И был за них благодарен.- Вернешься ли? - вздохнул Клещ. Вместо
ответакобель дал ему лапу. Тяжелаякогтистая пятернябез остатказаняла
немаленькуюмужскуюладонь.Черныеподушечкибылитеплымии
твердо-шершавыми, привычными кдолгому бегупо любым дорогами вообще без
дорог. Кобель отняллапуи протянулхозяинудругую. Инаконец, наклонив
голову,уперсяшироченнымлбомстарейшиневколени,заурчалиначал
тереться, едва не свалив его с ног.
-Эх, - Клещподхватил клюку и, яростно хромая, сам повелМордаша за
ворота.Прошагал сним по тин-виленскойдороге несколько сотшагов через
луговину долеса, почему-то вспоминая,каквстретилздесь того странного
чужака... Возле первых сосен Клещ остановился. И гулко хлопнул оглянувшегося
пса ладонью по боку: - Беги!..
Мордаш несколько раз подскочилна месте, отрывая от земливсечетыре
ноги, точно щенок, которого выпустили гулять... Последний раз ткнулся мокрым
носомв хозяйскуюруку, как поцеловал. Изарысил прочь по дороге - ровно,
уверенно, неутомимо.
- Возвращайся... - пробормотал старейшина внезапноосипшим голосом.-
Возвращайся скорее...
И заковылял обратно к деревне, чувствуя себя сиротой.
x x x
Винитар даже начертил ущелья наразглаженной сапогом глине, чтобы всем
было понятней. Волкодав увидел перед собой нечто вроде паутины, составленной
из очень равномерно расположенных борозд и слегка закрученной посолонь. Венн
про себя удивился, обнаружив, чторисунокпробудил некиевоспоминания. Он
приказал себевспомнить и стал слушать кунса, перестав думатьоб удивившем
его,и,какобычно бывало, очень скоро воспоминаниесамотолкнулосьиз
глубины. Перед умственнымвзором возник весьма сходный рисунокна пескеи
длинныйпалец Тилорна, указывающийна одиниз загнутыхрукавов: "Вот так
выглядит состороны скоплениезвездныхмиров, где намвыпало жить. В нем
мириады солнц...Ихтак много,что они образуют течения и вихри,подобно
частицам,увлекаемымбегущейводой.Стойтолькоразницей,чтоэто
величественное движение, измеряемое веками. Вот здесь находится твое солнце.
А вот мое..."
Подумавомежзвездных пространствах,Волкодав опятьвдруг припомнил
черную глыбусее хвостомзагустелых воздухов, летящую в пустоте, ту, что
привиделась ему, когда он медленно приходил всебя от Шамарганова зелья. Он
смотрел на рисунок, сделанный Винитаром, и ему впервые пришло на ум наложить
подобную рукавчатую спираль,только оченьбольшую,накарту своего мира.
Поместив центр ее чуть севернее границСаккарема. Туда, где тремямертвыми
клыками высились Самоцветные горы. И рядомс нимимлела Долина,круглая и
неестественнотеплая,согретаятойболезненнойтеплотой,какуюможно
ощутить, если сдуру запустить палец в воспаленную рану...
Как-толегли бы натакуюкартуизвестныеемуВратав Беловодье и
Велимор, если бы соединить их между собой?.
..
Как-толегли бы натакуюкартуизвестныеемуВратав Беловодье и
Велимор, если бы соединить их между собой?..
Палец Винитара воткнулся в самую середкунарисованной паутины, оставив
глубокую вмятину:
- Вот Понор. Мы пройдем мимо и выйдем к морю вот здесь. По крайней мере
раньше здесь всегда был проход.
-Тогданадоидти,-сказалВолкодав.-Врядлимывыскочим
незамеченными, но они ждут подмоги, чтобы обложить нас уже как следует. Вряд
ли стоит нам дожидаться, пока еще охотники подойдут.
Вместо "охотники"он едва несказал"людоеды". Язык, правду молвить,
чесался. Да и Винитара,вполне возможно, уже посетили сходные мысли. О том,
что на острове его отцазавелись людоеды. Иначе, как насмешкой судьбы, и не
назовешь!.. Причем справедливой насмешкой. Волкодав не стал ничего говорить.
Им следовало спасаться, а не репьи друг другу в шкуры метать.
Винитар не сталего спрашивать, откуда он знал, что охотники выжидают.
Поверил - и все. Кивнув, он развернулся на корточках (ибо только так и можно
былоугнездитьсяподкровом каменного "шалаша") игибкимдвижением,не
распрямляясь, выметнулся вон,достигнув следующего валуна. Он волей-неволей
долженбылидтипервым,показываядорогу.Мыш,сидевшийнаплечеу
Волкодава, на всякий случай сорвалсявдогонку. При этом он играючи,даже с
ленцой,увернулсяоткамешка,прилетевшегоизчьей-то пращиивесьма
опоздавшего попастьвВинитара.Вероятно, дляМышаполет камня выглядел
медленными неказалсяопасным.Люди,увы,небылиодареныподобной
стремительностьючувств. Они невольно отшатнулись, когда камешек размером с
дикоеяблочкозвонкоцокнулвскальныйгранитираскололся,оставив
беловатую звезду наместе удара.В тело попадет, небосьмало небудет...
Шамаргандажебуркнулчутьслышно,вероятноживопредставив, какэто
произойдет. Волкодавпросебяоценилбыстротувыстрелаи подумал,что
Шамаргану придется туго, ведь появления следующего прыгуна будутждать.Да
еще нога...
- Сможешь так? - спросил он лицедея, кивнув в сторону выхода.
Шамаргансперва молча кивнул, потом попробовал пройтись накорточках,
как Винитар, и сейчасже, охнув, свалился.Камень, пущенный убить,ударил
вскользь и не сломал ему ногу, помявтолькомышцы и, должнобыть, оставив
над коленом здоровенный синяк. В горячкепогонилицедей сумел поднятьсяи
довольно быстро бежать, но за время передышки ногараспухлатак, что стала
теснойштанина.Внейбиласьтупаяболь,невыносимовзорвавшаясяот
движения. Все же Шамарган опять приподнялся, перевалившись с колен на пятки.
Он понимал,что речь шла не обиспытаниимужества,а ожизнии смерти.
Стоило вспомнитьулыбки облизывавшихсялюдоедов,и боль сразу становилась
терпимой.