал. Изредкавынимал
он какую-нибудь из них, раскрывал и разглядывал рисунки.
- Маки-домовой, Tarsus spectrum.., бывают же такие несуразные животные!
Прямо в очках! Фу, гадость, еще во сне приснится! - и он захлопывалкнигу
и сладко потягивался после трудового дня.
Две крайние комнаты пустовали. Однаизнихнаходиласьнадспальней
покойного Готлиба, другая - над комнатой Штирнера.
В эту последнюю комнату ШтирнерввелЭльзу,когдаосмотрдомабыл
окончен.
- Вот и все ваши владения. Я думаю, что вам здесь будетхорошо.Здесь
много света и воздуха, как, впрочем, и вовсемдоме,недаромувашего
завещателя был такой прекрасный, свежий вид и румяные щеки.
При упоминании о завещателе Эльза вздрогнула, и легкаятеньпробежала
по ее лицу.
Штирнер нахмурился.
- Эльза, - серьезно сказал он, - неужели все это вас не радует? Ведь вы
сейчас одна из богатейших женщин в мире. Вы можетеисполнитьвсякийваш
каприз. Если вам не нравится этот дом, вы можете остановиться влюбомиз
двадцати шести домов, принадлежащих вам теперь в городе, вы можете жить на
ваших виллах в Ницце, в Ментоне, в Оспидалетти, на Майорке, в Алжире, я уж
не помню где... - О чем-то подумав, он продолжал:
- Но вам здесь должно понравиться.