Я и сам страдаю припадками – ну, ты знаешь, находят на меня затмения, – но это как раз опровергает твою теорию. Я отнюдь не считаю себя выдающимся умом. А ты что скажешь обо мне – только положа руку на сердце!
– Что ты талантлив и своеобычен.
– Ха! Любишь позолотить пилюлю…
Это был дурацкий спор. Как‑то нелепо убеждать котяру, который владеет четвертой частью мировых богатств, что он умница и неординарная личность. Большинство членов Команды в материальном отношении устроены неплохо – тут и время сыграло свою роль, и финансовые советы Грека, но чтобы владеть четвертью мира!.. Решив прибегнуть к фланговой атаке, я позвал Фе:
– Душечка, иди сюда и отведай чего‑нибудь.
Душечка не замедлила присоединиться к нам.
– Фе, позволь рассказать тебе короткую занимательную историю про жизненные метаморфозы одного члена нашей Команды. Давным‑давно он возглавил крестьянское восстание в Каппадокии.
Синдикат слегка напрягся, но не более того. Искусство держать себя в руках освоено им до тонкости.
– Однако восставшие крестьяне плохо повиновались своим предводителям и натворили много бессмысленных преступлений. Он не мог остановить своих товарищей. И когда крестьянский бунт был подавлен, знать придумала для предводителя жесточайшую казнь. Они усадили его на раскаленный до красна трон, надели ему на голову корону из раскаленного металла и дали в руки раскаленный скипетр. Он вынес пытку с непередаваемым достоинством.
Фе содрогнулась от ужаса.
– И что же спасло его?
– Одно из землетрясений, которые и по сей день исправно отправляют людей на тот свет тысячами. От дворца остались одни руины – когда наш герой очнулся, то не мог поверить, что он жив. Он оказался под горой погибших вельмож – своими телами они закрыли его от каменных обломков потолка.
Фе – девочка сообразительная и уставилась на Поулоса с почтительным восхищением.
– Вы самый удивительный человек в мире, – выдохнула она.
– Ну, Грек, выиграл я наш спор?
Он насмешливо передернул плечами.
– Но эти пытки, – спросила Фе, – разве они не оставили следов – скажем, шрамов, ожогов?
– Еще бы не оставили! – воскликнул Синдикат. – Любого, кто глядел на меня, невольно мутило. Это было одной из причин, отчего я стал профессиональным игроком. Играли по ночам, а в то время единственным освещением были свечи. Но даже появляясь при этом неверном свете, я, как говорят, послужил прообразом графа Дракулы. Партнеры звали меня граф Дракон. А вы сами знаете, как выглядят драконы на картинках. Существа, мягко говоря, малосимпатичные.
– Но ведь теперь вы такой импозантный мужчина!
– Благодаря многочисленным пересадкам кожи и костным протезам, моя дорогая, а также бескорыстному искусству великой Лукреции Борджиа. Возможно, вас позабавит тот факт, что в реконструкции моего лица принимал участие сам Леонардо да Винчи – я имею в виду нашего бессмертного приятеля Леона. Он говорил, что перестанет себя уважать, если доверится костолому в вопросах эстетики. Борджиа по сей день не простила ему этих слов.
В пузырь‑камеру вошли через шлюз пять охранников в громоздких белых скафандрах – похожие на снежных людей. По жесту своего начальника четверо охранников сбросили скафандры и остались в чем мать родила, явив нам безупречные мускулистые тела.
– Одевайтесь, – приказал Гарри Гудини.
Мы проворно натянули скафандры. Я не задавал никаких вопросов. Гарри вопросов не любит.
Когда мы выбрались из пузыря и оказались вне помещения с фосфоресцирующим газом, Гудини приказал:
– Пошли.
– Куда? – раздался голос Вождя.
– К вертолету.
– К вертолету.
– Нет. Вначале к криокапсулам.
– Вы – Угадай?
– Да, я профессор Угадай.
– Гинь, ты где?
– Я тут, – отозвался я из скафандра.
– Должен ли я слушаться Угадая?
– Если это исполнимо, тогда делай, как он просит.
– Для меня нет неисполнимого. Вперед.
Гарри повел нас мимо постов. Очевидно, он давал руками правильные кодовые сигналы, потому что нас пропускали без задержки. Одна из неуклюжих фигур в скафандрах приблизилась ко мне, робко прижалась к моему боку и тихонько произнесла:
– Гинь, мне страшно.
– Мне тоже, но крепись. Объедфонд не нанимает в охранники гомиков, так что худшего не случится.
Шутки шутками, но у входа в зал, где находилась взлетно‑посадочная платформа и космический аппарат, нас поджидал отвратительный сюрприз. Эти сволочи установили вибрационный щит перед двойной дверью. Никаких шансов прорваться. Вот такой хреновиной Лейкемие Лавалье защищать бы свой украденный карбункул!
– Новая модель, – сказал Гарри.
– Откуда ты знаешь?
– Впервые вижу подобную переливчатую штуковину.
– Можно преодолеть?
– Спрашиваешь! Но мне нужно какое‑то время, чтобы понять принцип работы этого щита. А у нас, к сожалению, времени кот наплакал. Что решим?
– Сваливаем отсюда, – сказал я. – Разумеется, если ты знаешь способ свалить отсюда.
Но Гарри тот еще тип! Конечно же, у нас не оказалось проблем при выходе. Он опять делал верные знаки у каждого поста, и нас пропускали беспрекословно. Не хочу поставить под сомнение изобретательность Гудини, но сдается мне, что он тратит миллионы в год на подкуп всех караулов и всех стражей по всему миру – просто на всяких случай. Это очень помогает проходить сквозь стены и творить разные прочие чудеса.
Мы прилетели к моему бывшему дому, по дороге сбросив с себя скафандры. В доме нас встретил Джимми Валентайн, а также моя женушка, без нитки на теле, зато разрисованная кубическими картинами Пикассо (голубой период). М'банту смущенно улыбался.
– Это последний крик моды, – сказал он мне. – И, кажется, по эту сторону добра и зла.
– Говори спасибо, что Вождь так ослабел, что не реагирует.
После того, как я обстоятельно поприветствовал Натому, она с озабоченным видом бросилась к Фе и Секвойе. Я повернулся к Валентайну.
– А тебя каким ветром сюда занесло, Джимми? Когда ты нужен, никогда не дозовешься!
– Странный вопрос! Я был занят делом в Ванкувере – и тут получил просьбу от тебя немедленно приехать.
Быть может, вы уже догадались по прозвищу моего друга, что Джимми был на протяжении веков «вором в законе» – подлинным гением в деле проникновения в чужие дома и квартиры. Подобно всем великим авторитетам воровского мира внешне – это бесцветный человечек с невыразительной физиономией. Но зато человек чести. Ни разу ничего не упер у членов Команды.
– Фе, Натома, уложите Вождя в постель. М'банту, постарайся найти Борджиа и привести ее сюда. Гарри, Джимми, отвечайте мне, как духу: кто направил вам просьбу явиться сюда?
– Ты.
– Каким образом?
– Радиограммой.
– И что в ней говорилось?
– Что тебе необходима помощь весьма специфического рода.
– Уточнялось, какая именно?
– В моей, – сказал Гарри, – было написано, что ты угодил в кутузку Объедфонда и не хотел бы там засиживаться.
– А в моей, – сказал Джимми, – говорилось, что ты хотел бы попасть вн ут рьобъекта Объедфонда.