- Давай прыгнем, а?Надвадцать
метров вверх и сразу вниз, вот мы и у гаража, а?
- Молчи, дурак, - говорю я. - Не мешай, молчи.
Вверх ему. А долбанет тебя там на двадцатиметрах?Костейведьне
соберешь. Или комариная плешь где-нибудь здесь объявится, тутнеточто
костей, мокрого места не останется. Ох уж эти мнерисковые,нетерпится
ему, видишь ты: давай прыгнем... В общем, как до бугра идти - ясно, атам
постоим, посмотрим. Сунул я руку в карман, вытащил горсть гаек. Показал их
Кириллу на ладони и говорю:
- Мальчика с пальчик помнишь? Проходили в школе? Так вот сейчас будет
все наоборот. Смотри! - И бросил я первуюгаечку.Недалекобросил,как
положено. Метров на десять. Гаечка прошла нормально. - Видел?
- Ну? - говорит.
- Не "ну", а видел, я спрашиваю?
- Видел.
- Теперь самым малым веди "галошу" к этой гаечке и в двухметрахдо
нее не доходя остановись. Понял?
- Понял. Гравиконцентраты ищешь?
- Что надо, то и ищу. Подожди, я еще одну брошу. Следи, кудаупадет,
и глаз с нее больше не спускай.
Бросил я еще одну гайку. Само собой, тоже прошланормальноилегла
рядом с первой.
- Давай, - говорю.
Тронул он "галошу". Лицо у него спокойное и ясное. Сделалось:видно,
все понял. Они ведь все, Очкарики, такие. Им главноеназваниепридумать.
Пока не придумал, смотреть на него жалко, дурак дураком. Ну а как придумал
какой-нибудь гравиконцентратор, тут ему словно все понятностановится,и
сразу ему жить легче.
Прошли мы первую гайку, прошли вторую,третью.Тендервздыхает,с
ноги на ногу переминается итоиделозеваетотнервностисэтаким
собачьим прискуливанием, томно ему, бедняге. Ничего, этоемунапользу.
Пяток кило он сегодня скинет, это лучше всякой диеты... Бросил я четвертую
гаечку. Как-то она не так прошла.Немогуобъяснить,вчемдело,но
чувствую - не так, и сразу хвать Кирилла за руку.
- Стой, - говорю. - Ни с места...
А самвзялпятуюикинулповышеиподальше.Вотона,"плешь
комариная"! Гаечка вверх полетела нормально,внизтожевроденормально
было пошла, но на полпути ее словно кто-то вбок дернул, да так дернул, что
она в глину ушла и с глаз исчезла.
- Видал? - говорю я шепотом.
- В кино только видел, - говорит, а сам весь вперед подался,тогои
гляди с "галоши" сверзится. - Брось еще одну, а?
Смех и грех. Одну! Да развездесьоднойобойдешься?Эх,наука!..
Ладно, разбросал я еще восемь гаек,пока"плешь"необозначил.Честно
говоря, и семи хватило бы, но одну я специально для него бросил,всамую
середку, пусть полюбуется на свой концентрат. Ахнула она вглину,словно
это не гаечка упала, а пятипудовая гиря. Ахнула и только дырка в глине. Он
даже крякнул от удовольствия.
- Ну ладно, - говорю.
Он
даже крякнул от удовольствия.
- Ну ладно, - говорю. - Побаловались, и хватит.Сюдасмотри.Кидаю
проходную, глаз с нее не спускай.
Короче,обошлимы"комаринуюплешь"иподнялисьнабугорочек.
Бугорочек этот как кот нагадил,яегодосегодняшнегоднявообщене
примечал. Да... Ну, зависли мы над бугорочком, до асфальтарукойподать,
шагов двадцать. Место чистейшее, каждую травинку видно,каждуютрещинку.
Казалось бы, ну что? Кидай гайку, и с богом.
Не могу кинуть гайку.
Сам не понимаю, что сомнойделается,ногайкукинутьникакне
решусь.
- Ты что, - говорит Кирилл, - чего мы стоим?
- Подожди, - говорю. - Замолчи, ради бога.
Сейчас, думаю,кинугаечку,спокойненькопройдем,какпомаслу
проплывем, травинка не шелохнется, - полминуты, а там и асфальт...Итут
вдруг потом меня как прошибет! Даже глаза залило, и уже знаю я, что гаечку
туда кидать не буду. Влево пожалуйста, хоть две. И дорога туда длиннее,и
камушки какие-то я там вижу не шибко приятные, нотудаягаечкукинуть
берусь, а прямо ни за что. Икинулягаечкувлево.Кириллничегоне
сказал,повернул"галошу",подвелкгайкеитолькотогданаменя
посмотрел. И вид у меня, должно быть, был очень нехорош, потому что он тут
же отвел глаза.
- Ничего, - я ему говорю. - Кривой дорогой ближе. - И кинул последнюю
гаечку на асфальт.
Дальше дело пошло проще. Нашел я свою трещинку, чистая она оказалась,
милая моя, никакой дрянью не заросла, цвет не переменила, смотрел я на нее
и тихо радовался. И довела она нас досамыхворотгаражалучшевсяких
вешек.
Я приказал Кириллу снизиться до полутора метров, лег на брюхо истал
смотреть в раскрытые ворота. Сначала с солнца, ничего не было видно, черно
и черно, потом глаза привыкли, и вижу я, что в гаражестехпорничего
вроде бы не переменилось. Тот самосвал как стоялнаяме,такистоит,
целехонький стоит, без дыр, без пятен, и на цементном полу вокруг всекак
прежде потому, наверное, что "ведьмина студня" в ямемалоскопилось,не
выплескивался он с тех пор ни разу. Одномнетольконепонравилось:в
самой глубине гаража, где канистры стоят, серебрится что-то. Раньшеэтого
не было. Ну ладно, серебрится так серебрится, невозвращатьсяжетеперь
из-за этого! Ведь не как-нибудь особенно серебрится,ачуть-чуть,самую
малость, и спокойно так, вроде бы дажеласково...Поднялсяя,отряхнул
брюхоипогляделпосторонам.Вонгрузовикинаплощадкестоят,
действительно, как новенькие, - с тех пор, как я последний раз здесьбыл,
они, по-моему, еще новее стали, а бензовоз тот совсем, бедняга, проржавел,
скоро разваливаться начнет. Вон и покрышкаваляется,котораяунихна
карте...
Не понравилась мне эта покрышка. Тень от неекакая-тоненормальная.