Он думал о том, что увидел за первые два часажизнинасвоемобитаемом
острове, и пытался сложить все эти несообразности ислучайностивнечто
логическинепротиворечивое.Однакоэтобылослишкомтрудно.Картина
получалась сказочной, а нереальной.Сказочнымбылэтотлес,набитый
старым железом, сказочные существа перекликались в нем почти человеческими
голосами; как в сказке, старая заброшенная дорогавелакзаколдованному
замку, и невидимые злые волшебники старались помешать человеку,попавшему
в эту страну. На дальних подступах они забросали егометеоритами,ничего
не получилось, и тогда они сожгли корабль, поймали меня в ловушку, а потом
натравили на меня железного дракона. Дракон, однако оказался слишкомстар
и глуп, и они,наверное,ужепонялисвоюпромашкуиготовяттеперь
что-нибудь посовременнее...
Послушайте, сказал им Максим.Яведьнесобираюсьрасколдовывать
замков и будить ваших летаргических красавиц, я хочу только встретитьсяс
кемнибудьизвас,ктопоумнее,ктопоможетмнеспозитронными
эмиттерами...
Но злые волшебники гнули свое. Сначалаониположилипоперекшоссе
огромное гнилое дерево, затем разрушили бетонное покрытие, вырыли вземле
большую яму и наполнили ее тухлой радиоактивной жижей, а когдаиэтоне
помогло, когда мошкара притомилась кусать и разочарованно отстала,ужек
утру, выпустили из леса холодныйзлойтуман.ОттуманаМаксимустало
зябко, и он пустился бегом, чтобы согреться. Туман был липкий, маслянистый
и попахивал мокрым металлом и тлением, но вскоре запахло дымом,иМаксим
понял, что где-то неподалеку горит живой огонь.
Занимался рассвет, небо засветилось утренней серостью,когдаМаксим
увидел всторонеотдорогикостериневысокоекаменноестроениес
провалившейся крышей, с пустыми черными окнами,старое,заросшеемохом.
Людей видно не было, но Максим чувствовал, что они где-то неподалеку,что
они недавно были здесь и может быть скоро вернутся. Онсвернулсшоссе,
перескочил придорожную канаву и, утопая по щиколоткувгниющихлистьях,
приблизился к костру.
Костер встретил его добрым первобытным теплом, приятно растревожившим
дремучие инстинкты. Здесь все былопросто.Можнобыло,нездороваясь,
присесть на корточки, протянуть руки к огню и молчаждать,покахозяин,
так же молча, подаст горячий кусок и горячую кружку. Хозяина,правда,не
было, но над костром висел закопченный котелок с остропахнущимваревом,
поодальвалялисьдвакаких-тобалахонаизгрубойматерии,грязный
полупустой мешок с лямками, огромные кружки из мятой жести и ещекакие-то
железные предметы неясного назначения.
Максим посидел у костра, погрелся, глядя на огонь, потомподнялсяи
зашел в дом. Собственно, от дома осталась только каменная коробка.Сквозь
проломленные балки над головой светлело утреннеенебо,нагнилыедоски
пола было страшно ступить, а по углам рослигроздьямалиновыхгрибов-
ядовитых, но если их хорошенько прожарить, вполне годныхкупотреблению.
Впрочем мысль о еде сразу пропала, когда Максимразгляделвполутьмеу
стенычьи-токостивперемежкусвыцветшимилохмотьями.Емустало
неприятно, он повернулся, спустился по разрушеннымступеньками,сложив
ладони рупором, заоралнавесьлес:"Ого-го,шестипалые!"Эхопочти
мгновенно увязло в тумане междудеревьями,никтонеотозвался,только
сердито и взволнованно зацокали какие-то пичуги над головой.
Максим вернулся ккостру,подкинулвогоньветокизаглянулв
котелок. Варево кипело. Он поглядел по сторонам, нашел что-то вроде ложки,
понюхал ее,вытертравойисновапонюхал.Потомоносторожноснял
сероватую накипь и стряхнул ее на угли. Помешал варево, зачерпнул скраю,
подул и, вытянув губы, попробовал. Оказалосьнедурственно,что-товроде
похлебки из печени тахорга, только острее. Максим отложил ложку,бережно,
двумя руками снял котелок и поставил на траву. Потом он снова огляделсяи
сказал громко: "Завтрак готов!" Егонепокидалоощущение,чтохозяева
где-то рядом, но видел он тольконеподвижные,мокрыеоттуманакусты,
черные корявые стволы деревьев, а слышал лишь треск костра дахлопотливую
птичью перекличку.
- Ну, ладно", - сказал онвслух.-Выкакхотите,аяначинаю
контакт.
Он очень быстро вошел вовкус.Толиложкабылавелика,толи
дремучие инстинкты разыгрались не в меру, но он и оглянуться не успел, как
выхлебал третькотелка.Тогдаонссожалениемотодвинулся,посидел,
прислушиваясь к вкусовым ощущениям, тщательно вытер ложку, но не удержался
и еще раззачерпнул,ссамогодна,этихаппетитных,тающихворту
коричневых ломтиков, похожих на трепанги, совсем отодвинулся, сновавытер
ложку и положил еепопереккотелка.Теперьбылосамоевремяутолить
чувство благодарности.
Он вскочил, выбрал несколько тонкихпрутиковиотправилсявдом.
Осторожно ступая по трухлявым доскам и стараясь не оглядываться на останки
в тени, он принялся срывать грибы и нанизывать на прутик малиновые шляпки,
выбирая самые крепкие. Вас бы посолить, думал он, да поперчить немного, но
ничего, для первого контакта сойдет и так. Мы вас подвесим над огоньком, и
вся активная органика выйдет из вас паром, и станетевы-объедение,и
станете вы первым моим взносом вкультуруэтогообитаемогоострова,а
вторым будут позитронные эмиттеры...
И вдруг в доме стало чуть-чуть темнее, и он тотчас же ощутил, чтона
него смотрят. Онво-времяподавилвсебежеланиерезкоповернуться,
сосчитал до десяти, медленно поднялсяинеторопливо,заранееулыбаясь,
повернул голову.
В окно смотрело нанегодлинноетемноелицосунылымибольшими
глазами, с уныло опущенными углами губ, смотрело без всякого интереса, без
злобы и без радости, смотрела не на человека из другого мира,атак,на
докучноедомашнееживотное,опятьзабравшееся,кудаемуневелено.