Стучать было не по чему.
Извукмоторов-еслиэтовсамомделебылзвукмоторов-
прекратился. Теперь остался лишь ветер, волны и больное жужжание у негов
голове.
Стрелок медленно зашел на другую сторону того, чегоздесьнебыло,
уже думая, что это с самого начала был бред, галлю...
Он остановился.
Только что он видел на западе сплошную линию катящихся серых волн,и
вдруг этот пейзаж нарушило ребро двери. Емубылавиднапластинка,тоже
похожая на золотую, из которой, как кургузый металлическийязык,торчала
щеколда. Роланд повернулголовунадюймксеверу,идверьисчезла.
Повернул голову обратно -идверьопятьоказаласьнаместе.Онане
появилась; она просто была там.
Он обошел дверь кругом и, шатаясь, стал к ней лицом.
Он мог бы опять зайти со стороныморя,нобылуверен,чтоснова
произойдет то же самое, только на этот раз он упадет.
"Интересно, мог бы я пройти сквозь нее с той стороны,скоторойее
нет?"
О, думать и гадать можно было о множестверазныхвещей,ноистина
была проста: вот на бесконечном морском берегу стоит дверь, и онагодится
только для одного из двух - ее можно либо открыть, либо оставить закрытой.
Стрелок со смутным юмором подумал, что умирает не так быстро, какон
полагал. А если бы так, как полагал - было бы ему так страшно?
Он протянул левую руку и ухватился за ручку двери. Его не удивилини
смертный холод металла, ни слабый жгучий жар выгравированных на нем рун.
Роланд повернул ручку. Когда он потянул дверь на себя, она открылась.
То, что он увидел, не совпадало ни с чем из всего того, что он ожидал
увидеть.
Стрелок посмотрел, замер, испустилпервыйзасвоювзрослуюжизнь
вопль ужаса и захлопнул дверь. Хлопать ей было не обо что, но она, темне
менее, закрылась, хлопнув так громко, что морские птицыспронзительными
криками взлетели с камней, на которых расселись, чтобы наблюдать за ним.
Вот что он увидел: землю с какой-то немыслимой высоты, с неба-ему
показалось, что с высоты во много миль. Он видел тени облаков, лежащиена
земле, проплывающие по ней, как сновидения.Онувиделто,чтомогбы
увидеть орел, сумей он взлететь втрое выше доступного орлам расстояния.
Шагнуть за такую дверь означало бы с воплем падать, быть может, целые
минуты, и, наконец, вонзиться глубоко в землю.
"Нет, ты видел не только это".
Роланд тупо сидел на песке перед закрытой дверью, держа раненуюруку
на коленях, и обдумывал. Выше локтяужепоявилисьпервыеелезаметные
полоски. Сомнения не было: скоро, скоро зараза дойдет до сердца.
В голове у стрелка звучал голос Корта:
"Слушайте меня, личинки. Слушайте, если вам дорога жизнь, потомучто
однажды она, возможно, будет зависеть оттого,очемясейчасскажу.
Слушайте, если вам дорога жизнь, потомучто
однажды она, возможно, будет зависеть оттого,очемясейчасскажу.
Человек никогда не замечает всего, что видит. Одна из вещей, радикоторых
вас посылают ко мне - показать вам, чего вы не замечаетевтом,чтовы
видите - чего вы незамечаете,когдавыиспуганы,илидеретесь,или
бежите, или трахаетесь. Никто не замечает всего, что видит, но прежде, чем
вы станете стрелками - то есть, те из вас,ктонеотправитсяназапад
[отправиться назапад-умереть,погибнуть]-выодним-единственным
быстрым взглядом будете замечать больше, чем некоторыеуспеваютзаметить
за всю свою жизнь. И часть того, чтовынеувиделиэтимвзглядом,вы
увидите позже, оком своей памяти - то есть, если выпроживетедостаточно
долго, чтобы вспомнить. Потому что разница между тем, что вызаметили,и
тем, чего не заметили, может оказаться разницей между жизнью и смертью".
За дверью Роланд видел землю с огромной высоты(ипочему-тоголова
кружилась и все искажалось от этого сильнее, чемотвидениясотворения,
посетившего его перед окончанием того периода, что он провел с человеком в
черном, ибо то, что он видел за дверью, не было видением),итотжалкий
остаток внимания, на который он еще был способен, отметилтотфакт,что
земля, которую он видел, не была ни пустыней, ниморем,абылапокрыта
зеленью невероятной пышности, сквозь которуюместамивиднеласьвода,и
поэтому он подумал, что это - болото, но...
"Жалкий остаток твоего внимания, - свирепопередразнилКорт.-Ты
видел не только это!"
Да.
Он видел белое.
Белые края.
"Браво, Роланд!" -воскликнулКортунеговголове,иРоланду
почудилось, будто он ощутил сильный шлепок этой жесткой, мозолистой руки.
Там, за дверью, он смотрел в окно.
Стрелок с усилием встал, протянул руку вперед, почувствовал на ладони
холод и жгучие линии слабого жара. Он опять открыл дверь.
Картина, которую он ожидал увидеть-земляскакой-тоужасающей,
невообразимой высоты - исчезла. Теперь он смотрелнаслова,которыхне
понимал. Он почти понимал их; Великие Буквы были словно перекручены...
Над словами находилось изображение какого-то не запряженного лошадьми
экипажа, автомобиля вроде тех, что, как предполагалось, заполнялимирдо
того, как он сдвинулсясместа.Внезапнострелкуприпомнилсярассказ
Джейка там, на постоялом дворе, когда он его загипнотизировал.
Этот экипаж без лошадей, рядом с которым, смеясь,стоялаженщинав
меховой пелерине, мог быть такой штукой,какаяпереехалаДжейкавтом
странном другом мире.
"Это и есть тот самый другой мир", - подумал стрелок.
Вдруг картина у него перед глазами...
Она неизменилась;онасдвинулась.Стрелказашатало,онощутил
головокружение и легкую тошноту.