авт.)]дельДонго,как
говорят в Милане. Он родился как раз в то время, когда прогнали французов,
и по воле случая оказался вторымсыномг-намаркизадельДонго,того
самого вельможи, о котором читателю кое-что уже известно, а именно, чтоу
него было пухлое и бледное лицо, лживая улыбка и беспредельная ненависть к
новым идеям. НаследникомвсегородовогосостояниядельДонгоявлялся
старший сын маркиза, Асканьо, вылитый портрет и достойныйотпрысксвоего
отца. Ему было восемь лет, а Фабрицио - два года, когда генералБонапарт,
котороговсевысокородныеособысчиталиужедавноповешенным,
нежданно-негаданно перешел Сенбернарский перевал и вступил в Милан, -еще
одинисключительныймоментвИстории:вообразитесебецелыйнарод,
обезумевший от восторга. Через несколько днейНаполеонвыигралсражение
при Маренго. Остальноерассказыватьизлишне.ОпьянениежителейМилана
достигло предела, но на этот раз к нему примешивалась мысль о мести:этот
добрый народ научился ненавидеть.Вскоревернулисьизссылкинемногие
выжившие "в бухтах Катарро" патриоты; возвращениеихбылоотпраздновано
какнациональноеторжество.Бледные,исхудалыеузники,сбольшими
удивленнымиглазами,представлялисобоюстранныйконтрастликованию,
гремевшему вокруг них. Длянаиболеезапятнанныхродовитыхсемействих
возвращение было сигналом к бегству. Маркиз дельДонгооднимизпервых
удралвсвойзамокГрианта.Вомногихзнатныхсемьяхотцыбыли
преисполнены ненависти и страха, ноженыидочеривспоминали,сколько
радости принесло им первое вступление французов в Милан,иссожалением
думалиовеселыхбалах,которыетотчаспослевзятияМаренгостали
устраивать в Casa Tanzi [в Бальном дворце].Черезнесколькоднейпосле
победыфранцузскийгенерал,накотороговозложенабылаобязанность
поддерживать спокойствие в Ломбардии, заметил, что все фермеры, арендаторы
дворянских земель, все деревенскиестарухиуженискольконедумаюто
поразительной победе при Маренго, изменившей судьбу Италии и водиндень
вновь отдавшей в руки победителей тринадцать крепостей,-всепоглощены
пророчеством святого Джиовиты, главного покровителя Брешии. Этосвященное
прорицание гласило, что благоденствию Наполеона и французов настанет конец
ровно через тринадцать недель после Маренго.Воправданиемаркизадель
Донго и других злобствовавших владельцев поместий надосказать,чтоони
непритворно поверили пророчеству. Все эти господа не прочли и четырех книг
за свою жизнь. Теперь они открыто занимались сборами, готовясь вернуться в
Милан через тринадцать недель; но время шло ивелозасобоювсеновые
успехи Франции. Возвратившись в Париж,Наполеонмудрымидекретамиспас
революцию от внутренних врагов, как он спасееприМаренгоотнатиска
чужестранцев.Тогдаломбардскиедворяне,бежавшиевсвоипоместья,
открыли, что они сперваплохопонялипредсказаниесвятогопокровителя
Брешии: речь шла неотринадцатинеделях,но,конечно,отринадцати
месяцах.
Тогдаломбардскиедворяне,бежавшиевсвоипоместья,
открыли, что они сперваплохопонялипредсказаниесвятогопокровителя
Брешии: речь шла неотринадцатинеделях,но,конечно,отринадцати
месяцах. Прошло тринадцать месяцев, а благоденствие Франции,казалось,с
каждым днем все возрастало.
Упомянем лишь вскользь о десятилетии успехов и процветания, длившемся с
1800 по 1810 год. Почти все это десятилетиеФабрициопровелвпоместье
Грианта среди крестьянских ребятишек, дрался с ними на кулачкахиничему
не учился, даже грамоте. Затем егопослаливМилан,вколлегиюотцов
иезуитов. Маркиз потребовал, чтобы его сына познакомили слатыньюнепо
сочинениям древних авторов, которые постоянно толкуют о республиках, апо
великолепному фолианту, украшенному более чем сотней гравюр иявлявшемуся
шедевром художников XVII века,-этобылагенеалогияродаВальсерра,
маркизов дель Донго, изданная на латинском языке в 1650 году Фабрицио дель
Донго, архиепископом Пармским. Отпрыски рода Вальсерра в большинстве своем
быливоины,поэтомугравюрыизображалимногочисленныебитвы,где
какой-либо герой, носивший этуфамилию,разилвраговмогучимиударами
меча. Книга эта оченьнравиласьФабрицио.Мать,котораяобожалаего,
получала иногда от мужа дозволение съездить в Милан повидаться с сыном, но
маркиз никогда не давал ей ни гроша на эти поездки, - деньгами еессужала
невестка, добрая графиня Пьетранера. После возвращенияфранцузовграфиня
стала одной изсамыхблестящихдампридворепринцаЕвгения(*20),
вице-короля Италии.
Когда Фабрицио пошел к первому причастию, она добилась от маркизадель
Донго, по-прежнему находившегося в добровольной ссылке, дозволения изредка
брать к себе племянника из коллегии. Она решила, что этотсвоеобразныйи
умненький мальчик, оченьсерьезный,красивый,вовсенебудетпортить
гостиную светской женщины, хотя он полный невежда и еле-еле умеетписать.
Графиня во все вносиласвойственнуюейстрастность;онаобещаласвое
покровительство ректоруколлегии,еслиееплемянникФабрициосделает
блестящие успехи в ученье и получит к концу годанаграды.Вероятно,для
того чтобы дать ему возможность заслужить эти награды, онабралаегоиз
коллегии каждую субботу и нередко отвозила обратно только всредуилив
четверг. Иезуиты, хоть и пользовались любовью принца Евгения,вице-короля
Италии, были, однако, изгнаны из страны (*21) позаконамкоролевства,и
ректор коллегии, большой дипломат, понял, как выгодно для негоустановить
дружеские отношения свсесильнойпридворнойдамой.Оннеосмеливался
жаловатьсянаотлучкиФабрицио,имальчик,оставаясьвсетакимже
невеждой, получил в конце года первую награду попятипредметам.Вполне
естественно, чтографиняПьетранера,всопровождениисвоегосупруга,
дивизионного гвардейского генерала, и пяти-шести сановныхособизсвиты
вице-короля, посетилаколлегиюиезуитовиприсутствовалаприраздаче
наград примерным ученикам.