Но люди - меж смертей и тяжких дел земных -
Презревши знаки те, не прочитают их.
Ронсар (*23).
Маркиз питал свирепую ненависть к просвещению. "Идеи,именноидеи,-
говорил он, -погубилиИталию";оннедоумевал,каксогласоватьэтот
священныйужаспередзнаниемснеобходимостьюусовершенствовать
образование младшего сына, столь блестяще начатое им в коллегиииезуитов.
Самым безопасным он счел поручить аббатуБланесу,священникугриантской
церкви, дальнейшее обучение Фабрицио латыни. Но для этого надо было,чтоб
старик сам ее знал, а как раз он относился к ней с презрением, ипознания
его в латинском языке ограничивались тем, что он читалнаизустьмолитвы,
напечатанные в требнике, да мог с грехом пополам разъяснить их смысл своей
пастве. Тем не менее аббатаБланесапочиталиидажебоялисьвовсем
приходе: он всегда говорил, что пресловутое пророчество святогоДжиовиты,
покровителя Брешии, исполнится вовсе не через тринадцать недель и дажене
через тринадцатьмесяцев.Беседуяобэтомснадежнымидрузьями,он
добавлял, что число тринадцать следует толковать совсеминаче,имногие
весьма удивились бы, если бы только можно быловсеговоритьбезутайки
(1813)!
Дело в том, что аббат Бланес, человек честный, поистинедобродетельный
и по существу неглупый, проводил все ночи на колокольне: онпомешалсяна
астрологии. Весь день он занималсясложнымиматематическимивыкладками,
устанавливая различные сочетания и взаимоположение звезд, а большуючасть
ночи наблюдал за их движением в небе.Победностисвоейонрасполагал
только одним астрономическим инструментом -подзорнойтрубойсдлинным
картонным стволом. Легко представить себе, какпрезирализучениеязыков
человек, посвятивший свою жизнь определению точных сроков падения империй,
а также сроков революций, изменяющих лицо мира. "Разве я что-нибудь больше
узнал о лошади, - говорил он Фабрицио, - с тех пор как менянаучили,что
по-латински она называется equus?"
Крестьяне боялись аббата Бланеса, считая его великимколдуном;онне
возражал против этого: страх, которыйвнушалиегоеженощныебденияна
колокольне, мешалимворовать.Окрестныесвященники,собратьяаббата
Бланеса, завидуя его влиянию наприхожан,ненавиделиего;маркиздель
Донго просто-напросто презирал его за то, что онслишкоммногоумствует
для человека, столь низкого положения. Фабрицио боготворил его ивугоду
ему иногда проводил целые вечера за вычислениями,складываяилиумножая
огромнейшие числа, Затем он поднимался на колокольню, - этобылабольшая
честь, которую аббат Бланес никогда никому не оказывал, но он любилэтого
мальчика за его простодушие.
Фабрицио боготворил его ивугоду
ему иногда проводил целые вечера за вычислениями,складываяилиумножая
огромнейшие числа, Затем он поднимался на колокольню, - этобылабольшая
честь, которую аббат Бланес никогда никому не оказывал, но он любилэтого
мальчика за его простодушие. "Если ты не сделаешься лицемером,-говорил
он Фабрицио, - то, пожалуй, будешь настоящим человеком".
Раза два-три в год Фабрицио, отважный и пылкий во всехсвоихзабавах,
тонул в озере ибывалнаволосокотсмерти.Онверховодилвовсех
героическихэкспедицияхкрестьянскихмальчишекГриантыиКаденабии.
Раздобыв ключи, озорники ухитрялись вбезлунныеночиотпиратьзамкиу
цепей, которыми рыбаки привязывают лодки к большим камнямилиприбрежным
деревьям. Надо сказать, что на озере Комо рыбаки ставят переметы далеко от
берега. К верхнему концу лесы у нихпривязанадощечка,обтянутаяснизу
пробкой, а на дощечке укреплена гибкая веточка орешникасколокольчиком,
который звонит всякий раз, как рыба попадется на крючок и дергает лесу.
ГлавнойцельюночныхпоходовподпредводительствомФабрициобыло
осмотреть поставленные переметы, прежде чем рыбаки услышат предупреждающий
звон колокольчика. Для этих дерзких экспедиций выбирали грозовую погодуи
выходили в лодке за час до рассвета. Садясь в лодку, мальчишки думали, что
их ждут великие опасности, - это было поэтической стороной их вылазок,и,
следуя примеру отцов, они набожночиталивслухAveMaria.Нонередко
случалось, что перед самым отплытием, происходившимтотчасжевследза
молитвой, Фабрицио бывал озадачен какой-нибудь приметой. Суеверие являлось
единственным плодом его участия в астрологических занятиях аббата Бланеса,
хотя он нисколько не верил предсказаниям своегодруга.Поприхотиюной
фантазии Фабрицио приметы с полной достоверностью возвещали ему тоуспех,
тонеудачу,атаккаквовсемотрядехарактерунегобылсамый
решительный, мало-помалу товарищи привыклислушатьсяегопрорицаний;и
если в ту минуту,когдаонизабиралисьвлодку,поберегупроходил
священник или с левой стороны взлетал ворон, ониспешилизаперетьзамок
причальной цепи, и все отправлялисьподомам,впостель.Итак,аббат
Бланес не сообщил Фабрицио своихпознанийвдовольнотруднойнауке-
астрологии, но,неведомодлясебя,внушилемубеспредельнуюверув
предзнаменования.
Маркизпонимал,чтоиз-закакой-нибудьнеприятнойслучайности,
касающейсяегошифрованнойпереписки,онможетоказатьсявполной
зависимости от сестры, и поэтому ежегодно ко дню святой Анджелы, то есть к
именинам графини Пьетранера, Фабрицио разрешалосьсъездитьнанеделюв
Милан. Весь год он жил только надеждой на эту неделюивоспоминаниямио
ней. Для такого путешествия, дозволяемоговважныхполитическихцелях,
маркиз давал сыну четыре экю и, по обычаю своему, ничегонедавалжене,
всегда сопровождавшей Фабрицио.