Бет проследила за ее взглядом.
– Ну‑ну. Это ты свет прикрываешь?
– Тсс! – снова зашипела на нее Джессика и – так и быть – закрыла дверь. Еще не хватало, чтобы сюда родители заявились. – Чего тебе?
– Хочу знать, что с тобой происходит.
– А поточнее?
– Ну, шторы задернуты, свет выключен, ты одета, в руке цепь для велика. Куда‑то собралась?
Джесс посмотрела на «Спиралевидный».
– Вообще‑то, этим я собиралась размозжить тебе башку.
Бет снисходительно улыбнулась.
– За кого это ты меня приняла?
– Ни за кого, – ответила Джессика. – За умственно отсталого серийного убийцу в пижаме. А теперь не пора ли тебе обратно в постель?
– Тебе надо часы починить, – заявила Бет. – А то они каждое утро показывают неправильное время.
Джессика помедлила, хотя знала, что замешательство обязательно насторожит Бет. Маленькая головка младшей сестры вечно воображала, будто знает больше, чем на самом деле.
– Да, кажется, они немного спешат.
– Ага, причем
– И кто же это приходит в… – Бет быстрым движением смахнула с будильника футболку, – полночь?
Джессика только покачала головой. Ее сердце билось слишком сильно, чтобы она могла что‑то сказать. Может, если стоять совсем неподвижно и вернуться после тайного часа на это самое место, Бет не заметит ничтожные изменения в ее позе?…
Но Бет, похоже, замечала все.
Она села на кровать и заскользила взглядом по комнате.
– Неплохой у тебя домашний арест. Кроссовки по утрам все время грязные. На джинсах – масло и ржавчина. Яму, что ли, по ночам роешь ближнему?
Джессика только зубами скрипнула от злости.
Бет, видимо, уже не одну неделю за ней шпионит, а может, с того самого дня, как они приехали в Биксби. И все это время она, Джессика, жалела бедную одинокую сестренку, которая никак не может привыкнуть к незнакомому городу, а эта маленькая змея за ней подглядывала!
Тут Джессике пришло в голову, что она запросто может предоставить Бет потрясающее зрелище. Нужно только дождаться полуночи, а когда она закончится, встать у сестры за спиной или вообще в другой комнате. Исчезнуть прямо из‑под ее сопливого любопытного носа.
Но если Бет увидит такой фокус, то растреплет всем. Мама с папой не поверят, но если пойдут слухи в школе, они в конце концов доползут и до других полуночников. Рексу это вряд ли понравится.
Или еще хуже: вместо того чтобы перепугаться, Бет начнет являться сюда каждую ночь, дабы выяснить, что же происходит.
– Думаешь, не вижу, как у тебя глазки горят? – долбила свое Бет. – Вернее, горели, пока в субботу паранойя не разыгралась. Теперь вот этой штуковиной размахиваешь. – Бет ткнула пальцем в цепочку с замком, которую Джессика все еще держала в руке. – Тот парень, с которым тебя поймали, Джонатан, он же вечно на копов нарывается?
– Бет, ты не понимаешь, о чем говоришь.
– Правильно, не понимаю. Я же его никогда не видела. Судя по тому, что я знаю, он полный придурок. – Бет опустила глаза в пол. – Джесс, я за тебя волнуюсь.
Джессика удивленно моргнула.
– Ты –
– Теперь ты все время мне врешь, Джессика. Я же вижу. – Бет посмотрела ей прямо в глаза: мол, только попробуй возразить. – Ты была другой, пока мы не приехали в этот дурацкий город. Там я знала всех твоих друзей.
Джессика сглотнула. Казалось, это было так давно, будто бы в другой жизни, которую она все равно помнила. Раньше ведь сестры часто разговаривали – до того, как мама с папой объявили о грандиозном переезде в Биксби, до того, как сборы и прощания превратили Бет в вечного нытика. В основном, конечно, дразнились и спорили, но никогда не врали друг другу.
– Бет. Я не собиралась скрывать от тебя что‑то. Просто… – У Джессики сорвался голос.
В глазах Бет было столько мольбы, она так хотела хоть к чему‑то приткнуться здесь, в Биксби…
Как же легко можно ей все рассказать.
Джессика виновато представила благоговейный трепет на лице сестренки. Сначала Бет не поверит, но уже через пару минут Джессика ей
– Что?
Но слова, естественно, не шли. Джессика понимала, что возненавидит саму себя, если все расскажет. Многие годы другие держали это в тайне ото всех – от друзей, от родных, от полиции, которая навязала этот беспощадный комендантский час. Неудобно, но что поделаешь? Рекс говорил, что раньше многие люди знали о тайном часе – и вот к чему это привело. Однажды полуночники просто исчезли. Тайна – их единственная реальная защита. Шторы опущены, а окна закрыты именно потому, что кто‑то по другую их сторону знает.
И есть ведь вещи похуже человека с фотокамерой. Джессике представилась полудевочка‑полунелюдь. Полночь – это не просто тайна, она полна ужаса. Нельзя свалить все свои кошмары на младшую сестру. Так нечестно. Вся эта идея глупа и несправедлива.
Джессика вздохнула и опять посмотрела на часы.