Всеголишьдогадка,ноярешилпопробовать.Подошелкуличному
телефону, воткнул в щель кредитную карточку и позвонил в "Генетрон".
- Будьтедобры,разыщите,пожалуйста,доктораМайклаБернарда,-
обратился я к секретарше.
- Простите, кто его спрашивает?
- Это его секретарь из "Телефонного сервиса".Поступилкрайневажный
звонок, а его бипер, видимо, не работает.
После нескольких минут ожидания Бернард взял трубку:
-Ктовытакой,чертпобери?Уменянетникакогосекретаряв
"Телефонном сервисе".
- Меня зовут Эдвард Миллиган. Я друг Верджила Улэма. Нам, похоже, нужно
встретиться и кое-что обсудить.
Договорились о встрече на следующее утро. Подорогедомойяпытался
придумать себе какое-нибудь оправдание, чтобы не выходитьнаработуеще
один день, потому что я совершенно не мог думать о медицинеипациентах,
которые заслуживали гораздо большего внимания.
Я испытывал чувство вины, озабоченность, злость и страх.
В таком душевномсостояниименяизасталаГэйл.Янацепилмаску
спокойствия, и мы вместе приготовили ужин. Потом, обнявшись, долгостояли
у выходящего к заливу окна, глядя, какзажигаютсявсумеркахгородские
огни. Несколько скворцов из оставшихся назимуещепрыгалипоувядшей
лужайке в последних отблесках дневного света, потом унеслись сналетевшим
порывом ветра, от которого задрожали стекла.
- Что-то случилось, Эдвард? - мягко спросила Гэйл. - Ты самрасскажешь
или будешь и дальше делать вид, что все нормально?
- Просто настроение неважное, - ответил я. - Нервы. Работа в больнице.
- О Боже, я поняла,-сказалаона,садясьвкресло.-Тырешил
развестись со мной и жениться на той женщине по фамилии Бейкер.
Миссис Бейкер, о которойякак-торассказывалГэйл,весилатриста
шестьдесят фунтов и догадалась, что она беременна, только на пятом месяце.
- Нет, - сказал я вяло.
- О, великое счастье! - провозгласила Гэйл, легко касаясь моего лба.-
Но если вытягивать из тебя все клещами, можно сойти с ума.
- Видишь ли, я пока не могу об этом говорить, так что... -Япогладил
ее по руке.
- Какие мы отвратительно серьезные, -сказалаона,поднимаясь.-Я
пойду приготовлю чай. Ты будешь?
Она обиделась, да я и сам мучался оттого,чтоникомунемогничего
рассказать. Хотя почему бы и не открыться ей? Мой старый друг превращается
в галактику...
Вместо этого я убрал состола.Втуночьмнедолгонеудавалось
заснуть. Я сидел в постели, положив подушку за спину, игляделнаГэйл.
Пытался разобраться, что извсеготого,чтознаю,реальность,ачто
домыслы.
"Я врач, - говорил я себе. - Профессия, связанная с наукой, техникой. И
мне положено обладать иммунитетом к подобным футуристическим потрясениям".
Верджил Улэм превращается в галактику.
Как бы я себя чувствовал, если бы в меня пересадили триллионкрошечных
китайцев? Я улыбнулся в темноте и втотжемоментедваневскрикнул:
существа, обитавшиеуВерджилавнутри,былисовсемчужимидлянас,
настолько чужими, что я или Верджил даже не могли рассчитывать набыстрое
понимание. Может быть, мы вообще никогда их не поймем.
Однако это все домыслы, а яоченьхорошознал,чтонасамомделе
относится к реальности. Спальня. Городские огни,просвечивающиесясквозь
тюлевые занавески. Спящая Гэйл. Это очень важно. Гэйл, спящая в постели.
Снова мне приснился тот самый сон. На этот раз город вошел через окно и
набросился на Гэйл. Огромный, шипастый, ползучий, весь в огнях,онрычал
что-то нанепонятномязыке,состоящемизавтомобильныхгудков,шума
большой толпы и грохота строек. Я пытался бороться с ним, ноонвсе-таки
добрался до Гэйл... и превратился в поток мерцающихзвезд,рассыпавшихся
по постели, по всему, что нас окружало. Ярезкопроснулсяидосамого
рассвета больше не сомкнул глаз. Встал, оделся вместе с Гэйлипоцеловал
ее перед уходом, ощутив сладострастную реальность доверчивыхчеловеческих
губ.
Затем отправился на встречу с Бернардом. В его распоряжениебылотдан
кабинет в одной из большихпригородныхбольниц.Яподнялсялифтомна
шестой этаж и воочию убедился, что могут сделать известность и состояние.
Прекрасно обставленная комната, изящные гравюрынашелке,украшающие
стенные панели из дерева,мебельизхромированногометаллаистекла,
кремового цвета ковер, китайская бронза, полированные шкафы и столы.
Бернард предложил мне чашку кофе. Я не стал отказываться. Он селсбоку
от письменного стола, я - напротив него с чашкой кофе во влажныхладонях.
На нем былсерыйсиголочкикостюм.Седыеволосыичеткийпрофиль
дополняли картину.Всвоишестьдесятслишнимонздоровонапоминал
Леонардо Бернстайна.
- По поводу нашего общегознакомого...-началБернард.-Мистера
Улэма. Блестящий ученый и, я не побоюсь этого слова, отважный.
- Он мой друг. И я обеспокоен тем, что с ним происходит.
Бернард остановил меня, подняв палец:
- Но этот отважный человек совершил безрассудный,идиотскийпоступок.
Того, что с ним произошло, просто нельзя было допускать. Решиться на такой
шаг его вынудили обстоятельства, но это, конечно,неоправдание.Однако
что сделано, то сделано. Настолько я понимаю, он вам все рассказал.
Я кивнул:
- Он хочет вернуться в "Генетрон".
- Разумеется. Там все оборудование. И видимо, тамжебудетегодом,
пока мы не разберемся с этой проблемой.
- Разберетесь... Как? И какой вэтомпрок?-Легкаяголовнаяболь
мешала мне думать.
- О, я могу представить себе множествообластейприменениямаленьких
сверхплотных компьютеровнабиологическойоснове.Право,этонетак
сложно. В "Генетроне"ужесделанонескольковажныхоткрытий,нотут
совершенно новое перспективное направление.