Нет,
смешной он парень, ей-богу.
Сдали мыпропускапоследнемусержанту.Наэтотраз,впорядке
исключения,этолейтенантоказался,яегознаю,унегопапаша
кладбищенскими оградами в Рексополе торгует, - а "летучая галоша" ужетут
как тут, подогнали ее ребята из ППС и поставили у самой проходной. Все уже
тут как тут: и "скорая помощь", и пожарники, инашадоблестнаягвардия,
бесстрашные спасатели, - куча отъевшихся бездельников со своим вертолетом.
Глаза б мои на них не глядели!
Поднялись мы на "галошу", Кирилл встал за управление и говорит мне:
- Ну, Рэд, командуй.
Я без всякой торопливости приспустил "молнию" на груди, достализ-за
пазухи флягу, хлебнул как следует, крышечку завинтил и сунул флягу обратно
за пазуху. Не могу без этого. Который раз в Зону иду, а без этого нет,не
могу. Они оба на меня смотрят и ждут.
- Так, - говорю. - Вам не предлагаю, потому что иду с вами впервыеи
не знаю, как на вас действует спиртное. Порядок у насбудеттакой.Все,
что я сказал, выполнять мигом и беспрекословно. Если ктозамешкаетсяили
там начнет вопросы задавать, буду бить по чему попало, извиняюсьзаранее.
Вот я, например, тебе, господин Тендер, прикажу: на руки встань и иди. И в
тот же момент ты, господин Тендер,должензадсвойтолстыйзадратьи
выполнять, что тебе сказано. А не выполнишь - дочку свою больную, может, и
не увидишь больше. Понятно? Но уж я позабочусь, чтобы ты увидел.
- Ты, Рэд, главное, приказать не забудь, - сипит Тендер, асамвесь
красный, уже потеет и губами шлепает. - Уж я на зубах пойду, не то чтона
руках. Не новичок.
- Вы для меня оба новички, - говорю. - А уж приказатьянезабуду,
будь покоен. Кстати, ты "галошу" водить умеешь?
- Умеет, - говорит Кирилл. - Хорошо водит.
- Хорошо так хорошо, - говорю. - Тогдасбогом.Опуститьзабрала!
Малый вперед повешкам,высотатриметра!Удвадцатьседьмойвешки
остановка.
Кирилл поднял "галошу" на три метра и дал малый вперед, а я незаметно
повернулголовуитихонькодунулчерезлевоеплечо.Смотрю:
гвардейцы-спасателивсвойвертолетполезли,пожарникивсталиот
почтительности, лейтенант в дверях проходной честь нам, дурак,отдает,а
над всеми над ними здоровенный плакат, уже выцветший:"Добропожаловать,
господа пришельцы!" Тендер нацелился было им всем ручкой сделать, но я ему
так в бок двинул, что у него сразу эти церемонииизголовывылетели.Я
тебе покажу прощаться. Ты у меня попрощаешься!..
Поплыли.
Справа у нас был институт, слева - Чумной квартал, а мы шли отвешки
к вешке по самой середине улицы. Ох и давно жепоэтойулицениктоне
ходил и не ездил! Асфальт весь потрескался, трещиныпророслитравой,но
это еще была наша трава, человеческая. А вот натротуареполевуюруку
росла уже черная колючка, и по этой колючке быловидно,какчеткоЗона
себя обозначает: черные заросли у самоймостовойсловнокосойсрезало.
А вот натротуареполевуюруку
росла уже черная колючка, и по этой колючке быловидно,какчеткоЗона
себя обозначает: черные заросли у самоймостовойсловнокосойсрезало.
Нет, пришельцы эти все-таки порядочныеребятабыли.Нагадили,конечно,
много, но сами же себе обозначили ясную границу. Ведь даже "жгучий пух" на
нашу сторону из Зоны - ни-ни, хотя, казалось бы,еговетромкакпопало
мотает...
Дома в Чумном квартале облупленные, мертвые, однакостеклавокнах
почти везде целы, грязные только и потому какбыслепые.Авотночью,
когда проползаешь мимо, очень хорошо видно, каквнутрисветится,словно
спирт горит,язычкамитакимиголубоватыми.Это"ведьминстудень"из
подвалов дышит. А вообще так вот посмотришь: квартал как квартал, дома как
дома, ремонта, конечно, требуют, но ничего особенного нет, людей только не
видно. Вот в этом кирпичном доме, между прочим, жил наш учитель арифметики
по прозвищу Запятая. Зануда он был и неудачник, вторая женаунегоушла
перед самым Посещением, а у дочки бельмо на глазу было, так мы ее,помню,
до слез задразнивали. Когда паника началась, он со всеми прочими изэтого
квартала в одном белье до самого мостабежалвсешестькилометровбез
передышки. Потом долго чумкой болел, кожа с него слезла, ногти. Почти все,
кто в этом квартале жил, чумкой переболели, потому-то квартал и называется
Чумным. Некоторые померли, но главным образом старики, да и то не все.Я,
например, думаю, что они не от чумки померли, а отстраху.Страшнобыло
очень.
А вот в тех трех кварталах люди слепли. Теперьэтикварталытаки
называются: Первый Слепой, Второй Слепой... Не доконцаслепли,атак,
вроде куриной слепоты. Между прочим, рассказывают, что ослеплионибудто
бы не от вспышки какой-нибудь там, хотя вспышки,говорят,тожебыли,а
ослепли они от сильного грохота. Загремело, говорят, стакойсилой,что
сразу ослепли. Доктора им: да не может этого быть,вспомнитехорошенько!
Нет, стоят на своем: сильнейший гром, от которого и ослепли.Иприэтом
никто, кроме них, грома не слыхал...
Да, будто здесь ничего неслучилось.Вонкиоскстоитстеклянный,
целехонек.Детскаяколяскавворотах,дажебельишков нейвроде бы
чистое...Антеннывоттолькоподвели-обросликакими-товолосами
наподобиемочала.Очкарикинашина этиантенны давноуже зубы точат:
интересно,видите ли,импосмотреть,что этоза мочалы,нигде такого
больше нет, только в Чумном квартале и только на антеннах.А главное, тут
же, рядом ведь,под самыми окнами. В прошлом году догадались: спустилис
вертолетаякорьна стальномтросе,зацепилиоднумочалку.Только он
потянул, вдруг - пш-ш-ш! Смотрим: от антенны дым, от якоря дым, и сам трос
уже дымится, да не просто дымится,а с ядовитым таким шипением, вроде как
гремучая змея.Ну, пилот,даром чтолейтенант,быстро сообразил, что к
чему, тросвыбросил и сам деру дал.