Он сговорчиво сказал:
- Вы хозяин. Но я надеюсь, вы измените свое мнение. Поговорим об этом
позже.
Миллер с нервным смехом схватил его за руку.
- Разговоры не повредят, Мэтти! Пока вы понимаете, чтомынеможем
обойтись без вас. Пошли. Посмотрим на эту корову. Как узнать, беременна ли
она? Вы не знаете?
В течение следующих нескольких дней на случай, если Миллер следитза
ним, Мэтью ничего не делал, а потом начал готовиться тщательно и втайне.
Среди собранных вещей он нашел рюкзак.Перенесеговтайник-старый
немецкий бункер дальше на берегу. Землетрясение сдвинуло его; вертикальный
ход, ведущий на дно, покосился, но стальная лестницаосталасьнаместе.
Вряд ли кто-нибудь из лагеря окажется здесь, но Мэтью изпредосторожности
забросал вход ветками. После этого он при возможности приносил сюдавещи,
которые считал необходимыми для путешествия.
Прежде всего это была пища в наиболее консервированной форме: главным
образом мясо с бобами. Самая трудная проблема, конечно, запас свежей воды.
Сто миль до берега, скажем, по 15 миль в день - это означает неделюпути.
В разбитом автомобиле Мэтью нашел пластиковую канистру, способную вместить
галлон. Пинта воды в день - вполне возможно вэтомклимате,ктомуже
среди скал может оказаться дождевая вода. И, конечно,Олдерни.Таместь
источники, где он может обновить свой запас. Этосокращаетдистанциюна
четверть. 75 миль - он пройдет их в 5 дней.
Он возьмет с собой запасную пару крепких ботинок. Двефуфайки,пару
носков, чтобынадеватьночью;такможнобудетобойтисьбезодеяла.
Макинтош, который он спрятал в Вал-де-Террес, перекочевал в тайниквместе
с коробкой патронов. РужьеМэтьюдержалвпалатке,чтобыневызвать
подозрений. Его он возьмет в последнюю минуту.
Подготовка, поскольку к ней нельзя было привлекатьвнимание,заняла
почти две недели. К концу этого периода было еще одно ухудшение погоды, но
все собрались в больших палатках, которые выстояли даже несколько довольно
сильных толчков во время бури. Столбы палаток покосились,одинсломался,
но это произошло днем, и мужчины без труда всепоправили.Всехохватило
чувство общего торжества, явно контрастировавшего с жалкими первыми днями.
Произошло еще одно важное событие - либо из-за этого, либо подругой
причине, Мэтью не знал. Но когда небо прояснилось и были сновапоставлены
маленькие палатки, Ирен не вернулась в свою, нозаняламестовпалатке
Миллера. Тот казался слегка ошеломленным, но встретилпеременусшумным
весельем. Мэтью подумал, что теперь остальныебудутещебольшеуважать
Ирен. Она будет управлять хорошо - холодно, эффективно и безвоображения.
Мэтью гадал, станут ли еесыновьяидочериеенаследниками.Воттак
складываются общественные отношения. Впрочем, такиеразмышлениязанимали
его лишь слегка. Важнее былото,чтоМиллер,всвоемновомсчастье,
расслабился и потерял бдительность. Мэтью смогпроводитьбольшевремени
вне лагеря, готовясь к бегству.
Мэтью смогпроводитьбольшевремени
вне лагеря, готовясь к бегству.
Ночью егоразбудилодрожаниеземли.Ониуженастолькокэтому
привыкли, что поворачивались на другой бок и снова засыпали. Наэтотраз
Мэтью не уснул. Он не знал,которыйчас,новнебевиднелисьпервые
признаки рассвета. Он ждал долго, не менее десяти минут, потомкакможно
тише оделся. Для уверенности прошептал: "Билли!" Ответа не было. Ему видны
были очертанияукрытойодеяломфигурымальчика.Мэтьюдостализ-под
матраца ружье и вышел. Никто не пошевельнулся.
Вначале трудно было находить путь по неровной местности к бункеру, но
постепенно глаза его привыкли к полутьме. Он захватилссобоймаленький
карманный фонарик, слишком слабый дляоткрытойместности,носпособный
помочь в черноте бункера. Рюкзак был уже упакован,аканистранаполнена
водой. Он вынес их наружу, аккуратно прикрепил канистру к рюкзаку, поперек
всего этого приладил ружье и взвалил всенаспину.Тяжеловато,новес
хорошо распределен, да и он чувствовал себя крепче,чемвпрежниедни.
Мэтью был убежден, что легко справится.
Наиболее прямой путь, поскольку оннаправлялсянасевер,пролегал
через основание Джербурга к заливу Фермейн. Но это означалонеобходимость
пересечь тошнотворно знакомые развалины св.Мартина, и Мэтьюнаправилсяк
Диветту. На полпути он миновал Монумент, наклоненный подстраннымуглом.
Диветт был опустошен приливной волной. Оттого,чтонапыщенноназывали
Сосновым Бором, не осталось дажепня.Мысобвалился,ипоэтомуспуск
оказался не крутым. Мэтью достиг дна, быстро оглянулся и пошел подолине,
некогда бывшей дном пролива.
Хуже всего, как и говорил Ле Перре, было чувство беспокойства.Мэтью
постоянно ощущал чуждость того мира, который обнажился неожиданновокруг.
В серой предрассветной полумгле стояли скалы и рифы самых невероятных форм
иочертаний.Долгиестолетияздеськатилисьморскиеволны;море
сохранилось в запахе гниющихводорослей,влужах,задержавшихсясреди
скал, вдохлыхкрабахиомарах.Казалосьневероятным,чтоморене
возвращается. Мэтью поймал себя натом,чтовсевремяприслушивается,
ожидая услышать отдаленный гул, который превратится в громвозвращающихся
мстительных волн.
Светлело, и очертания менялись, мрачнаязагадочностьскалуступала
место рваному богатству форм икрасоксвыступамирозовогоижелтого
гранита, сослепляющимивспышкамибелогомраморанасеромфоне.Но
тревожное чувство осталось: Мэтью окружал чужой мир, и он шел по нему, как
браконьер.Емуначалипопадатьсязнакомыепредметы,унесенныеиз
разрушенного города в объятиях отступавших волн:разбитыйфарфор,часть
стула, прогнутая велосипедная рама, холст, который мог бытьпроизведением
искусства, но теперь представлял собой гниющую смесь полотна и краски.