Это была наилучшая возможность, какая представилась за долгие века. За нее надо было ухватиться. Чувствовалось, что с Брандом можно иметь дело, а под конец заменить, когда придет время.
– Так, значит, вы тоже планировали обман, – заметил Рэндом.
– Нет, если бы он сдержал свое слово. Но, впрочем, мы знали, что он не сдержит. Так что, мы предусмотрели ход против него.
– Какой?
– Ему бы позволили достичь своей цели, а потом уничтожили. Ему бы наследовал член королевской семьи Эмбера, который был бы также из первого семейства Хаоса, выросший среди нас и обученный для этого поста. Мерлин выводит свое происхождение из Эмбера даже с обеих сторон – через моего прадеда Бенедикта, и от тебя самого – двух самых вероятных претендентов на ваш трон.
– Ты из королевского Дома Хаоса?
Она улыбнулась.
Я поднялся, отошел, уставился на пепел на каминной решетке.
– Я нахожу несколько огорчительным быть участником проекта выведения нового вида, – произнес я, наконец. – Но как бы там ни было и, допуская – на минуту – что все сказанное тобой, правда, почему ты теперь все это нам рассказываешь?
– Потому что, – ответила она, – я опасаюсь, что лорды моего королевства зайдут ради своей мечты так же далеко, как и Бранд. Наверно, даже дальше. То равновесие, о котором я говорила. Немногие, кажется, понимают, какая это хрупкая вещь. Я путешествовала по Отражениям неподалеку от Эмбера. Я также знаю Отражения, лежащие неподалеку от Хаоса. Я встречала многих людей и видела много вещей. Потом, когда я столкнулась с Мартином и поговорила с ним, то начала чувствовать, что перемены, которые, как мне говорили, будут к лучшему, будут не просто результатом перестройки Эмбера на более приятный для моих старейшин лад. Они вместо этого превратят Эмбер во всего лишь продолжение Двора, большинство Отражений испарится и присоединится к Хаосу. Эмбер станет островом. Некоторые из моих старейшин, которые все еще испытывают боль от того, что Дворкин вообще создал Эмбер, действительно желают возвращения к временам, прежде чем это случилось. К полному Хаосу, из которого возникло все. Я смотрю на выполнение условия, как на лучшее и желаю сохранить их. Мое желание – чтобы ни одна сторона не вышла победительницей в любом конфликте.
Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бенедикт качает головой.
– Значит, ты ни на чьей стороне.
– Мне хочется думать, что я на обеих.
– Мартин, – обратился я, – ты в этом с ней?
Он кивнул.
Рэндом рассмеялся.
– Двое вас? Против и Эмбера и Двора Хаоса? Чего вы надеетесь добиться? Как вы надеетесь способствовать этому шаткому равновесию?
– Мы не одни, – заявила она, – а план не наш.
Ее пальцы порылись в кармане. Когда она вынула их, что‑то сверкнуло. Она повернула это на свет. Она держала перстень с печатью нашего отца.
– Где ты его достала? – спросил удивленно Рэндом.
– Да, где?
Бенедикт шагнул к ней и протянул руку. Она отдала ему перстень. Он внимательно изучил его.
– Это отцовский, – подтвердил он. – Как вы знаете, у него есть маленькие метки сзади, которые я видел раньше. Зачем он тебе?
– Во‑первых, убедить вас, что я действую правильно, когда сообщу вам его приказы, – ответила она.
– Откуда ты вообще знаешь его? – заинтересовался я.
– Я повстречалась с ним во время его затруднений некоторое время назад, – сообщила она нам. – Фактически, можно сказать, что я помогла ему избавиться от них. Это случилось после того, как я встретила Мартина и стала относиться к Эмберу более сочувственно.
Но, впрочем, ваш отец тоже очень обаятельный и убедительный человек. Я решила, что не могу просто стоять и смотреть, как он остается пленником у моей родни.
– Ты знаешь, как он вообще попал в плен?
– Я знаю только, что Бранд добился его присутствия в достаточно далеком от Эмбера Отражении, чтобы его можно было взять. Я считаю, что это было связано с ошибочным поиском несуществующего магического инструмента, могущего исцелить Лабиринт. Теперь он понимает, что сделать это может только Камень.
– То, что ты помогла ему вернуться… как это повлияло на твои отношения с твоим собственным народом?
– Не слишком хорошо. Я временно без дома.
– И ты хочешь иметь его здесь?
Она снова улыбнулась.
– Все зависит от того, как обернется дело. Если мой народ добьется своего, я с такой же скоростью вернусь – или останусь с тем, что сохранится от Отражений.
Я вытащил Карту и взглянул на нее.
– Что насчет Мерлина? Где он теперь?
– Он у них. Я боюсь, что теперь он может быть их человеком. Он знает о своем происхождении, но они долгое время занимались его воспитанием. Я не знаю, сможет ли он вырваться.
Я поднял Карту и пристально посмотрел на нее.
– Бесполезно, – сказала она. – Они не функционируют между здесь и там.
Я вспомнил, как трудна была связь по Карте, когда я находился на краю этого места. Но все равно попробовал.
Карта стала холодной в моей руке и я потянулся. Возникло самое слабое мерцание ответного присутствия. Я попробовал усерднее.
– Мерлин, это Корвин. Ты слышишь меня? – сказал я.
Я, кажется, услышал ответ. Он, казалось, был: «Я не могу». А затем – ничего. Карта потеряла свою холодность.
– Ты дозвался его? – спросила она.
– Я не уверен, – сказал я. – Но думаю, что да. Но только на миг.
– Лучше, чем я думала, – заметила она. – Либо условия хорошие, либо ваши умы очень схожи.
– Когда ты размахивала отцовской печаткой, ты говорила о каких‑то приказах, – заметил Рэндом. – Каких приказах? И почему он шлет их через тебя?
– Тут дело в своевременности.
– Своевременности? Черт подери! Да он только утром уехал отсюда!
– Ему надо было закончить одно дело, прежде чем он был готов для другого. Он не имел представления, сколько на это уйдет времени. Но я была в контакте с ним как раз перед тем, как явиться сюда – хотя я едва ли была готова к приему, который получила – и теперь он готов начать следующую фазу.
– Где ты с ним говорила? – спросил я. – Где он?
– Я не имею представления, где он. Он вступил со мной в контакт.
– И…
– Он хочет, чтобы Бенедикт атаковал немедленно.
Жерар, наконец, зашевелился в огромном кресле, где он сидел и слушал. Он поднялся на ноги, заткнул большие пальцы за пояс и посмотрел на нее сверху вниз.
– Подобный приказ должен исходить прямо от отца.
– От него и исходит, – заявила она.
Он покачал головой.
– Это не имеет смысла, зачем вступать в контакт с тобой – лицом, которому мы имеем мало причин доверять – а не с одним из нас?
– Я считаю, что он в то время не мог дозваться вас. С другой стороны, он был способен дозваться меня.
– Почему?
– Он воспользовался не Картой. У него моей нет. Он воспользовался резонирующим эффектом Черной Дороги, схожим со средством, благодаря которому Бранд однажды бежал от Корвина.
– Ты много знаешь о том, что происходило.