.. Вот грядет гнев бога, и огонь пожирающийпоглотитвас...
Горе, горе, горе!..
Толпапритихлавблагоговейномужасе.Царьслушалсмущенный,но
старающийся сохранить вид невозмутимого величия.
"Неужели гнев богов, - думалцарь,-обрушитсянаменя?Вчемя
согрешил перед ними?.."
И вдруг его взгляд встретилсясустремленнымнанеговзоромжреца
Кунтинашара. И взор показался царю полным укора и угрозы...
Их взгляды скрестились, как мечи...
7. АКСА-ГУАМ-ИТЦА И АТА
У склона скалы прилепился маленький глинобитый домик с плоскойкрышей.
Маленькое квадратное оконце неимелорамы;двериизтонкихдосокна
ременных завесах, прибитых бронзовыми гвоздями, были открыты.
В тени дома сидела старуха и пряла. Космыседыхволоспадалиейна
лицо, изборожденное глубокими морщинами, и она время отвремениотводила
костлявой рукой прядь волос от ввалившихсяглаз.Еедлинныйноспочти
соединился с выдающимся острым подбородком.
Перед нею на землесиделахорошенькаяхуденькаядевочка.Перебирая
грязными ручонками камешки, она смотрела в лицо старухи.
- Ну дальше, бабушка!
- Дальше: Да.., о чем я?.. - шамкала старуха, связывая порвавшуюся нить
пряжи.
- О Золотом веке, - как же ты забыла, бабушка?
- Да, да... О Золотом веке... Ну,вот,говорюя,давно,давноэто
было...
- И все было золотое?.. И хлеб золотой? И камни, и яблоки?
- Время было золотое... Все люди жили счастливо, как боги нанебе.Не
было ни царей, ни рабов, ни бедных, ни богатых. Бог-Солнце грел, ласкали
баловал людей, как любимого первенца. Из зеленых ветвей людиделалисебе
пояса и венки на голову и так ходили, свободные и радостные, средисадов,
которые круглый год давали им сладкие плоды.
Чистыеисточникиутолялижажду.Людирождалисьсредицветов,
наслаждаясь жизнью до глубокой старости, имирнозасыпаливечнымсном,
окруженные детьми, внуками и правнуками. И смерть их былатакжелегка,
проста и спокойна, как закат солнца...
- А потом?
- А потом люди согрешили, и боги прогневались на них.
- Чем они согрешили?
- Они захотели быть равными богам и все знать.
- И боги отняли у них этот Золотой век?
Послышались шаги.
К дому подходил Акса-Гуам-Итца, сынжрецаШишена-Итца.Нанембыла
черная шелковая туника, расшитая по краям золотымузором;наногахего
были легкие светло-желтые сандалии. Он подхватил девочку на руки,аона,
смеясь, вырывалась.
- Здравствуй, бабушка! - сказал Акса-Гуам, опуская девочку на землю.-
Ата дома?
- На работе. Скоро придет.
- Даже сегодня на работе?
- Для нас нет праздников...
- А старик Гуамф?
- В доме.
Акса вошел в помещение.Всеоносостоялоизоднойкомнаты,чисто
выбеленной известкой и перегороженной домотканой полотнянойзанавескойс
вышитыми на ней мелкими цветами.
Грубый деревянный стол, несколько скамеек
и шкафчик с глиняной посудой составляли всю меблировку. В углу поместилась
домашняя мельница для помола зерен: каменный куб и на нем каменный цилиндр
с ручками. Рядом стояла высокая каменнаяступаспестомдлявыжимания
масла. В другом углу, на мраморномпостаменте,стояланебольшаястатуя
Бога-Солнца,прекраснаяскульптура,сделаннаяещевдетстве
Адиширной-Гуанчем.
Дед Гуамф, лысый, с седой бородой, сидел на лавкеуокнаимастерил
силки для птиц. При входе Акса-Гуама онподнялсяирукойприветствовал
гостя.
- Сиди, сиди, дедушка Гуамф. Спраздником!Чтожетынепошелна
встречу Солнца?
- Куда уж мне! Там меня задавят, старика.Будет.Шестьдесятковлет
провести в сырых шахтах - это не шутка. А солнышко я и здесь встретил, как
полагается. Слава ему, оно не гнушается посылать свет свой инам,бедным
рабам...
- А Адиширна-Гуанч где?
- Все возится со своими Золотыми Садами.
- Говорят, он создал удивительные вещи.
- А какой для него из всего этого толк? Однотолько,чтоплетьмине
бьют. У меня вот они какие рубцынаспинеотременныхсемихвосток.А
состарится он и тоже будет, как я, птиц силками ловить,чтобыпрокормить
себя.
- Послушай, Гуамф. Тебе не приходили в голову мысли, что могло быбыть
иначе?
- Как иначе-то?
- Но ведь всякому терпению может быть конец. Вас миллионы...
- Вот куда ты гнешь? Бунтовать? Пробовали. И бунтовали. Толькочтоже
из этого вышло? У нас кирки да лопаты, а у них мечи, острые копья...
- А если бы...
Гуамф неожиданно вспылил.
- Если бы... Если бы... Оставь! Нековыряйсявстарыхранах!Пусть
грызут привычной болью...
Акса-Гуам опустил голову и задумался.
- Ну, однако, пойду я, - сказал он, поднимаясь. - Я, вероятно,встречу
Ату на дороге... Прощай, старик!
- Да хранит тебя пресветлый бог!..
Не успел Акса-Гуам выйти из дома, как услышал на дворе чужиеголосаи
остановился. Выглянув из окна, он увидел, что во двор вошли два человека в
одеждах служителей храма. Акса-Гуам не хотел, чтобы они видели его здесь.
- Повивальная бабка Цальна здесь живет? - спросили они.
- Здесь, - ответила Цальна, в испуге роняя веретено. - Я Цальна.
- Именем Солнца приказываю тебе явиться сегодня после заходасолнцак
воротам священного храма. Мы встретим тебя Там и проведем дальше.
- Слушаю... - Цальна низко поклонилась. - Роды, осмелюсь спросить?
- Там узнаешь!
Служители храма удалились.
Акса-Гуам вышел из дома и пошел по белой, сверкающей на солнцедороге.
Палящий зной умерялся тенью финиковых пальм и платанов.
По правой, нагорной, стороне лежали шахты, где добывали руду.
Слева, до самых берегов океана, на сколькохватаетглаз,раскинулись
рабочие поселки. Жалкие глинобитые сакли прижималисьдругкдругу,как
испуганное стадо.
В грязи маленьких двориков катались черномазые голые дети.