Сначала происходит взрыв
антивещества, вылетают мезоны, во множестве образуются мезонные атомы
вместо обычных, в мезонных атомах легко возникает тяжелый водород, тяжелый
водород взрывается, опять вылетают мезоны...
- Лед - источник тепла! Это парадоксально. Значит, вы просто бросаете
антивещество на ледник?!
Лобанов коротко рассмеялся.
- Нет, не так просто, Анатолий Борисович. К сожалению, этой реакцией
нельзя управлять. Если бы вы положили запал на ледник, от взрыва треснула
бы земная кора. Нет, нам пришлось делать свинцовые бомбы, класть в них лед
и прятать глубоко под землю... Но на Немезиде не нужны никакие
предосторожности. Пусть взрывается побольше, весь лед на полюсе. И тогда
она, как ракета, полетит в противоположном направлении.
- Надо посчитать.
- Посчитаем. Время есть. Темновато, правда...
- Ничего. Будем считать в уме.
Почти полгода - с декабря до мая - исподволь готовился удар по Немезиде.
Ракету строить не понадобилось. Можно было использовать любой из
межпланетных кораблей, летавших на Луну. И в распоряжение Лобанова был
предоставлен последний, самый грузоподъемный - "Луна-4".
Межпланетный вокзал - стартовая установка для отправки лунных ракет -
находился, как известно, на горной вершине. В любой момент оттуда могла
стартовать ракета и на Немезиду.
Следовало накопить заряд антильда. Антилед - вещество "навыворот", с
отрицательными ядрами и положительной оболочкой, по виду ничем не
отличается от обычного льда, но взрывается при малейшем соприкосновении со
льдом, с водой, с воздухом, с любым веществом. Изготовлять его трудно и
опасно, еще труднее сохранить. Лобанов держал антилед в специальных
пустотных сосудах, где с помощью мощного электростатического поля антилед
удерживался на весу, не прикасаясь к стенкам.
Потребовалось также подготовить обычные межпланетные расчеты: изучить
трассу ракеты, подсчитать влияние Земли, Луны, Солнца, планет, Немезиды,
выбрать сроки и систему управления на все варианты прохождения. Работа эта
была проделана заблаговременно, и, когда выяснилось, что Немезида пройдет
на расстоянии 900 тысяч километров, Лобанову нужно было только открыть
шкаф и вынуть папку с вариантом №93-А.
Папка эта и была представлена на историческое совещание 23 мая, где
обсуждалась судьба двух планет.
Корреспонденты сохранили для нас все подробности этого совещания. Оно
состоялось в кабинете Хоменко немедленно после Международной конференции.
Вечер был душный, пришлось открыть окна. На одном из подоконников сидел
Лобанов, поглаживая усы. Хоменко с указкой расхаживал возле схемы, где
черной линией была изображена орбита Земли, красной - орбита Немезиды,
пунктиром - новая орбита, после взрыва. В креслах сидели иностранные
делегаты - голландец Ван-Бартельс, нигериец Нкрумба, Поль Дежан из
Франции, Мухамед Али из Восточного Пакистана, Хуарес - чилиец и американец
Джонс...
Начал Хоменко.
- Согласно уточненным данным, - сказал он, - вечером третьего июня
Немезида пройдет на расстоянии девятисот тысяч километров от Земли и
вызовет опустошительные приливы, раз в десять больше нормальных. Я могу
зачитать подробный список городов, которые будут затоплены и частично
разрушены, когда волны невиданной высоты обрушатся на берега. Наша страна
находится в сравнительно благоприятных условиях. У нас пострадает
Архангельск, порты Дальнего Востока.
У нас пострадает
Архангельск, порты Дальнего Востока. Но Ленинград, порты Черного и
Каспийского морей в полной безопасности. Иное дело на берегах океана. В
Ла-Манше пройдет волна высотой в двадцатиэтажный дом. В Лондоне,
Ливерпуле, Гамбурге будет чудовищное наводнение. Под водой окажется
Голландия, половина Бельгии, половина Ирландии, Северная Франция... И хотя
волна вскоре схлынет, разрушения будут неимоверны. Миллионы людей
останутся без крова, тысячи погибнут от голода, холода, болезней...
Поэтому я считаю необходимым использовать все возможности, чтобы отбросить
Немезиду хотя бы на полтора миллиона километров.
- Это в наших руках, - отозвался Лобанов.
- По расчетам инженера Лобанова, - продолжал Хоменко, обращаясь к
гостям, - атомный пожар во льдах Немезиды, который мы можем зажечь,
придаст ей скорость около двадцати километров в секунду. Значит, чтобы
отбросить Немезиду на безопасное расстояние, надо ударить заблаговременно
- часов за восемь.
- И это в наших силах, - вставил Лобанов.
- Но скорость Немезиды велика. За восемь часов до прохождения она будет
в девяти миллионах километров от нас. Наши межпланетные ракеты не так
быстроходны. Чтобы поспеть к месту встречи, надо стартовать немедленно,
завтра же. Старт подготовлен. Мы хотели бы слышать ваше мнение: надо ли
ударить?
- Безусловно! - сказал голландец.
- Мы надеемся только на вас, - добавил пакистанец. - Мы не успеем
достроить дамбы в дельте Ганга.
Делегаты Франции, Нигерии и США также проголосовали за огонь.
Чилиец кивнул головой.
И тогда Хоменко спросил неожиданно:
- А вы уверены, что мы имеем на это право?
Все поглядели на него с недоумением... Единогласно было решено зажечь
на Немезиде атомный костер.
На следующий день ракета с грузом антильда стартовала на межпланетном
вокзале.
Иностранные гости провожали ее. Для этого им не понадобилось выезжать в
горы. Достаточно было подняться на лифте на пятисотметровую башню
телевизионного центра.
У подножия башни они вошли в закрытый лифт, кабина вздрогнула, глухо
загудел мотор - и за минуту электрический "джинн" перенес их в заоблачный
мир с белыми, тугими, словно подушки, облаками. Подернутые дымкой кубики в
просветах между облаками - вот все, что осталось от Москвы.
Затем открылась дверь - и новое волшебство: гости оказались в кабине
ракеты.
Два круглых светящихся окна смотрели из нее: на переднем виднелось
звездное небо, на заднем - морщины, усеянные белыми пятнами, - так
выглядели горы и тучи с высоты 200 километров.
Комната на башне была специально оборудована для наблюдения
ракет-автоматов.
На этих ракетах не было людей - человеческие глаза заменяли
телепередатчики.
Один из них передавал изображение на передний экран, другой - на
задний. И наблюдателям казалось, что они сидят в ракете, могут смотреть
вперед, могут оглянуться назад - на проваливающуюся Землю.
Кабина с экранами давно стала вторым кабинетом Хоменко. Не выходя из
нее, он совершил немало замечательных путешествий. Он видел, как выглядит
земной шар с высоты тысячи, 10 тысяч и 100 тысяч километров. Видел, как
лик Луны с глазами, ртом и темной щекой превращается в чужой мир с
кольцеобразными горами, видел, как Луна поворачивается на экране,
показывая людям свой затылок. И позже, когда в подлинной ракете Хоменко
летал на Луну, ему все казалось, что он уже побывал там: столько раз
разглядывал он каждую гору, так примелькались ему лунные виды.