Заблуждения - и свои личные, и всего рода людского - следовало оставить
в прошлом, а самому двигаться дальше.Туда, где ждал чаемый подвиг, а с ним
и награда.
Всевеликое,говорил себе Хономер,однажды началось с малого.Может
быть, со временем что-то начнется и отсюда, из шо-ситайнского захолустья.А
здесь ведал всякими начинаниями только он - Избранный Ученик.
Ну и пристало литакому значительному человеку являться наЗаоблачный
кряж в заляпанныхгрязью штанахи падающим с ног от усталости?.. Ни в коем
случае. Горцы - варвары. Они должнысразу понять, что их святилище навестил
великий муж, посвященный воистину единственной веры. Веры, перед которой все
варварское великолепие ихмолельнидолжноуподобитьсяпыли,развеваемой
ветром.
И потому Хономервезс собой хорошийшатер,добротныеложа и запас
снеди,которыйпозволит не прибегатьк итигульскому гостеприимству. И еще
книги.Чтобынепрерыватьобычныхзанятий,дазаоднопоказать
невежественному народцу облик учености.
Пусть видят дикие итигулы - вот человек, уповающий не на духов снегов и
скал, анаБогов,которые поистине достойны всяческогоупования! Хономер
давно усвоил: с каждым племенем нужно разговаривать наегоязыке.Каждому
народуилиотдельномусмертномуследуетоткрыватьтуграньвеличия
Близнецов, которую он способен уразуметь. Вот тогдабудет толк. Если же, ни
счемне считаясь,перетьсилой насилу - тут любой,соприкасавшийся с
кан-киро, подтвердит: добра не получится...
...Увы, покамест было очень похоже, что местные горные духи всего менее
склонны были уважать Богов-Близнецов, а уж о благородном кан-киро и вовсе ни
малейшегопонятиянеимели.КактолькокараванХономерапокинул
непосредственныеокрестностиТин-Виленыисталосовсемнесподручно
возвращаться из-запогоды - тут-тоисделались небывалые для летнейпоры
холода. Зарядил нудный дождь, присущийскорее осени,нежели лету, какраз
переживавшемуполный расцвет. Ригномерположительнонеузнавалзнакомой
дороги. Пелены моросящейсырости недавали рассмотреть ничего далеесотни
шагов.Хономер горбился в седле, подкожаным плащом, пропитанным отдождя
особой смесью масла и воска, и хмуро думал отом, что повыше в горах вполне
мог залечь снег. Хотя в вершинную летнюю пору снега на проезжих перевалах не
водилось даже на памяти стариков.
СгривылошадиХономера стекалавода.Лошадь вяло плеласьвперед,
шерсть на ееногахбыла тускло-бурой отсплошнойгрязи. И сухого привала
впереди отнюдь не предвиделось.
А ведь это былахорошая, удобная, давно известнаядорога, позволявшая
без больших хлопот перевалить окраинную гряду Засечногокряжа и попастьна
возвышенноеплоскогорье,называемоеАлайдор.Перебравшисьчерезнего,
путешественникоказывался уже в настоящих горах, на пороге страны игитулов.
"Под сенью Харан Кииpa", как принято было у них говорить. Обдумывая и готовя
поездку, Хономернимало не сомневался, что уж доАлайдора-то доберется без
особых хлопот.И почему бы нет? Состоятельные тин-виленцы ездили на Алайдор
охотиться на горбоносых горных оленей идажене нанимали проводников. Он и
сам, особенно в первые годы, неоднократно поднимался на плоскогорье и хорошо
помнил дорогу...
...Или емуказалось,будто онхорошопомнил ее. Хономер смотрелпо
сторонами все более приходил к выводу, чтоонизаблудились. Какни мало
вероятно на первый взглядэтовыглядело.Дорогабыла всего одна, берегом
быстрой реки, бежавшей вниз с Алайдора. Не имелось даже ни единойразвилки,
чтобы свернуть наней не туда. Они и не сворачивали. Да и река-вон она,
бьется игрохочет внизу, вздувшисьот непрестанных дождей...Тем не менее
Хономерникак не мог отделаться от крайне малоприятного ощущения. Он сбился
с пути. Его караван забрелне туда. И будет вечно блуждать в сером дождевом
сумраке, иновые путешественники будут предостерегать друг друга от встречи
с вереницей призрачных всадников: дурная примета...
Вот это уже были совсем неподобные мысли и суеверныестрахи, ни в коем
случаенедостойныеИзбранногоУченика!Хономер суровоупрекнул себя в
малодушии и вознес прочувствованную молитвуБлизнецам, испрашиваядуховной
поддержки. Не помогло.
Зато снизко надвинувшихся небес, словно внасмешку, хлопьями повалил
мокрый снег. Липкий, тяжелый и невыносимо холодный. Руки Хономера, державшие
повод и без того замерзшие, начали попростуледенеть-так чтоперестали
слушаться пальцы.Это было последнейкаплей. Оноглянулся и потребовалк
себе проводника. "Вожака", как принято было говорить в Шо-Ситайне.
Проводникомже унего был Ригномер БойцовыйПетух. Тот самый. Он был
редкостнымболтуном и задирой,но -чтоесть, тогоне отнимешь- тропы
Заоблачного кряжа знал лучше многих. Правда, до сего дня Ригномер ни разу не
нанимался впроводники.Не былонадобности. Итакнеплохожил,торгуя
помаленьку угорцевзнаменитыешерстяныеткани. В этомгодуторговля у
Ригномера не ладилась, хоть ты плачь. Итигулы либо просто отказывались с ним
разговаривать, либо цену заламывали такую, что,по мнению Бойцового Петуха,
их родныеснегадолжныбылибы покраснетьсо стыда.Горцы, однако,не
краснели. А вот Ригномерзаскучал, опустилперья - и крепко задумался, чем
станеткормиться.И это былохорошо,чтоунеговодились счеты какс
итигулами, так и смолодым Волком, нынешнимНаставником учеников кан-киро.
Тотлучше служит, кто ждет, чтослужба дастему возможность поквитаться с
обидчиками...
Проводникподошел кстремениХономераивопросительно снизувверх
посмотрелна жреца. Ригномер шелна своих двоих от самой Тин-Вилены, являя
еще одну знаменательную черту сегванскогоплемени. Потомки давно осевших на
Берегувполнепристрастилиськверховойездеиуспелидажевывести
собственную породубоевых лошадей.