Но я уже знал, что они были не от Бранда. Они были просто не в его стиле. Ни в стиле любого другого, чью работу я знал. Стиль, однако, в данный момент не очень занимал мои мысли. Их, скорее, занимали черты лица третьей персоны, того, о ком Рэндом сказал, что никогда его прежде не видел. А я видел. Я смотрел на лицо юноши, выехавшего на меня с арбалетом перед Двором Хаоса, узнавшего меня, а затем отклонившего выстрел.
Я протянул карту.
– Мартин, кто это? – спросил я.
– Человек, который сделал эти добавочные карты, – пояснил он, – он заодно нарисовал и себя. Я не знаю его имени. Он друг Дары.
– Ты лжешь, – заявил Рэндом.
– Тогда пусть нам скажет Дара, – решил я и обернулся к ней.
Она все еще стояла на коленях рядом с Бенедиктом, хотя кончила бинтовать его, и он теперь сел.
– Как насчет этого? – поинтересовался я и обернулся к ней, махая перед ней картой. – Кто этот человек?
Она взглянула на карту, потом на меня, и улыбнулась.
– Ты действительно не знаешь? – осведомилась она.
– Стал бы я спрашивать, если б знал?
– Тогда посмотри на нее снова, а потом пойди и посмотри в зеркало. Он такой же твой сын, как и мой. Его зовут Мерлин.
Меня нелегко потрясти, но в этом не было ничего легкого.
Я почувствовал внезапное головокружение.
Но мой мозг работал быстро. При надлежащей разнице во времени такое было возможно.
– Дара, – произнес я, – чего ты все‑таки хочешь?
– Я сказала тебе, когда прошла Лабиринт, – ответила она, – что Эмбер будет разрушен. Чего я хочу, так это сыграть в этом свою законную роль.
– Ты сыграешь в мою прежнюю камеру, – пообещал я. – Нет! В соседнюю с ней. Стража!
– Корвин, тут все в порядке, – заступился за нее, поднявшись на ноги, Бенедикт. – Это не так плохо, как кажется, она может все объяснить.
– Тогда пусть начнет сейчас же.
– Нет. Наедине, в кругу семьи.
Я сделал знак отойти явившимся по моему зову стражникам.
– Ладно. Давайте соберемся в одной из комнат над залом.
Он кивнул, и Дара взялась поддерживать его за левую руку. Рэндом, Жерар, Мартин и я последовали за ними из зала. Я оглянулся разок на пустое место, где сбылся мой сон. Вот, значит, каков его смысл.
– Знания о семье, Лабиринте, картах, об Эмбере. Завоевать твое доверие, иметь от тебя ребенка.
– А разве правда не послужила бы тебе с таким же успехом?
– Едва ли. Я явилась от врага. Мои причины получить это были не из тех, что ты одобрил бы.
– Твое умение фехтовать?.. Ты тогда говорила мне, что тебя тренировал Бенедикт.
– Я училась у самого Великого Князя Бореля, Высокого Лорда Хаоса.
– И твоя внешность, – продолжал я, – она многократно менялась, когда я смотрел, как ты проходила Лабиринт. Как? А также, почему?
– Все, кто происходит от Хаоса, способны менять облик, – ответила она.
Я подумал о выступлении Дворкина в ту ночь, когда он представлялся мной.
Бенедикт кивнул.
– Отец одурачил нас своим обличьем Ганелона.
– Оберон – сын Хаоса, – подтвердила Дара. – Мятежный сын мятежного отца. Но сила по‑прежнему имеется.
– Тогда почему же этого не можем делать мы? – спросил Рэндом.
Она пожала плечами.
– А вы когда‑нибудь пробовали? Наверно, вы можете. С другой стороны, это могло вымереть с вашим поколением. Я не знаю. Однако, что касается меня самой, то у меня есть определенные любимые обличья, к которым я возвращаюсь в напряженные моменты. Я выросла там, где это было правилом, где другой облик был на самом деле чем‑то господствующим. У меня это все еще рефлекс. Именно это вы и засвидетельствовали – в тот день.
– Дара, – спросил я, – зачем тебе понадобилось то, что ты, по твоим словам, хотела – знания о семье, Лабиринте, картах, Эмбере? И сын?
– Ладно, – вздохнула он. – Ладно. Вы уже знаете о планах Бранда – разрушить и вновь построить Эмбер?
– Да.
– Это требовало нашего согласия и сотрудничества.
– Включая убийство Мартина? – спросил Рэндом.
– Нет, – ответила она. – Мы не знали, кого он намерен был использовать в качестве средства.
– Вас бы это остановило, если бы вы знали?
– Ты задаешь гипотетический вопрос, – сказала она. – Ответь на него сам. Я рада, что Мартин все еще жив. Это все, что я могу сказать об этом.
– Ладно, – сказал Рэндом, – что насчет Бранда?
– Он сумел вступить в контакт с нашими лидерами посредством методов, узнанных им от Дворкина. У него были амбиции. Ему нужны были знания, силы. Он предложил сделку.
– Какого рода знания?
– Ну, хотя бы то, что он не знал, как уничтожить Лабиринт.
– Значит, ответственны за то, что он все‑таки сделал, были ВЫ, – сказал Рэндом.
– Если ты предпочитаешь смотреть на это так.
– Предпочитаю. на пожала плечами и посмотрела на меня.
– Ты хочешь услышать эту историю?
– Давай, – я взглянул на Рэндома, и тот кивнул.
– Бранду дали то, что он хотел, – продолжила она свой рассказ. – Но ему не доверяли. Опасались, что коль скоро он будет обладать силой сформировать какой ему угодно мир, он не остановится на правлении исправленным Эмбером. Он попытается распространить свое господство и на Хаос тоже. Ослабленный Эмбер – вот что было желательно, так чтобы Хаос был сильнее, чем есть сейчас. Установление нового равновесия, дающего нам больше отражений, лежащих между нашими царствами. Было давным‑давно усвоено, что эти два королевства не могут слиться, или одно – быть уничтожено, не расстроив также все процессы, находящиеся в движении между нами. В результате была бы полная статика или совершенный Хаос. И все же, хотя и видно было, что на уме у Бранда, наши лидеры пошли на соглашение с ним.