Лунный свет и отблески костров заливали двор замка Деверо. Огромные каменные горгульи, которые в свое время навевали маленькому Жану кошмары, извергали из пастей языки пламени. Огни факелов накачивали светом теплый вечерний воздух. Гигантские костры горели и у входов в подземелья, где, по слухам, творились ужасающие, бесчеловечно жестокие преступления. Горе тому, кто перейдет дорогу роду Деверо! Каоры не зря решили связать с ним свою судьбу, узнав, что Деверо удалось вызвать Черный огонь: ни-кто не захочет испытать его действие на себе.
Изабо и Жан встретились у закрытых дверей церкви: по древнему обычаю обряд венчания совершали снаружи, и епископ не усматривал в это оскорбления. Они соединялись в ночь Кровавой Луны, стоя лицом друг к другу среди лилий и плюща - старинных символов рода Каор и клана Деверо. На богато украшенных насестах гордо восседали Фантазм и Пандиона, готовые в любой момент разорвать друг друга в клочья.
При свете полной луны Изабо в приличествующем знатной даме черном одеянии, затканном серебром, казалась фантастическим существом, но дрожала как скромная девственница; лицо под черно-серебристой вуалью покрывала мертвенная бледность.
"Сколько нам быть вместе? - подумал Жан. - Сколько времени пройдет, прежде чем наши семьи возобновят войну и мне придется отравить тебя, или обезглавить, или сжечь на костре?"
В то же мгновение Изабо уверенно и твердо взглянула на жениха, не отводя сияющих голубых глаз. Воздух между ними зазвенел от напряжения. Жан пришел в восторг: девица, оказывается, с крепким характером! Придется быть настороже, не то она избавится от него первая!
Два рода нараспев повторяли заклинания на латыни и других, еще более древних языках. У алтаря, будто каменный истукан, скрытый складками алой мантии, недвижно стоял старый герцог Деверо, воздев атам, который вот-вот рассечет новобрачным запястья.
Мать Изабо, Катрина, одетая в цвета Каоров - черный с серебром, - не сводила напряженного взгляда с невесты.
Ритуал начался.
Душа сливалась с душой до конца времен, все сильнее разгоралась страсть и скапливалась сила. Новобрачные смешали друг с другом кровь соединив порезы на правых запястьях, а Лоран и Катрина связали левые руки жениха и невесты лентами, вымоченными в настоях колдовских трав для приумножения рода. Оба клана отличались плодовитостью и крепким здоровьем, но магические семьи прежде всего заботились об увеличении числа чародеев.
Изабо задрожала и отвела взгляд, однако Жан не поверил в показное смирение. Его невеста - искусная ведьма, ее заклинания не слабее его чар, в ее жилах течет густая, жестокая кровь рода Каор… Семья Изабо полагала сегодняшний союз результатом своей магии, призванной усмирить горячую кровь Деверо.
Оба рода стремились к полному контролю над землей Франции и мечтали получить корону из рук христианского епископа в Реймсе, однако добивались этого по-разному. Деверо действовали активно, жестоко и напрямую. Их враги погибали от мечей и проклятий, помехи устранялись кинжалом, огнем или ядами. Каоры в борьбе за власть предпочитали интриговать и использовать сложные дипломатические уловки, настраивали брата против брата, распускали слухи и лжесвидетельства. Там, где Деверо просто убили бы неугодного кардинала в постели, Каоры склоняли его на свою сторону улещиваниями, дорогими подарками и соблазнительными женщинами, а то и прямым шантажом. Каоры утверждали, что они благоразумны и миролюбивы, и обвиняли Деверо в открытом использовании магии, чар и тайных знаний, доступных только "нехристианским душам". Из-за бесцеремонного поведения Деверо и Каоров простолюдины начали поговаривать о ведьмовстве и о том, что следует обратиться к Папе Римскому за позволением предать костру оба рода, да и многие благородные семьи Франции не желали поддерживать отношения ни с одним из кланов. Дело принимало серьезный оборот: гнев рабов значения не имел, а вот с гневом рабовладельцев приходилось считаться.
Поэтому Каоры, в отсутствие потомков мужского пола, решили связать наследницу своего рода с наследником клана Деверо. Долгие годы Каоры проводили магические ритуалы в надежде пробудить в Жане страсть к Изабо, не догадываясь, что в течение многих лет мастера ковена Деверо приносили в жертву девственниц и ублажали все воплощения Хозяина Зеленого леса, чтобы тот надоумил Каоров искать этого союза.
Лоран хотел, чтобы Изабо Каор жила в родовом поместье Деверо, неважно - любовницей главы рода или женой его сына. Как только Изабо окажется в замке Деверо, она станет заложницей клана. Каоры прекрасно понимали, что у Изабо есть шанс дожить до преклонного возраста, только если она станет собственностью мужчины из рода Деверо и произведет на свет наследников.
Едва кровь Изабо смешалась с кровью Жана, его охватила такая горячая любовь к девушке, что он покачнулся от внезапного прилива обожания. Конечно, он давно желал ее - какой мужчина отказался бы разделить ложе с такой красавицей? - но теперь от любви к ней у Жана подгибались колени.
"Я не просто желаю, я люблю ее, - подумал он. - Вот слабак! Я не мужчина! Что со мной?!"
В то же мгновение Изабо в изумлении посмотрела на него.
"Она чувствует то же самое! Нас обоих околдовали?"
Жан бросил взгляд на отца, который заклинал Бога защитить их союз, затем на Катрину, которая ответила ему легчайшим намеком на улыбку.
"Это она! Как она смеет?! Я задушу ее во сне еще до исхода ночи! - разгневался Жан и внезапно ощутил нечто новое, странное. - Изабо будет сильно горевать. Я не могу тронуть Катрину, я отравлен… Мной манипулируют…"
- Этот брак… - воскликнул Жан.
Воцарилась тишина. Старый герцог прервал заклинания и с угрозой посмотрел на сына, словно предупреждая: "Ваш союз планировали долгие годы, не вмешивайся! Если ты меня разочаруешь, твой младший брат с легкостью займет твое место".
Жан вздохнул и с едва заметным кивком продолжил:
- Этот брак соединяет два великих рода. Я бесконечно счастлив нашему союзу.
Его слова встретили с одобрением, несмотря на то что Каоры втайне презирали Деверо, а многие из рода Жана возражали против этой свадьбы.
Изабо промолчала, но лицо ее смягчилось, глаза наполнились слезами, и одна из них скатилась по нежной щеке. Жан протянул руку под вуаль, поймал драгоценную каплю пальцем и поднес к губам неожиданно нежным жестом.
Среди гостей послышались удивленные одобрительные возгласы: обычно обращение наследника Деверо с женщинами оставляло желать лучшего.
Наконец церемония завершилась, и Жан повел невесту на пир в главном зале замка Деверо в сопровождении герольдов и факельщиков.
По дороге Изабо услышала чей-то жалобный крик и вопросительно взглянула на жениха.
- Жертвоприношения, - пояснил он. - Мы придем к ритуальному алтарю чуть позже.
Она молча кивнула.
- Тебя лишили голоса, чтобы ты не смог сказать "нет" у алтаря? - резко спросил Жан.
Изабо ответила ему взглядом, полным страсти и обожания.
- Я ни в чем не скажу тебе "нет", Жан де Деверо.
Он почувствовал, как его заполняет огонь, они улыбнулись друг другу и прошли в пиршественную залу.
А потом новобрачные спустились в подземелье, где ради своего союза и наследия вместе принесли ужасные жертвы, обрекая людей на нечеловеческие муки до последнего вздоха…
Жеро, тяжело дыша, открыл глаза. Эдди тряс его за плечо; рядом на корточках сидел Кьялиш. Жеро мутило от воспоминаний об ужасных пытках.
Он отстранил Эдди и, поспешно выйдя из парной, через несколько шагов упал на четвереньки. В желудке бурлила желчь, горло обожгло кислотой, к глазам подступили слезы.
Жеро стошнило, но жуткие видения все еще стояли перед глазами. Он встал и, пошатываясь, побрел к машине.
Эдди и Кьялиш догнали его.
- Что случилось, Жеро? - спросил Эдди.
- Я еду домой.
- Что ты видел? - поинтересовался Кьялиш.
Жеро покачал головой.
- Не хочу об этом говорить.
Друзья переглянулись.
- Давай съездим к отцу, - предложит Кьялиш, сын шамана. - Тебе сейчас не повредит.
- Спасибо. - Жеро, не сбавляя шага, признательно улыбнулся Кьялишу. - Мне, похоже, не повредит новая семья.
Об отце и брате Жеро неоднократно рассказывал друзьям, а о многом Эдди и Кьялиш догадывались сами - не обо всем, конечно. Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы они ему сочувствовали.
Кари знала о нем меньше, потому что Жеро ей не доверял. Она жаждала власти и, говоря начистоту, начала надоедать: чересчур любопытна и настойчивая, подруга не давала ему расслабиться.
Жеро дрожащими руками натянул джинсы поверх набедренной повязки, а из-под груды книг на заднем сиденье достал серую футболку с эмблемой университета. Он прислонился к машине, выудил из кармана ключи, распахнул дверь и сел за руль.
- Машину вести сможешь? - озабоченно спросил Кьялиш. - Ты в шоке.
- Все нормально.
Жеро ткнул ключи в зажигание и рванул с места.
"Что происходит? - сердито думал он. - Отец пропустил Ламмас, а мне приходят адские видения…"
Вопросы требовали ответов. Отцу придется их дать.
Майкла обуревала ярость. Во время разговора с любовницей по телефону он с трудом сдерживался, хотя с удовольствием задушил бы ее и оставил на полу бездыханное тело.
- Да-да, Холли будет лучше в Сан-Франциско, - небрежным тоном заверял он, в гневе разламывая на мелкие кусочки палочки из упаковки китайской еды, которую принес домой кто-то из сыновей.
- Представляешь, она не знала о нашем существовании! - говорила Мари Клер на другом конце провода. - Дэнни ей не рассказывал.
Возможно, Дэниел Катерс знал, что Холли унаследовала магическую силу рода, а теперь эта тварь хочет остаться в Калифорнии, с подругой семьи. Что ж, тем хуже для подруги.
Жеро влетел в дом именно в этот момент. Майкл вопросительно посмотрел на него и предостерегающе поднял указательный палец. Скрестив руки на груди, сын сердито уставился на отца
- Я останусь на похороны и заупокойную службу, - рассеянно продолжала Мари Клер. - Здесь это такое событие, даже в газетах написали!
- Ты остановилась у Барбары Дэвис? - спросил Майкл, глядя, как сын нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
- Дэвис-Чин, - поправила его Мари Клер, - Барбара Дэвис-Чин. У нее чудесный дом. Холли заняла гостевую комнату, а я буду спать в гостиной, потому что в спальне Тины… Ну, ты понимаешь.
- Дай мне адрес, - приказал он, затем спохватился и мягко добавил: - Хочу послать цветы.
- Майкл, как мило с твоей стороны! - восхитилась Мари Клер. - Ах, если бы ты был рядом!
- Да-да, конечно. Прости, дорогая, мне пора.
- Кто-то пришел? Может, перезвонишь попозже? - добавила она, понижая голос.
- Да. Adieu.
Мари Клер обожала, когда Майкл говорил с ней по-французски.
- Adieu.
Судя по всему, она с удовольствием играла свою роль в семейной драме, ведь у богатой домохозяйки в Сиэтле не очень-то интересная жизнь.
Майкл повесил трубку и обернулся к сыну.
- Что случилось?
- Ты утверждал, что мало что знаешь об истории нашего рода. По-моему, ты меня обманул! - воскликнул Жеро.
- Странно. Раньше тебя генеалогия не интересовала. Нашел что-то интересное в Интернете?
- Мы пытали людей, - ответил Жеро, нервно сжимая и разжимая кулаки, - убивали их сотнями.
"Тысячами", - мысленно поправил его Майкл, но вслух сказал только:
- Очень сомневаюсь. Кто тебя просветил? Твоя полоумная девица из университета?
Он не упускал случая поддеть Кари и с удовольствием уничтожил бы назойливую аспирантку при первой же удобной возможности.
- Это правда? - Жеро прищурился. - Что еще ты от меня скрыл?
Майкл отвернулся, внезапно приняв решение: Холли Катерс переедет в Сиэтл, у Жеро, возможно, появится шанс вызвать Черный огонь. Значит, надо связать их узами, сделать ее госпожой его господину, а о том, кто будет господином Жеро, Майкл позаботится сам.
- Я на пару дней улетаю в Сан-Франциско, - сообщил он сыну.
- Не увиливай! - прокричал ему в спину Жеро. - Признайся, кто мы?!
Майкл усмехнулся.
- Ты знаешь, кто мы, и всегда знал. Мы - колдуны, водимся с темными силами. Мы - пособники зла.
- Врешь! - проревел в ответ Жеро.
Зеленая молния с треском пролетела мимо Майкла и врезалась в стену, оставив обгорелое пятно на обоях. Подумать только, Жеро обуздал впечатляющую силу! Впрочем, прицельная точность оставляла желать лучшего.
Майкл неторопливо развернулся и холодно посмотрел на младшего сына, тем временем наполняя лицо, кости, даже волосы магической силой, чтобы увеличить собственную мощь и впечатление власти.
- Не забывай, - негромко сказал он, - что я - твой отец.
Жеро, поджав губы, вышел из кухни, взбежал по лестнице и пронесся по коридору к себе в спальню. Он с такой силой хлопнул дверью, что в кухонных рамах задрожали стекла.
Майкл спокойно подошел к кладовой с грубыми дубовыми полками. На третьей полке справа, в тайнике кирпичной кладки лежала резная нефритовая шкатулка, в которой покоился зачарованный глаз турка-османа - сувенир, привезенный кем-то из предков из Крестового похода. В поисках славы и богатства много младших сыновей рода Деверо уезжали в походы. Колдун забормотал на древнеарабском, поднял глаз и всмотрелся в сморщенную радужку.
Жеро расхаживал по своей спальне, что-то бормоча, затем бросился на кровать, стукнул кулаком в подушку и вздохнул.
Майкл решил повлиять на Жеро и использовать младшего сына для того, чтобы получить полную власть над Верховным ковеном.
"Как я раньше не понял? Почему я думал, что получится именно у меня или у моего первенца Илaя?"
Он с радостным вздохом положил глаз в шкатулку, вернул ее в тайник и подошел к телефону. Билеты ему всегда бронировала бывшая любовница, с которой он расстался "ради нее самой" чтобы "не портить жизнь", - эта отговорка действовала на его многочисленных подруг лучше любого заклинания.
- Пат? Привет, дорогая, это я. Срочно нужен билет до Сан-Франциско. С открытой датой возвращения, ладно?
У себя в спальне Жеро схватился за голову. Виски сдавила внезапная острая боль. Глубоко дыша, он нараспев произнес исцеляющее заклинание, но стало только хуже.
"Придется пить таблетки, - устало подумал он. - И пора бы запомнить, что разговаривать с отцом бессмысленно".
Жеро приподнялся на локтях и оцепенел.
В изножье кровати повисло марево зеленой магической энергии. От темного силуэта, размером и формой напоминающего человека, расходились темно-зеленые побеги плюща. Вокруг, как в калейдоскопе, беспорядочно кружились светящиеся тени. Марево росло и ширилось… Внезапно трепещущее облако начало сжиматься, человек внутри вздрогнул. Черты обращенного к Жеро лица оставались смутными, но взгляд пронзил юношу буквально насквозь. Жеро как зачарованный на четвереньках подполз ближе, вытянул левую руку и заговорил на языке, которого никогда не слышал.
Алые и зеленые разряды энергии затрещали и соединились с пальцами Жеро. Его резко отбросило назад. Голова заболела немилосердно, словно разбитая молотком, от боли мутило, и Жеро не мог даже шевельнуться.
С неимоверным усилием он встал на ноги, и лучи энергии снова потянулись к нему. Магия прижала его к полу, накрыла, как пульсирующее одеяло, которое мерцало и потрескивало, посылая по всему телу болезненные тревожные импульсы. Жеро зажмурился, готовясь к очередному приступу… Но боль исчезла.
Казалось, некая сущность искала путь внутрь Жеро, ощупывая кожу в поисках бреши. Он произнес мощное заклинание, призванное убить или хотя бы нейтрализовать эту чуждую сущность. Давление чуть ослабло. Жеро попробовал другое заклинание - безрезультатно!
"К черту все", - подумал он и открыл глаза.
Фигуру внутри зеленого облака охватило пламя. Корчась в агонии, человек упал на колени, попытался сбить огонь, дергался и выгибал позвоночник, заходясь неслышным сквозь марево криком.
Облачный овал уменьшился, энергия покинула Жеро и перетекла в дрожащую зеленую мглу, сжавшуюся до точки. Юноша потянулся к ней, но через мгновение все бесследно пропало.
Откуда-то издалека, сквозь треск бушующего пламени, прозвучал переполненный ненавистью голос: "Помни, это ее рук дело. Не верь ведьме. Не щади ее, не то с тобой случится то же самое!"
Затем голову Жеро заполнило жуткое завывание, от которого боль стала невыносимой. Он вскрикнул и свернулся калачиком, охватив руками пульсирующий от боли череп.
В сознание Жеро пришел на следующее утро. Головная боль отступила, а отец улетел в Сан-Франциско.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
САМАЙН
ЗАВЕСА ПОДНИМАЕТСЯ
САМАЙН
Смерть гуляет по земле, ведьмы веселятся:
Только им из всех живых нечего бояться.
…И видел я, как великая тьма распространилась
по земле. Была она порождением мести и
многовековой вражды. Видел я силу
двух семей и разрушения, ими причиненные.
Казалось, все демоны ада спустились на землю,
и всякое зло было выпущено на волю, и
честные люди дрожали и прятались в своих
домах.
- Грегори Мудрый, год 1152 -
4
СНЕЖНАЯ ЛУНА
Темной цели мы достигли,
Богу Света храм воздвигли!
Рыщут Деверо ночами,
Днем пируют с палачами.
О Богиня, дай нам силы,
Убереги нас от могилы!
Дом Каоров, Круг Каоров
Огради своим дозором!
Сан-Франциско, Калифорния
Барбара заказала две поминальные службы: первую - по дочери в среду, и вторую - по родителям Холли на следующий день. Похороны Тины Холли пережила только благодаря сильным успокоительным, а прощание с родителями обещало быть еще тяжелее.
Барбара и Холли, одетые в черное, с опухшими от слез глазами стояли на траве у могил. Почти все присутствовавшие надели траурные наряды мрачных цветов. Близкие друзья со скорбными лицами сидели на серых раскладных стульях, сзади расположились коллеги Элизы и Дэниела. В толпе Холли заметила маминого тренера по йоге, отцовских приятелей по гольфу, своих одноклассников и друзей-лошадников.
Горы цветов скрывали два одинаковых гроба красного дерева у разверстых могил.
Холли представила себе тела родителей и ужасом попыталась отогнать возникавшие видения. Ярче всего вспоминался кошмарный облик отца, явившегося ей после пробуждения в больнице. Холли дрожала, ее тошнило, хотелось очнуться от кошмара - или зависнуть в безвременье, чтобы служба длилась вечно. Больше все - пугала перспектива жизни без мамы и без отца.
Незнакомый священник, тонколицый сморщенный старичок, безостановочно говорил о прахе, о пепле, о земле. По щекам Холли катились слезы, с губ рвались судорожные всхлипы и крик.