Я и тогда уженеплоховыглядел:без
загара, но уже постройнел иодевалсявесьмаприлично.Ей,видишьли,
никогда раньше не попадался технарь, нуионарешилапопробоватьради
смеха... Но мои маленькие гении не давали нам спать чуть не до утра,ис
каждым разом они становились все умнее и умнее. Я был словно в лихорадке.
Улыбка исчезла с его лица.
- Но однажды ночью я почувствовал, какуменяповсейкожебегают
мурашки. Я здорово тогда напугался и решил, что эксперимент выходит из-под
контроля. Кроме того, меня беспокоило,чтоможетпроизойти,когдаони
преодолеют гематоэнцефалитический барьер и узнаютобомне,онастоящих
функциях клеток головного мозга. Поэтомуяначалкампаниюсдерживания.
Насколько я понимал,онипыталисьпроникнутьвкожу,потомучтопо
поверхностипрокладыватькоммуникационныеканалыгораздолегче,чем
устанавливать цепи через органы, мускулы и сосуды или в обход им. Покоже
получалось проще. Пришлось купить кварцевую лампу... - Тутонперехватил
мой удивленный взгляд. - В лабораториимыразрушалибелоквбиочипах,
подвергая их ультрафиолетовому облучению, аячередоваллампудневного
света с кварцевой. В результате они не лезут на поверхность, аяполучаю
отличный загар.
- Ты еще можешь получить рак кожи, - добавил я.
- Думаю, они сами сделают все,чтонужно,чтобыменяуберечь.Как
полицейские патрули.
- Ладно. Я тебя обследовал, ты рассказал мне историю, в которуютрудно
поверить... но чего ты теперь от меня хочешь?
- Яненастолькобеззаботен,какмоглопоказаться,Эдвард.Меня
по-прежнему не оставляет беспокойство, и яхотелбынайтикакой-нибудь
способ ограничить их прежде, чем они узнают о моем мозге. Ты самподумай:
их теперь триллионы, и каждый не глупее меня. Они вопределеннойстепени
сотрудничают, так что я, возможно, умнейшее существонапланете,нона
самом деле у них еще все впереди. Я бы не хотел, чтобы они захватилинадо
мной власть. - Он рассмеялся,иуменяпоспинепробежалнеприятный
холодок.-Илиукралидушу...Поэтомуяпрошутебяподуматьнад
каким-нибудь способом ограничить их. Может быть, этихмаленькихчертенят
можно поморить голодом? Подумай. - Он вручил мне листокбумагисосвоим
адресом и телефоном, затемподошелкклавиатуре,убрализображениес
экрана и стер данные обследования. - Пока никто,крометебя,ничегоне
должен знать. И пожалуйста... поторопись.
Ушел Верджил только в три часа ночи. Перед этим я взял у него кровьна
анализ, затем пожал его влажную, дрожащую ладонь, и он в шутку предупредил
меня, чтобы я не принимал образцы внутрь.
Прежде чем уйти домой самому, я заложилкровьнаанализ,результаты
которого были готовы уже на следующий день. Я получил их во время перерыва
на ленч, затем всеуничтожил.Проделаляэтосовершенномеханически,
словно робот.
Я получил их во время перерыва
на ленч, затем всеуничтожил.Проделаляэтосовершенномеханически,
словно робот. Лишь через пять дней и почти столько жебессонныхночейя
принял увиденное. Кровь его оказалась вполненормальной,заисключением
того, что машина выявила заражение: высокийуровеньлейкоцитов-белых
кровяных клеток - и гистаминов. На пятый день я наконец поверил.
Гэйл вернулась домой раньше меня, новтотвечербыламояочередь
готовить ужин. Она поставила на проигрыватель один из детсадовскихдисков
ипродемонстрироваламнеобразцывидеокомпьютернойживописи,которые
создавали ее дошкольники. Я молча смотрел. Ужин тоже прошел в тишине.
Ночью мне приснилось сразу двасна-видимо,признактого,чтоя
наконец принял факты. Во время первого, от которого я постоянноворочался
и скомкалвсюпростыню,мнепривиделосьразрушениепланетыКриптон,
родного мира Супермена, где погибали в огне миллиарды супергениев.Скорее
всего этот кошмар навеяла стерилизация образцов крови, которыеявзялу
Верджила.
Второй сон оказался хуже. Мнеснилось,какогромныйгородНью-Йорк
насилуетженщину.Вконцеконцовонародиламножествомаленьких
зародышей-городков, завернутых в полупрозрачную пленкуизалитыхкровью
после трудных родов.
На утро шестого дня я позвонил Верджилу. Онответилпослечетвертого
гудка.
-Уменяестькое-какиерезультаты,-сказаля.-Ничего
окончательного, но хотел бы с тобой поговорить. Не по телефону.
- Хорошо, - ответил он, и в его голосе мне послышалась усталость.-Я
пока сижу дома.
Квартира Верджила находилась в шикарном высотном доме на берегуозера.
Я поднялся к нему на лифте, разглядывая рекламнуюболтовнюголограммыс
изображением товаров, свободныхквартирихозяйкиздания,обсуждавшей
общественные мероприятия на текущей неделе.
Верджил открыл дверь и жестом пригласил меня внутрь. Он был в клетчатом
халате с длинными рукавами и домашних шлепанцах. В руке держал незажженную
трубку. Он молча прошел в комнату иселвкресло;пальцыеговертели
трубку, Не переставая.
- У тебя инфекция, - произнес я.
- Да?
- Это все, что ясмогузнатьизанализов.Уменянетдоступак
электронным микроскопам.
- Я не думаю, что это на самом деле инфекция, - сказал он.-Вконце
концовэтомоижесобственныеклетки.Можетбыть,что-тоеще...
Какой-нибудь признак их присутствия, их перемен. Едвалиможноожидать,
что нам сразу все станет понятно.
Я снял пальто.
- Слушай, я начинаю за тебя беспокоиться...
Остановило меня выражение его лица - странное, лихорадочное блаженство.
Прищурив глаза, Верджил смотрел в потолок и морщил губы.
- Ты что - накачался? Балдеешь? - спросил я.
Он помотал головой из стороны в сторону, потом кивнул очень медленно.