— — Твой властелин хочет меня видеть? Офицер, с трудом совладав с собой, произнес по‑английски:
— — Тебе было приказано явиться ко мне. Как ты смеешь (
— — Твой властелин хочет меня видеть? — повторил Ардмор, не дав ему закончить.
— — Вот именно! Почему ты не (
— — Тогда ты можешь проводить меня к нему.
Ардмор прошел мимо офицера и начал спускаться по ступеням храма, предоставив ему выбирать — бежать вдогонку или остаться позади. Повинуясь первому импульсу, офицер бросился было вслед, чуть не упал, споткнувшись на широких ступенях, и в конце концов занял отнюдь не почетную позицию далеко сзади, рядом со своими солдатами.
В городе, который Наследный Принц сделал своей столицей, Ардмору приходилось бывать, но еще до азиатского вторжения. Когда они приземлились на городском аэродроме, он огляделся вокруг — ему не терпелось увидеть, какие перемены произошли здесь за это время. Небо во всех направлениях бороздило множество воздушных машин — видимо, это объяснялось большей, чем в других местах, относительной численностью захватчиков. В остальном почти все осталось, как было. Вдали справа виднелся купол капитолия штата: Ардмор знал, что теперь это дворец военного губернатора. В его внешнем виде что‑то чуть изменилось; Ардмор не мог понять, что именно, но это было что‑то совершенно чуждое западной архитектуре и придавало зданию восточный облик.
Долго разглядывать город Ардмору не пришлось. Стража, окружив его со всех сторон, подвела к эскалатору, который вел куда‑то в подземные помещения. Они миновали множество дверей, охраняемых солдатами. При их приближении солдаты отдавали честь офицеру, возглавлявшему конвой, а Ардмор каждый раз благословлял их в ответ, как будто приветствия предназначались ему одному. Офицер негодовал, однако ничего не мог поделать. Вскоре между ними началось молчаливое соревнование — кто первый ответит на приветствие. В конце концов офицер одержал верх, но для этого ему пришлось, к немалому удивлению охранников, отдавать им честь первым.
Когда они оказались в каком‑то длинном прямом коридоре, Ардмор попробовал проверить связь.
— — Великий Бог Мотаа, — произнес он, — слышишь ли ты своего слугу?
Офицер покосился на него, но ничего не сказал. В ушах у Ардмора тут же зазвучал приглушенный голос Томаса:
— — Слышу вас, командир. Вас ретранслируют через храм, который в капитолии.
— — Великий Мотаа говорит, его слуга слышит. Воистину сказано, что невелик заяц, а уши у него длинные.
— — То есть желтомордые вас подслушивают?
— — И ныне и присно. Поймет ли Великий Мотаа шко‑фр ши‑льный?
— — А, школьный шифр? Конечно, командир. Только, пожалуйста, помедленнее.
— — Оч‑ошо хор‑ень. Погово‑же поз‑рим.
Вполне удовлетворенный, Ардмор умолк. Он очень надеялся, что паназиаты записывают все его слова, — тогда это обеспечит им изрядную головную боль. Даже такой нехитрый шифр легко раскрыть только тому, для кого этот язык — родной.
Приказ доставить во дворец Первосвященника Бога Мотаа Наследный Принц отдал не столько из соображений политики, сколько из любопытства. Правда, дела в завоеванной стране шли не самым лучшим образом, но он был убежден, что его советники — просто старые бабы, готовые в любую минуту удариться в панику. Разве возможно такое, чтобы религия рабов не стала опорой для завоевателей? Рабам нужна стена плача: они приходят в свои храмы, молят своих богов вызволить их из‑под ига угнетателей, а потом идут и безропотно трудятся в поле и у станка, довольные, что смогли излить душу в молитве.
— — Но для этого нужно, чтобы боги никак не откликались на их молитвы, — заметил как‑то один из советников.
— — Но для этого нужно, чтобы боги никак не откликались на их молитвы, — заметил как‑то один из советников.
Он был прав: не могло быть и речи о том, чтобы богу вздумалось в самом деле сойти с пьедестала и предпринять какие‑нибудь действия.
— — А разве этот их Бог Мотаа что‑нибудь сделал? Кто‑нибудь это видел?
— — Нет, Ваше Небесное Высочество, но (
— — Так что он сделал?
— — Мы не можем этого знать. Никому еще не удалось проникнуть в их храмы.
— — Разве я не распорядился, чтобы никто не беспокоил рабов, когда они поклоняются своим богам? — ласковым тоном, не предвещавшим ничего хорошего, осведомился Принц.
— — Конечно, Ваше Небесное Высочество, конечно, — поспешил заверить его советник, — их никто не беспокоит. Но ваши секретные агенты ни разу не смогли войти в храм для проверки, как ни пытались маскироваться.
— — Да? Может быть, они просто плохо маскировались? Что же им мешало? Советник покачал головой.
— — В этом все дело, Ваше Небесное Высочество. Никто из них не в состоянии ничего припомнить.
— — Не может быть. Что за нелепость? Приведите ко мне кого‑нибудь из них, я сам его допрошу. Советник развел руками.
— — Мне очень жаль. Ваше Высочество (
— — Ах, вот что? Ну конечно. Да почиют их души в мире.
Поглаживая свое пышно расшитое шелковое одеяние, Принц погрузился в размышления. Его взгляд упал на резные шахматы необыкновенно тонкой работы, расставленные на доске сбоку от него, и он лениво передвинул пешку. Нет, это решение не годится: белые должны начать и дать мат в четыре хода, а так получается пять. Он снова повернулся к советнику.
— — Может быть, стоило бы обложить их налогом.
— — Мы уже пробовали (
— — Без моего разрешения? — еще ласковее спросил Принц.
На лице советника выступил обильный пот.
— — Если бы это оказалось ошибкой, Ваше Высочество, то мы хотели, чтобы ответственность за нее пала на нас.
— — Вы полагаете, что я способен совершить ошибку? — В свое время, будучи совсем молодым губернатором провинции в Индии, Принц написал учебник по управлению покоренными расами, изучение которого стало обязательным для каждого чиновника. — Ну хорошо, оставим это. Значит, вы обложили их налогом, и, вероятно, весьма обременительным. Ну и что?
— — Они его платят. Ваше Высочество.
— — Утроите его.
— — Я не сомневаюсь, что они и тогда будут его платить, потому что (
— — Удесятерите его. Назначьте такой высокий налог, чтобы они не смогли его уплатить.
— — Но, Ваше Высочество, в этом‑то и дело. Золото, которым они платят налог, — химически чистое. Наши мудрецы утверждают, что оно изготовлено искусственно, путем трансмутации. Они в состоянии уплатить любой налог. Больше того, — поспешно продолжал он, — по нашему мнению, которое, разумеется, не может сравниться с божественной мудростью Вашего Высочества, — тут он отвесил поклон, — это вообще не религия, а неведомая нам наука!
— — Вы хотите сказать, что эти варвары располагают наукой, которая превосходит все известное Избранной Расе?
— — Умоляю простить меня. Ваше Высочество, но что‑то у них есть, и это сказывается на моральном состоянии наших людей. Число почетных самоубийств уже вызывает серьезные опасения, и к нам поступает слишком много рапортов от служащих, которые ходатайствуют о разрешении вернуться в страну отцов.
— — Я надеюсь, вы не поощряете таких ходатайств?
— — Нет, конечно.