- Слушай, Гай,
давай после операции поедем прямо домой. Ну, что ты так смотришь? Яочень
соскучился по Раде. А ты нет? Ребят мызавеземвказарму,апотомна
грузовике поедем домой. Шофера отпустим...
Гайнабралвгрудьпобольшевоздуху,нотутсеребристыйящик
громкоговорителянастолбепочтинадихголовамизарычал,иголос
дежурного по бригаде скомандовал:
- Шестая рота, выходи строиться на плац! Внимание, шестая рота...
И Гай только рявкнул:
- Кандидат Сим! Прекратить разговоры, марш напостроение!-Максим
рванулся, но Гай поймал его за ствол автомата. - Ятебяоченьпрошу,-
сказал он. - Как все! Держись, как все!Сегоднясамротмистрбудетза
тобой наблюдать...
Через три минуты рота построилась. Уже стемнело, над плацем вспыхнули
прожектора. Позади строя мягко ворчали двигателями грузовики.Каквсегда
перед операцией, господин бригадирвсопровождениигосподинаротмистра
Чачу молча обошел строй, осматривая каждогогвардейца.Онбылспокоен,
глаза прищурены, уголки губ приветливо приподняты. Потом, так ничего ине
сказав, он кивнулгосподинуротмиструиудалился.Господинротмистр,
переваливаясьипомахиваяискалеченнойрукой,вышелпередстроеми
повернул к гвардейцам свое темное, почти черное лицо.
- Гвардейцы! - каркнул он голосом, от которого у Гая пошли мурашки по
коже. - Перед нами дело.Выполнимегодостойно...Внимание,рота!По
машинам! Капрал Гаал, ко мне!
Когда Гай подбежал и вытянулся перед ним,господинротмистрсказал
негромко:
- Ваша секция имеет специальное задание.Поприбытиинаместоиз
машины не выходить. Командовать буду я сам.
<ul><a name=9></a><h2>6</h2></ul>
Угрузовикабылиотвратительныеамортизаторы,иэтоочень
чувствовалось на отвратительной булыжной мостовой. Кандидат Мак Сим, зажав
автомат между коленями,заботливопридерживалГаязапояснойремень,
рассудив, что капралу, который так заботитсяобавторитете,неклицу
реять надскамейками,подобнокакому-нибудькандидатуЗойзе.Гайне
возражал,аможетбытьонинезамечалпредупредительностисвоего
подчиненного. После разговора с ротмистром Гай был чем-то сильно озабочен,
и Максим радовался, что по расписанию им придется быть рядом, и онсможет
помочь, если понадобится.
Грузовики миновали Центральный Театр, долго катилисьвдольвонючего
канала Новой Жизни, потом свернули по длинной, пустой в этот час Заводской
улице и принялись колесить кривыми переулочками рабочегопредместья,где
Максим еще никогда не бывал. А побывал он запоследнеевремявомногих
местах и изучил город основательно, по-хозяйски. Он вообще много узналза
эти сорок с лишним дней иразобрался,наконец,вположении.
Он вообще много узналза
эти сорок с лишним дней иразобрался,наконец,вположении.Положение
оказалось гораздо менее утешительным и более причудливым, чем он думал.
Он еще корпел над букварем, когда Гайпристалкнемусвопросом,
откуда он, Максим, взялся. Рисункинепомогали.Гайвоспринималихс
какой-то странной улыбкой и продолжал повторять все тот же вопрос: "Откуда
ты?" Тогда Максим в раздражении ткнул пальцемвпотолокисказал:"Из
неба". К егоудивлениюГайнашелэтовполнеестественнымисталс
вопросительной интонацией сыпать какими-то словами, которые Максим вначале
принял за названия планет местной системы. Но Гай развернул картумирав
меркаторской проекции, и тут выяснилось, что это вовсе не названия планет,
а названия стран-антиподов. Максим пожал плечами, произнесвсеизвестные
ему выражения отрицания и стал изучать карту, такчторазговорнаэтом
временно прекратился.
Вечером дня через два Максим и Рада смотрели телевизор. Шлакакая-то
очень странная передача, нечто вроде кинофильма без началаиконца,без
определенного сюжета, с бесконечным количеством действующих лиц - довольно
жутких лиц, действующих довольно дико сточкизрениялюбогогуманоида.
Рада смотрела с интересом, вскрикивала, хватала Максима за рукав, два раза
всплакнула,аМаксимбыстрососкучилсяизадремалбылопод
уныло-угрожающую музыку, как вдруг на экране мелькнуло что-то знакомое. Он
даже глаза протер. На экране была Пандора, угрюмыйтахоргтащилсячерез
джунгли, давя деревья, и вдруг появилсяОлегсмаякомвруках,очень
сосредоточенный и серьезный, онпятилсязадом,споткнулсяокорягуи
полетелспинойпрямовболото.СогромнымизумлениемМаксимузнал
собственную ментограмму, а потом еще одну,иеще,нонебылоникаких
комментариев, играла все та же музыка, и Пандораисчезла,уступивместо
слепому тощемучеловеку,которыйползпопотолку,плотнозатянутому
пыльной паутиной. "Что это?" -спросилМаксим,тычапальцемвэкран.
"Передача, - нетерпеливо сказала Рада. - Интересно. Смотри". Он такине
добился толку, и в голову ему пришла мысль о многих десятках разнообразных
пришельцев,добросовестновспоминающихсвоимиры.Однакоонбыстро
отказался от этой мысли: миры были слишком страшны и однообразны -глухие
душные комнатки, бесконечные коридоры, заставленные мебелью, которая вдруг
прорастала гигантскими колючками; спиральные лестницы, винтомуходящиев
непроглядный мракузкихколодцев;зарешеченныеподвалы,набитыетупо
копошащимися телами, меж которых выглядывали болезненно-неподвижныелица,
как на картинах Иеронима Босха, -этобылобольшепохоженабредовую
фантазию, чем на реальные миры. На фоне этих виденийментограммыМаксима
яркосиялиреализмом,переходящимиз-заМаксимоватемпераментав
романтический натурализм.