Прием в любое время". За дверьюкто-топротяжнокричит.Ротмистр
останавливается и хрипит: "Замок!" По его черному лицу катится пот. Максим
не понимает. Набежавший Панди отталкивает его, приставляет дуло автомата к
двери под ручкой и дает очередь. Сыплются искры,летяткускидерева,и
сейчас же, словно в ответ, за дверью глухо, сквозь протяжный крик, хлопают
выстрелы, снова с треском летят щепки, что-то горячее, плотноесгнусным
визгом проносится у Максима над головой. Ротмистр распахиваетдверь,там
темно, желтые вспышки выстрелов озаряют клубы дыма. "Замной!"-хрипит
ротмистр и ныряет головой вперед навстречу вспышкам. Максим и Панди рвутся
вслед за ним, дверь узкая, придавленныйПандикоротковякает.Коридор,
духота, пороховойдым.Угрозаслева.Максимвыбрасываетруку,ловит
горячий ствол, рвет оружие от себя и вверх. Тихо,ноужасающеотчетливо
хрустятчьи-товывернутыесуставы,большоемягкоетелозастываетв
безвольном падении. Впереди, в дыму, ротмистр каркает: "Не стрелять! Брать
живьем!" Максим бросает автомат и врывается в большую освещеннуюкомнату.
Здесь очень много книг и картин, и стрелятьздесьневкого.Наполу
корчатся двое мужчин. Один из них все времякричит,ужеохрип,новсе
кричит. В кресле, откинув голову, лежит вобморокеженщина-белаядо
прозрачности. Комната полна болью. Ротмистр стоит над кричащим человеком и
озирается, засовывая пистолет в кобуру. Сильно толкнув Максима, вкомнату
вваливается Панди,занимгвардейцыволокутгрузноетелотого,кто
стрелял. Кандидат Зойза, мокрый и взволнованный,безулыбкипротягивает
Максиму брошенный автомат.Ротмистрповорачиваеткнимсвоестрашное
черное лицо. "А где еще один?" - каркает он, ивтотжемоментпадает
синяя портьера, с подоконника тяжело соскакивает длинный худойчеловекв
белом запятнанном халате.Онкакслепойидетнаротмистра,медленно
поднимая два огромных пистолета на уровень стеклянных от боли глаз."Ай!"
- кричит Зойза...
Максим стоял боком и у него неоставалосьвремениповернуться.Он
прыгнул изо всех сил,ночеловеквсе-такиуспелодинразнажатьна
спусковые крючки. Максиму опалилолицо,пороховаягарьзабиларот,а
пальцы его уже сомкнулись назапястьяхбелогохалата,ипистолетысо
стуком упали на пол. Человек опустился на колени, уронил головуи,когда
Максим отпустил его, мягко повалился ничком.
- Ну-ну-ну, - сказал ротмистрснепонятнойинтонацией.-Кладите
этого сюда же, - приказал он Панди. - А ты, - сказал он бледному и мокрому
Зойзе, - беги вниз и сообщикомандирамсекций,гдеянахожусь.Пусть
доложат, как у них дела. - Зойза щелкнул каблуками и метнулся кдвери.-
Да! Передай Гаалу, пусть поднимется сюда... Перестаньорать,сволочь,-
прикрикнул он на стонавшего человека и легонько стукнул его носкомсапога
в бок. - Э, бесполезно. Хлипкая дрянь, мусор.
- Э, бесполезно. Хлипкая дрянь, мусор... Обыскать,-приказалон
Панди. - И положите их всех в ряд. Тут же, на полу.Ибабутоже,ато
расселась в единственном кресле...
Максим подошел к женщине, осторожно поднял ее и перенес на кровать. У
него было смутно на душе. Не этого он ожидал. Теперь онисамнезнал,
чего ожидал -желтых,оскаленныхотненавистиклыков,злобноговоя,
свирепой схватки не на жизнь, а на смерть... Ему не счембылосравнить
свои ощущения, но он почему-то вспомнил, как однажды подстрелил тахорга, и
как это огромное,грозноенавидибеспощадноепослухамживотное,
провалившись с перебитымпозвоночникомвогромнуюяму,тихо,жалобно
плакало и что-то бормотало в смертной тоске, почти членораздельно...
- Кандидат Сим, - каркнул ротмистр. - Я приказал - на пол!
Он смотрел на Максима своими жуткими прозрачными глазами, губы у него
словно свело судорогой, и Максим понял: не ему судить здесь иопределять,
что верно и что неверно. Он еще чужак, он еще не знает их ненавистииих
любви... Он снова поднял женщину и положил ее рядом сгрузнымчеловеком,
который стрелял в коридоре. Панди и второй гвардеец,пыхтя,выворачивали
карманы арестованных. А арестованные были без памяти. Все пятеро.
Ротмистр уселся в кресло, бросил на стол фуражку, закурилипальцем
поманил к себе Максима. Максим подошел, браво щелкнув каблуками.
- Почему бросил автомат? - негромко спросил ротмистр.
- Вы приказали не стрелять.
- Господин ротмистр.
- Так точно. Вы приказали не стрелять, господин ротмистр.
Ротмистр, прищурившись, пускал дым в потолок.
- Значит, если бы я приказал не разговаривать,тыбыоткусилсебе
язык?
Максим промолчал. Разговор емуненравился,ноонхорошопомнил
наставления Гая.
- Кто отец? - спросил ротмистр.
- Ядерный физик, господин ротмистр.
- Жив?
- Так точно, господин ротмистр.
Ротмистр вынул изо рта сигарету и посмотрел на Максима.
- Где он?
Максим понял, что сболтнул. Надо было выкручиваться.
- Не знаю, господин ротмистр. Точнее, не помню.
- Однако то, что он ядерщик, ты помнишь... А что ты еще помнишь?
- Не знаю, господин ротмистр. Помню многое, но капрал Гаалполагает,
что это ложная память.
В коридорепослышалисьторопливыешаги,вкомнатувошелГайи
вытянулся перед ротмистром.
- Займись этими полутрупами, капрал, - сказал ротмистр. -Наручников
хватит?
Гай посмотрел через плечо на арестованных.
- С вашего разрешения, господин ротмистр, одну пару придется взять во
второй секции.
- Действуй.
Гайвыбежал,авкоридореужеопятьтопалисапоги,появились
командирысекцийидоложили,чтооперацияпроходитуспешно,двое
подозрительных уже взяты, жильцы, как всегда, оказываютактивнуюпомощь.