-Чего-то вы, Феликс Тимофеевич, нездорово выглядите, - заметила она. - Спали, видать, плохо? Ночью-то душно было.
-С набитым ртом разговаривать неприлично, - пожурила ее хозяйка. - Я вот из твоей речи ни слова не разобрала.
Феликс, похоже, все понял, ожег девушку быстрым взглядом. Но Глаша не смутилась, чуть поперхнулась и в ответ поглядела гордо, с вызовом.
Побарабанив пальцами по столу, Серафим Степанович сказал:
-Вот вы, Глаша, смеетесь, а ведь многие верят в живых мертвецов.
-Это как? - удивилась девушка, вовремя спохватившись и проглотив кусок пряника. - Если ж уже нокойник, то никак живым не может быть!
-Так-то оно так, - согласился Серафим Степанович, - да только о мертвецах, выходящих из могил по ночам, рассказывают люди в разных землях, и истории эти во многом сходятся. Будто бы оживают некоторые покойники в ясные лунные ночи, встают из гроба и отправляются бродить…
-Страхи-то какие, господи! - суеверно перекрестилась Ямина, - Хоть бы ночью не приснилось.
-…И коли им человек живой встретится на пути, - продолжал старец, понизив голос, - будто бы нападут и кровь всю до капельки высосут. А могут и специально какого человека разыскать, коли отомстить за что-то хотят или просто приглянулся. Тогда они его выслеживают, точно охотник зверя, пробираются в дом и подкрадываются к нему тихо-тихо. Говорят, еще морок сонный наводят на свою жертву. И лежит человек, будто сам мертвый, пошевелиться не может. А наутро думает, что ему все привиделось. Только на шее у него, вот здесь, - он постучал пальцем пониже уха, - отметина остается от клыков упыриных. И начинает человек хворать, сохнуть, свет белый ему не мил больше, от людей прячется, от солнышка. И невдомек никому, отчего беда с ним такая, никто не ведает, что упырь к бедняге повадился, каждую ночь кровушку пить является. Да чем сильнее человек этот был, тем дольше ему мучиться, больше ночей придется упырю из могилы вставать. А тому и любо лишнюю ночку погулять. Когда ж помрет жертва, тоже в упыря превратится и тоже станет к живым людям хаживать, чтоб жажду свою сатанинскую утолить.
Глаша бросила вторую надкушенную ватрушку и во все глаза уставилась на монаха. И хоть солнце ярко светило и птицы громко пели, по спине пробежал холодок… И как только Феликс может продолжать так невозмутимо пить чай?
-А кровь-то сосать зачем? - шепотом спросила Глафира.
-Так у них положено, - пояснил Феликс. - Иначе не могут.
-Каждый народ беспокойным покойникам свое название придумал, - продолжал Серафим Степанович. - В Румынии живых мертвецов зовут носферату, на Балканах вукодлаками, в Европе вампирами. Русалок тоже, кстати, многие принимают за духов утопленниц. У татар есть убыр, у белорусов вупор, у украинцев навы, а по-нашему упыри это. Считается, что при жизни люди эти были колдунами либо их прокляли. Еще говорят, будто могут они превращаться в разных зверей, птиц, в летучих мышей. Могут даже обернуться туманом или надеть личину другого человека.
-Батюшки! Да с таким чудищем, поди, ничем не совладать! - испугалась Полина Кондратьевна.
-Ну почему же не совладать, - пожал плачами Феликс. - Есть средства и против упырей. Например, они как огня боятся чеснока и святой воды. Огня, кстати, тоже не любят. И солнечного света не выносят, сгорают от него дотла. Еще петушиного крика пугаются. А чтоб окончательно избавиться от упыря, можно днем, когда он совершенно не опасен и ничем не отличается от других покойников, пойти на кладбище, разыскать могилу, открыть гроб и вбить упырю в сердце осиновый кол.
Бывают, конечно, особенности в каждом конкретном случае, но выбор оружия широк, как видите, что-то да подойдет.
Тут сию увлекательную лекцию пришлось прервать, так как хозяйке сделалось дурно. Со стула она не упала, но глаза закатила. Пришлось Глафире, до того внимательно слушавшей, тихонько охая и ойкая, бежать за холодной водой, а Серафим Степанович принялся обмахивать впечатлительную даму салфеткой.
-Что-то мы с тобой, брат Феликс, увлеклись шибко, - покачал головой старец. - Нехорошо так женщину путать. Она к нам со всей душой, пирогов напекла, а мы на нее страху нагнали.
-Ничего-ничего, все обойдется, - бодро откликнулась Глаша, внеся полный кувшин ледяной колодезной водицы, - Я вот на нее сейчас плесну холодненькой…
Серафим Степанович упредил ее порыв, тихонько побрызгал в лицо Полине Кондратьевне, отчего та вскинулась, хватая ртом воздух, замахав руками, будто и вправду ведром воды ее окатили.
-Ох, что это со мной? - пролепетала она, нервными пальцами принявшись поправлять прическу, воротничок платья.
-Прошу прощения, - повинился Феликс. - Я заставил вас переволноваться, рассказав о…
-Нет-нет! Достаточно! - замотала головой Ямина. - Ни слова больше, с меня на сегодня достаточно. Потом, может быть, как-нибудь через недельку я еще с удовольствием послушаю о всяких ужасах. А пока не надо… - вздохнула она. Вдруг замерла, повела носом: - Ах, батюшки! У меня ж гусь в печи подгорает!..
-Значит, голубушка, ты говоришь, будто кроме русалок у вас тут и домовые, и ведьмы, и привидения пошаливают? - подвел Серафим Степанович итог довольно сумбурному рассказу Глафиры.
-Ага, бывает, - кивнула девушка, обмахиваясь передником и смешно надувая щеки, чтоб остыть после прогулки по солнечному зною.
После завтрака Серафим Степанович выразил желание пройтись, а для компании позвал с собой Феликса и Глафиру. По пути неторопливо расспросил девушку, известны ли ей какие-либо подозрительные происшествия, случавшиеся в деревне и не имеющие рационального, разумного объяснения. Глафира припомнила подобных случаев предостаточно. Правда, изложить все достоверные сведения и слухи связно оказалось делом нелегким. Особенно в такую жару, когда, казалось, с неба лился не свет, не золотые лучи, а ручьи расплавленного золота - солнце недвижно повисло в лазури небесного купола на середине своего пути…
-Ну хорошо, - сказал Серафим Степанович, в задумчивости поглаживая седую бороду и, прищурившись наблюдая за прыгающими в траве кузнечиками.
-Что ж хорошего? - переспросила Глаша, тоже внимательно поглядев на подрагивающие от зеленых акробатов травинки.
Монах присел отдохнуть на пенек, что весьма кстати обнаружился на опушке. Тенистый сосновый лес ровной линией подступал к лугу, засеянному клевером - ярко-рубиновыми искрами шарики цветков горели среди темных трилистников.
-Думаю, каждую загадку придется разгадывать особливо, - молвил старец. - А там, глядишь, и мозаика сложится. Перспективное у вас селение, однако! - неожиданно весело добавил он, подмигнув девушке. - Пожалуй, загостимся!
-Серафим Степанович, к вам посетитель пожаловал, - сообщил Феликс.
Глаша поглядела на него с завистью - жара, казалось, на него вовсе не действовала. Ничуть не боясь полуденного зноя, он не прятался, как они, в тенечке, а без устали бродил по самому солнцепеку. Точно волк следы какие выискивал…
-Вот глазастый, - усмехнулся старец.