Даже сквозь комбинезон итеплуюрубахуон
ощущал, как бешено стучит ее сердце. Он не мешалей,терпеливостояли
ждал, пока она отойдет, хотя именно в эту минутупочувствовал,докакой
степени вымотался и обессилел.
- Ну ладно... - проговорила она наконец низкимхрипловатымголосом,
отпустила его и включила в прихожей свет, а сама, необорачиваясь,пошла
на кухню. - Сейчас я тебе кофе... - сказала она оттуда.
- Я тут рыбу приволок, - сказал он нарочито бодрым голосом. - Зажарь,
да всю сразу жарь, жрать охота, сил нет!
Она вернулась, пряча лицо в распущенных волосах; он поставилкорзину
на пол, помог ей вынуть сетку с рыбой, и они вместе отнесли сетку на кухню
и вывалили рыбу в мойку.
- Иди мойся, - сказала она. - Пока помоешься, все будет готово.
- Как Мартышка? - спросил Рэдрик, усаживаясь и стягивая с ног сапоги.
- Да болтала весь вечер, - отозвалась Гута. - Еле-еле яееуложила.
Пристает все время: где папа, где папа? Вынь да положь ей папу...
Она ловко и бесшумно двигаласьпокухне,крепкая,ладная,иуже
закипала вода в котелке на плите, и летела чешуя из-под ножа, искворчало
масло на самой большой сковороде, и восхитительно запахло свежим кофе.
Рэдрик поднялся, ступая босыминогами,вернулсявприхожую,взял
корзину и отнесеевчулан.Потомонзаглянулвспальню.Мартышка
безмятежно дрыхла, сбитое одеяльце свесилось на пол, рубашонказадралась,
и вся она была как на ладони маленький спящий зверек. Рэдрик неудержался
и погладил ее по спине, покрытой теплой золотистой шерсткой, и втысячный
разпоразился,какаяэташерсткашелковистаяидлинная.Емуочень
захотелось взять Мартышку на руки, ноонпобоялсяееразбудить,даи
грязен он был как черт, весь пропитан Зонойисмертью.Онвернулсяна
кухню, снова сел за стол и сказал:
- Налей чашечку кофе. Мыться потом пойду.
На столе лежала пачка вечерней корреспонденции: "Хармонтская газета",
журнал "Атлет", журнал"Плейбой"-целаякучажурналовподвалила,и
толстенькие, в серой обложке "Доклады Международногоинститутавнеземных
культур", выпуск 56. РэдрикпринялотГутыкружкудымящегосякофеи
потянул ксебе"Доклады".Кривульки,значкикакие-то,чертежи...На
фотографиях знакомые предметы в странныхракурсах.Ещеоднапосмертная
статья Кирилла вышла: "Об одномнеожиданномсвойствемагнитныхловушек
типа 77-б". Фамилия "Панов" обведена черной рамкой, внизумелкимшрифтом
примечание: "Доктор Кирилл А. Панов, СССР,трагическипогибвпроцессе
проведения эксперимента в апреле19...года".Рэдрикотбросилжурнал,
обжигаясь хлебнул кофе и спросил:
- Заходил кто-нибудь?
- Гуталин заходил, - сказала Гута, чуточкупомедлив.Онастоялау
плиты и смотрела на него.
Онастоялау
плиты и смотрела на него. - Пьяный был в стельку, я его выпроводила.
- А Мартышка как же?
- Не хотела, конечно, егоотпускать.Реветьналадилась.Нояей
сказала, что дядя Гуталин плохо себя чувствует. А онамнетакпонимающе
отвечает: "Опять насосался Гуталин!"
Рэдрик усмехнулся и сделал еще глоток. Потом спросил:
- Соседи как?
И снова Гута чуть помедлила, прежде чем ответить.
- Да как всегда, - сказала она наконец.
- Ладно, не рассказывай.
- А! - сказала она, сотвращениеммахнуврукой.-Сегодняночью
стучится эта баба снизу. Глаза вот такие, пена так и брызжет. Чего этомы
среди ночи пилим в ванной!..
- Зараза, - сказал Рэдрик сквозь зубы. - Слушай,можетбыть,уедем
все-таки? Купим где-нибудь домнаокраине,гдениктонеживет,дачу
какую-нибудь заброшенную...
- А Мартышка?
- Господи, - сказал Рэдрик.-Нунеужелимывдвоемстобойне
сделаем, чтобы ей было хорошо?
Гута помотала головой.
- Она детишек любит. И они ее любят. Они же не виноваты, что...
- Да, - проговорил Рэдрик. - Они, конечно, не виноваты.
- Что там говорить! - сказала Гута. - Тебезвонилкто-то.Себяне
назвал. Я сказала, что ты на рыбалке.
Рэдрик поставил кружку и поднялся.
- Ладно, - сказал он. - Пойду все-таки помоюсь. Куча дел еще у меня.
Он заперся в ванной, бросил одежду в бак, а кастет, оставшиеся гайки,
сигареты и прочуюмелочьположилнаполочку.Ондолгокрутилсяпод
горячим, как кипяток, душем, кряхтя, растираятеловарежкойизжесткой
губки, пока кожа не стала багровой, потом выключил душ, сел на крайванны
и закурил. Урчала водавтрубах,Гутанакухнепозвякивалапосудой;
запахло жареной рыбой, потом Гута постучала в дверь и просунула ему чистое
белье.
- Давай побыстрее, - приказала она. - Рыба остынет.
Она уже совсемотошлаисноваприняласькомандовать.Усмехаясь,
Рэдрик оделся, то есть натянулмайкуитрусы,ипрямовтакомвиде
вернулся на кухню.
- Вот теперь и поесть можно, - сказал он, усаживаясь.
- Белье в бак положил? - спросила Гута.
- Угу, - проговорил он с набитым ртом. - Хороша рыбка!
- Водой залил?
- Не-а... Виноват, сэр, больше не повторится,сэр...Дабросьты,
успеешь, посиди! - он поймал ее за руку и попыталсяпосадитьксебена
колени, но она вывернулась и села за стол напротив.
- Пренебрегаешь мужем, - сказал Рэдрик, снова набивая полныйрот.-
Брезгуешь, значит.
- Да какой ты сейчас муж, - сказала Гута. - Пустой мешок ты сейчас, а
не муж. Тебя сначала набить надо.