- Кто я - никакой роли не играет, - сказал он. - Всеравномоеимя
вам ничего не скажет. И я не знаю ваших имен.Представимсяпосле.-Он
помолчал, закрыв глаза, потом продолжал: - Двадцать лет назад выпокинули
Землю. Это очень долгийсрок.Онбольшепохожнадвадцатьстолетий,
столько произошло за это время. После вашего отлета разразиласьвойна.-
Он медленно кивнул. - Да-да, большая война. Третьямировая.Онадлилась
долго. До прошлого года. Мы бомбили все города мира. Мы разрушили Нью-Йорк
и Лондон, Москву и Париж, Шанхай, Бомбей, Александрию. Мы все превратили в
развалины.Апокончивсбольшимигородами,принялисьзамаленькие,
подвергли их атомной бомбардировке и сожгли.
И он стал перечислять города, поселки, улицы. И по мере тогокакон
перечислял, над толпой рос гул.
- Мы разрушили Натчез...
Бормотание.
- Коламбас в штате Джорджия...
Опять бормотание.
- Сожгли Новый Орлеан...
Вздох.
- И Атланту...
Еще вздох.
- Начисто уничтожили Гринуотэр, штат Алабама...
Голова Вилли Джонсона дернулась, его рот приоткрылся.
Хэтти заметила это, заметила,каквеготемныхглазахмелькнуло
воспоминание.
- Ничего не осталось, - говорилоченьмедленностарикувходав
ракету. - Хлопковые поля сожжены.
- О!.. - отозвались все.
- Прядильные фабрики взорваны...
- О!..
- Заводы заражены радиоактивностью - все заражено.
Дороги, фермы, продовольствие сплошь радиоактивны. Все...
И он продолжал называть города и поселки.
- Тампа.
- Моя родина, - прошептал кто-то.
- Фултон.
- Наш город, - произнес другой.
- Мемфис.
- Мемфис? Сожгли Мемфис? - потрясенный голос.
- Мемфис взорван.
- Четвертая стрит в Мемфисе?
- Весь город.
Безразличиеулетучилось.Нахлынуливоспоминаниядвадцатилетней
давности. Города и поселки, деревья икирпичныедома,вывески,церкви,
знакомыемагазины-всевсплылонаповерхностьизтайниковпамяти
сгрудившихся людей.
Каждое название будило воспоминания, и небылоникого,ктобыне
думал о минувших днях. Возраст собравшихся - кроме детей - былдляэтого
достаточным.
- Ларедо.
- Помню Ларедо.
- Нью-Йорк.
- У меня был магазин в Гарлеме.
- Гарлем разрушен бомбами.
Зловещие слова. Знакомые, возрожденные памятью места.
Попытка представить себе их обращенными в развалины.
Вилли Джонсон пробурчал:
- Гринуотэр в штате Алабама. Я там родился. Помню...
Исчезло. Все исчезло - сказал этот человек.
- Мы все разрушили, - говорил старик, -всеуничтожили.Глупцымы
были, глупцами остались... Убили миллионы людей.Наверно,вовсеммире
теперь живы не больше пятисот тысяч человек всехрасинациональностей.
Средиразвалиннамудалосьвобратьдостаточнометалладля
одной-единственной ракеты, и вот мы прилетели на Марс за вашей помощью.
Он замялся, глядя вниз, на лица, пытаясь угадать, каким будетответ,
и не мог угадать.
Хэтти Джонсон почувствовала, как напрягается рука еемужа,увидела,
как его пальцы сжимают веревку.
- Мы были глупцами, - спокойно произнес старик. - Мы обрушили себе же
на голову нашу Землю и нашу цивилизацию. Города уже не спасешь-онина
сто лет останутся радиоактивными. Земле конец. Ее время прошло. У вас есть
ракеты, которыми вы все эти двадцатьлетнепользовались,непытались
вернутьсянаЗемлю.Ивотяприлетелпроситьвас,чтобывыих
использовали. ПроситьвасотправитьсянаЗемлю,забратьуцелевшихи
доставить их на Марс. Помочь нам, чтобы мымоглижитьдальше.Мыбыли
глупцами, и мы признаем свою глупость и жестокость. Мы просим принятьнас
- китайцев, индийцев, русских, англичан, американцев.
Ваши земли на Марсе веками лежат нетронутыми, здесь длявсеххватит
места, и почва хорошая, я видел сверху ваши поля.
Мы прилетим сюда и будем возделывать землю для вас. Да-да, мыготовы
на это. Мы заслужили любую кару,какуювынамприготовили,тольконе
отталкивайте нас. Теперь мы не можем вас заставить.Захотите-явойду
обратно в корабль и улечу назад, и вопрос будет исчерпан. Больше мы вас не
потревожим. Но мы готовы переселиться сюда и работать на вас,делатьдля
вас то, что вы делали для нас: убирать ваши комнаты,готовитьвампищу,
чистить ваши ботинки, смирением загладить все зло, чтомынапротяжении
веков причиняли себе самим, другим, вам...
Он кончил говорить.
Наступила небывалаятишина.Тишина,которуюможнобылопощупать
рукой, тишина, которая угнетала толпу,словнопредвестиенадвигающегося
урагана.Ихдлинныерукивисели,точночерныемаятники,освещенные
солнцем, их глаза были устремлены на старика. Теперь он ждал не двигаясь.
Вилли Джонсон держал в руках веревку.Окружающиесмотрели,какон
сейчас поступит. Хэтти ждала, стиснув его руку.
Ей хотелось обрушиться на их общую ненависть,долбитьее,долбить,
пока не появится малюсенькая трещина, выбить изстеныосколок,камешек,
кирпич, пять кирпичей, а там, глядишь, все зданиерухнетирассыплется.
Уже стена заколебалась. Но который камень - краеугольныйикакдонего
добраться? Как повлиять на них, пробудить в душах нечто такое, чтоунесет
их ненависть?
В глубокой тишине она смотрела на Вилли, и единственнойеезацепкой
сейчас был он, его жизнь, его переживания.