Тут он попытался встать. Борджиа махнула Фе рукой, и та подбежала к Вождю, помогла ему подняться на ноги. Опираясь на плечо Фе и покачиваясь. Вождь медленно огляделся, рассмотрел каждого из нас. Потом улыбнулся. Улыбка была слабая, болезненная, но такая милая! Фе расплакалась.
– Прекрасные знакомые лица, – сказал Секвойя, легонько хлопнув своей ладонью по моей. – Спасибо, приятель. Ты настоящий друг. Фе, ты мне теперь еще больше по сердцу, чем прежде. Лукреция Борджиа, убирайте свои ненужные инструменты – больше не понадобятся. – Она отложила скальпель, и проф с чувством пожал ей руку. – Эдисон! М'банту! Приветствую славных ребят! А ты, Хрис, ступай в постель, как тебе велено. Что касается «радиолабуды», Борджиа, то эти шлюхи в кальсонах каждые два часа умолкают на несколько минут – пока идет пересменка. Так что нам лучше побыстрее убраться отсюда
– прежде чем они продолжат свои дебильные приключения.
Я покосился на Борджиа. Она весело улыбалась.
– Я же говорила тебе. Гинь, он прекрасно сознавал все, что происходило вокруг.
– Гинь, это было гениально – как ты успокоил народ у криокапсулы. Фе, будь добра, свяжись с Лабораторией и назначь собрание акционеров – через час.
Я снова вопросительно покосился на Борджиа. Она кивнула: мол, порядок, справится.
– Потрясающие событие, – сказал Вождь. – Эти голенькие крысы означают, что мы открыли ящик Пандоры и… Мне бы поесть чего‑нибудь. Вот только где?
– У меня дома, – вставил я. – Главное, не заходи в печку – у нее дверцу иногда заклинивает.
Эдисон возмущенно запротестовал. Секвойя успокоил его:
– Не дуйтесь, Эдисон. Я в восторге от дымовой завесы, которую вы устроили в Лаборатории. Вы говорили блестяще. Акционеры чуть не прослезились. И вся Команда высоко ценит ваши усилия.
– Он знает чересчур много, – тихонько сказал я Лукреции. – Это меня пугает.
– Да сколько раз тебе говорить? Он слышал все, что происходило вокруг!
– Это так. Но, по‑моему, проф в курсе и того, что происходило совсем даже не вокруг, а очень далеко. Боюсь, что я простодушно схватил за хвост
– тигра!
– Тогда разожми руки.
– Поздно. Остается надеяться, что это мое приключение не закончится в его желудке и вам не доведется увидеть сытую улыбку на тигриной морде.
Тут в эфир опять вторглись придурки в армейских кальсонах, и мы опрометью бросились вон, покуда негодяй Дэн Бакстер слал секретные донесения в Аннаполис. Сперва мы уложили в постель Хриса, а затем отправились ко мне домой, где Благоуханная Песня и М'банту спроворили что‑то вроде афро‑китайского ужина – или завтрака? Ведь шел четвертый час ночи. Получилось весьма съедобно и напомнило Чингачгуку о его волках. Он выразил надежду, что в его отсутствие родной вигвам посетили грабители и волки не остались голодными. Когда мы, сидя со скрещенными ногами на подушках, заканчивали нашу нехитрую трапезу, прибежала запыхавшаяся Фе.
– Все в порядке. Вождь, Собрание назначено на четыре часа. Что ты намерен сообщить им?
– Пока еще точно не знаю, – проворчал Секвойя. – Будет очень трудно упростить объяснения до уровня тупоголовых акционеров Объединенного Фонда.
– А что же все‑таки произошло, профессор? – спросил М'банту.
– Я вовремя не переключил скорость и не вписался в крутой поворот, дорогой М'банту. После того, как я заглянул в чертову капсулу, мне надо было высунуться с улыбкой и начать забивать баки почтенной публике. Вместо этого я как последний дурак влетел в коматозное состояние. Да благословит вас Бог за то, что вы меня вытащили.
Господи, я словно попал в ловушку бледнолицых…
– Это когда ты увидел голых крыс?
– Это не крысы.
– А кто? Пришельцы из космоса, которые вздумали просочиться в наш мир?
– Не делай из меня придурка в армейских кальсонах, Гинь. Со временем поймешь. Но сперва я должен до конца продумать все в своей голове. Эх, капитан Немо, я был бы не против, чтоб вы пересадили мне второй, дополнительный мозг.
– Приятель, у тебя и свой хоть куда!
– Спасибо. А теперь дайте поразмыслить мне, подумать минутку‑другую.
Мы в полном молчании доедали произведения Благоуханной Песни и М'банту – и ждали. Даже Фе помалкивала. Похоже, она совершила качественный скачок в своем развитии.
– Проблема состоит вот в чем, – наконец заговорил Секвойя. – Если объяснить публично, что произошло, все поймут, какие ошеломляющие перспективы открываются. Мне придется ввести ребят из Объединенного Фонда в тонкости процесса исследования новооткрытого феномена. И нужно будет втолковать им, что на проекте полета к Плутону пока следует поставить крест.
– Поставить крест? После всей этой безумной рекламной кампании?
– Да, приятного мало. Гинь. Однако результаты криоэксперимента перечеркивают возможность полета на Плутон – или для нашего поколения, или на веки веков. С другой стороны, эксперимент привел к столь неожиданному и масштабному открытию, что я обязан заставить акционеров перенацелить капиталы, которые предназначались на проект полета к Плутону, на тотальное исследование новооткрытого феномена. Прекрасно сознаю, какая буря протестов поднимется в ученом мире, сколько будет досужих разговоров, но, когда дело касается отстаивания своих предложений, я упрям как буйвол.
– Тут нам понадобится совет Греческого Синдиката, – шепнул я принцессе. Она согласно кивнула и выскользнула из комнаты.
– Я так откровенен с вами потому, что проникся доверием и уважением к вашей Команде.
– И много ли ты знаешь о нашей Команде, Быстрый Олень?
– Кое‑что.
– Это Фе тебе наболтала?
– Я ни словечком не обмолвилась! – запротестовала Фе.
– Но ведь ты же читала мои дневники, так, Фе?
– Да.
– И каким же образом ты, черт возьми, научилась пользоваться моим терминалом, доступ к которому перекрыт системой шифров?
– Да вот научилась…
Я в отчаянии воздел руки. Живи после этого в одном доме с гениалочкой!
– Признайся, что именно ты рассказала своему дружку?
– Ничего, – сказал Секвойя, уминая кус мяса. – То немногое, что я узнал, я узнал благодаря индукции и дедукции, благодаря подслушанным намекам и полунамекам. Ведь я как‑никак ученый и умею обрабатывать данные и делать выводы. Так что давайте не муссировать этот вопрос. Мне предстоит настоящий бой с научной и финансовой элитой, и я надеюсь на то, что Команда поддержит меня в неравной схватке. Идет?
– С какой стати нам поддерживать тебя?
– Ну, хотя бы потому, что я могу разоблачить вас.
– Очень мило.
– К тому же и для вас выгодно мое сотрудничество. – Тут он расплылся в искренней улыбке. И очень убедительно‑обаятельной. – Ведь мы нравимся друг другу, отчего бы нам не помогать друг другу?
– Ах ты, хитрая индейская рожа! Ладно, идет.
– Вот и славно. Мне в данный момент необходимы ты и Эдисон. И, конечно же, Фе. Я проинструктирую вас в вертолете, чтоб вы задавали мне нужные вопросы из аудитории, когда я буду делать официальный доклад. А теперь – к вертолету!
Когда мы прибыли в Лабораторию, у меня кружилась голова от масштаба открытия Секвойи и перспектив его применения.