Потом Василийсподручнымвдвеходкипритащили
тяжелую связку болтов для арбалетов, десяток мечей из хорошейсталиидва
испорченных карабина.Вожакосмотрелстароеоружие,покачалголовойи
сказал, что знает умельцев, которые моглибыпочинитьстволы,датолько
патронов к ним сейчас не сыщешь. Впрочем,оторужиянеотказался.Часть
тюков старатели унесли к себе в комнату, остальное Василий велел спрятать до
поры в кладовой. Тут и еда приспела.
Напившись чаю, гости, как положено, повели разговор о делах нынешнихи
прошлых, о том, что видели и слышали во время своих хожденийпогородами
весям, вернее, по тому, что отгородовосталось.Старателипромышлялив
заброшенных домах.
Впоискахмало-мальскиценныхвещейихзаносиловместадикие,
покинутые людьми. Поройихграбилижителикордонов,частенькозаними
охотилась всякаягольлихоимная,зная,чтовобозахстарателейможно
разжиться добром, а если хорошо поискать, то и золотишко сыщется.
Вожак старателей,степеннооглаживаябороду,рассказывал,какпод
Ростовом они набрели на военный городокичутьнепропаливлабиринтах
подземных ходов и шахт. А близ Серпухова они еле отбились от лупил,потеряв
двух человек. Повезло, что вода была рядом, плюнулинабарахлоиуплыли,
держась за гривы лошадейвнизпотечению.Иещерассказалвожак,что
встречал странныхлюдей:теговорилискладно,выспрашивалипростарое
оружие, а по одежке да по говору, видать, из-за Волги пришли.
Женщины охали, а мужчины недоверчиво покачивали головами, когдавожак,
осушив пару кружек браги, поведал им о дивных плавающих лесах Черноморья, об
умном и страшном зверье, что водится за Уральским хребтом, обурныхводах,
которые уносят неосторожных рыбаков к Северному пределу исбрасываютихв
кипящую бездну, о подземных дворцах, что откроются толькотому,ктознает
тайное слово, о непотребствах,учиняемыхбандамиодичавшихбеженцев,не
нашедших себе угла-пристанища,отех,комувнебесахявлялиськартины
сражений между отрядами странных воинов, тела которых после гибели падали на
землю и вспыхивали огнем ярым, паля все вокруг, о приходе никому неведомых
пророков, возвещающих, разумеется, окончательный конец света... Где быль,а
где сказка, завороженные слушатели не могли разобрать. Да и не хотели.
Сергей спросил о хрипунах. Вожак ухмыльнулся и сказал, что такие еще не
попадались, но он только за свою артель может говорить. От других онразное
слышал: и о хрипунах,иоползунах,чтонаполовинусверхучеловек,а
остальная половина - не то червяк,нетозмея,иоговорящихпаучинах
многоруких-многоногих с человеческими головами, ноотрехязыках.Всякое
рассказывают. Есть, по слухам, места, гдераньшевсякаягадскаяхимияи
неведомая дрянь хранилась. Хранилась, перепрела да и растеклась,травявсе
окрест. Туда вообще соваться не следует.
Кто вляпается в то густое варево или нанюхается вонищи едкой,ум-разум
вмиг потеряет.
Хранилась, перепрела да и растеклась,травявсе
окрест. Туда вообще соваться не следует.
Кто вляпается в то густое варево или нанюхается вонищи едкой,ум-разум
вмиг потеряет. Там даже зверидикиечумеют,алюдиивовсевнелюдей
превращаются.
Потом вожак хлебнул еще браги изаговорилотрудномсвоемремесле.
Старателя всякий норовит обобрать, полагая его за богатея. А пока что-нибудь
стоящее раскопаешь - лаз трижды завалит, а раскоп пять раз засыплет.Старые
дома почти все порушило и землей занесло, что уцелели - мхом поросли, вних
змей и твари противной - чертова уйма, дерево все сгнило, железо проржавело,
пластик потрескался, бумага старая расползлась...
- Будет ныть-то! - хмыкнул дед Кузьма. - Не было бы навара, неполезли
бы могилы копать.
- Навар есть, - согласился вожак. - Как же без навара. Только могилы мы
не трогаем, упаси Боже! - И он перекрестился.-Вжилыекраявообщене
заходим, разве что для мены. Ну и золотишко какое найдем, сдаем Правителю, в
обмен, конечно. А захоронения не трогаем. Не-е...
- Да и что там на кладбищах найдешь... -невпопадсказалрыжебородый
старатель, но осекся под строгим взглядом вожака.
- Все-таки вы ребята мародеры, - укоризненно сказал Кузьма.
- А это как посмотреть. - Вожак пожал плечами.-Всемывкаком-то
смысле мародеры. После эпидемии одни мародерыиостались.Чтонеуспели
растащить,водасмыла.Вотидоскребаемостаткибылойцивилизации,
растаскиваем уцелевшее, а сами и горшка толком слепить не умеем.
- Ты мои горшки не тронь! -вдругзаоралмолчавшийдоселеНиколай,
вскочил с лавки, уронив большую кружку снедопитойбрагой,исхватилза
грудки вожака.
Тот от неожиданности отпрянул назад, ножки табурета под ним поехали,и
он спиной ухнул на пол. Николай, вцепившийсяклещом,кувыркнулсязаним.
Кинулись разнимать, кто-то в суете смазал одному из старателей поуху,тот
не стерпел и полез в драку. Василий раскидал кучу,утихомирилдрачунов,а
Николая взял крепко за плечо и велел пойти проспаться. Но гончарспылуи
спьяну извернулся и хватанул зубами за пальцы старосты. "Ах ты!"-взревел
Василий, и в следующий миг Николай улетелкстене,шваркнулсяобнееи
затих,блаженноулыбаясь.Тутженщинызавизжалиидружновзялисьза
дебоширов. Алевтина цапнула бадью с холодной водой и плеснулавстарателя.
Тот пригнулся - и струя попала деду Кузьме аккурат в лицо.
- Ой, - только и сказала Алевтина.
Все на миг замерли, потом уставились на деда, который набрал воздуху да
от распирающей злобы слова вымолвитьнемог,толькорыбойротразевал.
Первый засмеялся кузнец, за ним грохнули остальные.
Потом пилимировую.Оклемавшись,Николайполезбылоцеловатьсяс
вожаком артельщиков, но тут пришла жена гончара и погнала его спать.
За ней и другие женщины стали уводить мужиков по домам.
Несмотря на отчаянное сопротивление Сергея, сестры иегочутьлине
силкомотволоклидомой.Словномаленького!ПриэтомВераещеи
приговаривала, что если не будет слушаться, то они его старателям отдадут, а
те его на корм хрипунам пустят.