Резкие,
отвратительные звуки - что-то трещало и рвалось. Нет, такие звуки дажене
представить тем венецианцам, чтокаждыйБожийденьпроходятмеждвух
колонн с грифонами, украшающимиюжнуюаркадувеликолепнойбазиликиди
Сан-Марко в Венеции.
Ну что ж - значит, вот так? Так? Марон! Хорошо хотьгрифоннестанет
медлить на месте убийства чтобы переваритьсвоюпищу.Хорошохоть,он
быстро ест. И улетает. Все получается очень быстро. И хорошо.
И все ради великого хана.
Все это и многое другое - ради великого хана.
Но будет ли доволен великий хан Хубилай?
"Матерь Божия! Марон!" - мысленно возопил Маффео Поло. Надодержаться.
Иначе - с грифонами ли, без грифонов-всеонистанутмертвечиной.В
которую здесь так легко превратиться.
А в трех или около тоголиотместа,гдележалапокачтомнимая
мертвечина, мессир Никколо Поло, заслышав вопль падающего насвоюжертву
грифона, прочел - быстро-быстро и вслух -один"Отченаш"итри"Аве
Мария" - прочел во избавление от напастей своегобратаМаффеоисвоего
сына Марко Поло. Хотя и не знал, кому из них - или, быть может,обоим?-
угрожает атака громадной и безжалостной твари.Помолитьсяособственном
избавлении ему что-то в голову не пришло. Отправиться же напоискибрата
или сына Никколо не мог. Нечего было даже и пытаться. Но горе им, еслиих
разбросало по этой пустоши!
Сам он сидел на корточках, прижимаясь к устойчивому валуну, ивоздавал
хвалы Господу, что валун этот так устойчив. Всего в нескольких пальцах над
головой Никколо возвышался еще валун,адругиеплотнолежалиповсем
сторонам. Не иначе, само Провидение послало емуэтузаросшуюлишайником
груду камней. Ибо снаружи - туда-сюда, туда-сюда - беспрестанно расхаживал
громадный зверь, который изагналмессираНикколоПоловэтотесное
укрытие. Времяотвременизверьприостанавливалсяуузкоговходаи
просовывал лапу меж валунов, но не мог отпихнуть их в сторону.
По размеру страж Никколо во столько же раз превосходил снежногобарса,
во сколько последний - обычнуюдомашнююкошку.Шкурупокрывалипятна,
каждое с человеческую голову. Острые когти - длинные, какятаганы.Когти
эти уже успели обратить в бахромуполыподбитогомехомхалатаНикколо
Поло. Все пытались - раз за разом, снова и снова-ухватитьивытянуть
человека наружу, примерно как франки выуживают устриц из раковин.
-...Иисус.Аминь.-НикколоПолозавершилтретьевоззваниек
Богородице и тут же сопроводил его очередной молитвой Святой Деве Марии. -
Лилия Израиля, башня слоновойкости,златоепристанище...-монотонно
бубнил он, одновременностараясьприпомнитьточныйпорядоксловэтой
литании,сопровождаемойстукомегобешеноколотящегосясердца.А
гигантский снежный барс тем временем издал очередной утробныйрык.
Потом
снова сунул лапу в дыру и оторвал еще один лоскутпереливающегосясерого
шелка.
Об этом чудовищном леопарде ходили легенды. Кое-кто дажеверилвего
существование. Теперь же Никколо мог убедиться-такойзверьивпрямь
существует. По крайней мере здесь - в Богом проклятойязыческойпустоши,
за Великой стеной в10000ли.Несомненно,в"Бестиарий"должнабыть
вписана еще одна глава - об этом страшилище. И непременно следует обсудить
с каким-нибудь ученым схоластом его место в христианскойрелигии.Когда?
Когда-нибудь.
Когда-нибудь. Там, вблагословеннойибезумнодалекойхристианской
стране. Дома, сидя на удобной кушетке, в окружении родныхизнакомых.И
никуданеспеша.Наслаждаясьстольдорогойценойкупленнымпокоем.
Когда-нибудь - дома, в родной, пахнущей моремВенеции.Там,гдедом-
отделанное розовым мрамором Палаццо ди Поло с четырьмячернымискворцами
на гербе, невдалеке от Словенской набережной Большого канала,наменьшем
канале Словенских послов. Быть может, и не стоило Никколо Полоиегоне
чуждому разнообразных услад младшему брату Маффео соваться дальше Словении
- страны вполне христианской. И страны богатой. Но чем? Солью, кпримеру,
черносливом, лесом, медом, пенькой, воском ипрочимнеособенноходким
товаром, что требует множества кораблей для перевозки.
Порой торговля то разгоралась, то тлела на улице Ювелиров, в стороне от
Биржи,-наулице,гдевстречалисьвенецианскиекупцы,банкирыи
ювелиры... ("Что новенького наБирже?Пенькадорожает.Воскдешевеет.
Чернослив - какибыл.Восксильнодешевеет.Пеньканеочень-тои
дорожает...") Порой игра даже не стоила свеч.
А тут: самоцветы!
При одной мысли о самоцветах - одрагоценныхкамнях,чтоносишьза
пазухой как целое состояние, - дыханиеНикколонеизменноперехватывало.
Потом онзадышалчащеиглубже.Гигантскийпятнистыйбарс,похоже,
расслышал. И замер - пересталшастатьвзад-вперед.АмыслиНикколос
легкостью (на самом деле сложнобылоотвратитьихотэтогопредмета)
обратились к некоему списку, почти литании, которая, правду сказать - хоть
Никколо и пришел бы в ужас, скажи ему кто-то правду, -утешалаегокуда
лучше любой молитвы.
"Десяток голкондских алмазов чистойводы-безмалейшихизъянов-
размером с хорошую словенскую сушеную сливу, из тех, что пополдукатаза
центнер; ценою же сказанные алмазы - по сотне добрых коней каждый.
Двадцать один рубин из тех, что зовут "паучьими", - каждый размеромсо
сжатый кулачок крепкого младенца десяти дней от роду; ценоюжесказанные
паучьи рубины...
Дваждыподвадцатьиещедесятоксапфировизтех,чтозовутся
"звездными", - с острова Церендиб, или, по-иному, Цейлон...
Сотня и еще десяток отборных коричневых жемчужин в полномблеске-с
архипелага Киноцефалов, или Песьеголовых, каждая размером с набухший сосок
дородной кормилицы.