Ведь
шумели же здесь раньше зеленые ветви, хлопотали над гнездами птицы, звериные
мамки учили уму-разуму малышей...
Теперьв это очень трудно было поверить. Жизнь,чьецарствонекогда
представлялосьвечныминерушимым,наповеркуоказалосьхрупкойи
мимолетной:сгинула-и как отродуне бывалоее. Авсеиз-заледяных
великанов,которые,несумев почему-тозаполонитьюжныйкрайострова,
пробрались сюда под землей.Ткни в любом месте лопатой - и,пройдя два-три
вершка,лезвие ударитсяв лед. Вот потому-то, хотя в иныхстранах, южнее,
уже налилось силой красное лето, здесь, казалось, зиму сменила сразу поздняя
осень, не сулившая тепла впереди - лишь еще одну такую же зиму.
Подобное Волкодав видел годы назад, по пути в Самоцветные горы. Дорога,
по которой двигалсякараванторговцарабами,забиралась вышеивыше, и
постепеннопропали сначаладеревья,потом кусты инаконец вообщевсякая
зелень. Остались мертвые осыпии голые скалы, а по северным склонам залегли
нетающие пятна вечной зимы...
И точно так же, как здесь, высились впереди,медленно приближаясь, три
снеговых пика, три Зуба, готовые безучастно дробить и перемалывать судьбы...
Нет, конечно,ЗакатныеВершиныбыли совсемне похожинатегоры,чье
изображение Волкодав доныне носил на груди. Но ничего не поделаешь - чувство
возвращенияпоселилосьв душе сразу и прочно,хотяи без спросу. Прошлое
ломилось из темноты, стучалось в дверь, ключ от которой былдавно, казалось
бы, выброшен.Голоса памятидо того властно требовали внимания, что мешали
сосредоточиться на настоящем.
Едва ли Волкодав мог себе это нынче позволить...
"Ждите три дня, - наставлял своих людей Винитар, когда они с Волкодавом
уходили на остров. - Никто не должен следовать занами или искать нас, если
нион, ни яне вернемся. ДлиннобородыйХрамн,собравший у Себя всех моих
предков, сумеет рассудитьсправедливо. Если возвратится венн, отвезите его,
куда он пожелает. Потомвыберите себенового кунса,и пусть он ведет вас,
как ему сердце подскажет".
Исэтими словами молодойвождь повернулсяспиной к кораблю,чтобы
больше не оборачиваться, и зашагал вперед, оставив семь десятков сирот молча
смотреть вслед. Сегваны никак не напутствовалиВинитара, хотя понимали, что
более могутнеувидетьего:уж Аптахару-то непонаслышке было известно,
каковбоец Волкодав. Больше полусотни мужчин стояли вполной тишине, и это
безмолвие стоило любой прощальной песни или напутных молитв. Волкодав ощущал
его так, как человек ощущает пропасть у себя за спиной.
ОнисВинитаромнеобременяли себя никакойношей, кроме оружия. До
старого двора кунса на северном берегу острова было всего около суток пешего
хода - конечно, не напрямик, а изрядной петлей, в обход гор. Насколько успел
понять Волкодав, восточные склоны считались гораздо более отлогими исулили
меньше препятствий, чемзападные,состоявшие из сплошных отвесных обрывов.
Поэтому онвесьма удивился, заметив, что, удалившись от моря, Винитар начал
уверенно забирать к западу.
Поэтому онвесьма удивился, заметив, что, удалившись от моря, Винитар начал
уверенно забирать к западу. Венн дажеподумал,чтовождь, должно быть, не
слишком надеялся на безоговорочное послушание своих молодцов и хотел в любом
случае избавиться от непрошеной свиты. Он все же спросил:
- Ты хочешь обойти горы с запада?
Ответ Винитара застал его совершенно врасплох.
- Там жила моя бабушка, - сказал кунс. - Я хочу посмотреть, не осталось
ли чего от ее дома.
Волкодавнекотороевремя молчал. Об отце Винитара, носившемпрозвище
Людоед, он в своей жизни думал гораздо чаще и пристальней,чем ему тогобы
хотелось.Порою онпыталсяпредставитьсебематьВинитара ибесплодно
силился решить,на кого изродителеймолодойкунсбылбольше похож. Но
бабушка?..Какнисмешно, в первыймиг егодажеизумило,чтоВинитар
упомянул о бабушке. Хотя, если подумать, у кого излюдейее не было?.. Как
гласила веннская поговорка - "Кто бабке не внук"...
Он подумал еще и в конце концов проговорил:
- Я не всех ваших успел запомнить, когда вы у нас поселились.
Аптахара вот встретил потом, годы спустя, - ине узнал.Ни в лицо, ни
по имени... Вслух он этого не сказал, потому что не об Аптахаре шла речь.
- Ее там и не было, - ответил Винитар. - Она была стара и ждала смерти.
Она отказалась ехать на Берег.
Волкодав подумал о Поноре, куда, согласнотемным преданиям, в голодные
годы добровольно уходили сегванские старики, а родня почему-то не хватала их
за руки. Потом он вспомнил своего прадеда, которого застал больным стариком,
ужене поднимавшимсяспостели. Болезнь,разом отнявшаяполовинутела,
застигла вродебы крепкого еще прадедушку далеко в лесу, наохоте.Старик
сразупонял,что произошло, и несталдажепосылать собаку запомощью,
решился ждать смерти. Но не тут-то было. Нашелегочужой человек,молодой
кузнец Межамир Снегирь, даже еще не помышлявший ни о каком жениховстве. Он и
познакомился-то с СерымиПсами, когда принес к ним старика и с рукна руки
передал ясноглазой внучке. Так новой жизнью обернулась посрамленная смерть -
сватовством кузнеца, рождением деток... Волкодав сноваподумал о седовласых
сегванах,шагавших внебытиеПонора. Вообразилчерную зиму,наступившую
вслед за чахоточнымлетомсроднинынешнему,вообразилпоследниесвязки
сушеных тресковых голов на прокопченныхстропилахи тощих детей, у которых
тестарики невольно забирали кусок... Не суди,учила веннская мудрость. Не
суди соседа, пока не проходил хоть полдня в его сапогах...
Но как, наверное, похожи были голодные дети Закатных Вершин на тех, что
рылись в отвалах руды возле подъездных трактов рудникаи бегали стачками,
высыпая породу в обитый медью желоб... Аргила. "Не говори,что тебя нет. Ты
есть..."
...Хотя всене так. Что могло быть между ними общего?Да, те и другие
обречены были смерти - но одниумирали дома, зная: для них сделали все, что
только могли... а другие - по злой воле чужих и равнодушных людей.