Мне, конечно, следовало заранее просчитать, к чему это приведет. Теперь я в основном слышала следующее: «Если б я хотела переспать с моим профессором в колледже, я бы так и сделала». Один комментарий мне особенно запомнился: «Ты хоть представляешь себе, сколь быстро анализ годовой динамики поступления налогов на Сириусе V может погасить всякое сексуальное желание?» Аналогичные проблемы возникли с музыкальными и художественными вкусами прототипа, даже с выбором женщин. Каждая хотела думать, что для него она – единственная, то есть всякий раз речь шла о перепрограммировании. Поэтому в полдень он любил стройных блондинок, в два часа дня – пухлых рыженьких, в четыре – пьяных брюнеток.
У меня практически закончились деньги, но ни одна из женщин, добровольно принимавших участие в эксперименте, не согласилась с тем, что я создала мистера Совершенство. Потом мне сообщили, что Ланс Стерлинг хочет провести со мной еще одну неделю, я отдала андроида первой же женщине, которая обратилась ко мне с такой просьбой (потом она оскопила его мясницким ножом), и вернулась к прежней жизни, убежденная, что мистер Совершенство – такая же недостижимая мечта, как и Идеальная Женщина.
Так что не смотрите на Странника Джонса свысока. Такая любовь значит для женщины куда больше, чем многое из того, что я заложила в мистера Совершенство.
* * *
– В действительности во Вселенной девятнадцать идеальных женщин, – изрек Катастрофа Бейкер, обращаясь ко всем присутствующим. – С тринадцатью я уже встречался, и у меня есть еще полжизни, чтобы разыскать оставшихся шесть.
– Так ты действительно знала Ланса Стерлинга? – спросил Золушку Маленький Майк Пикассо.
– Да, знала, – кивнула Золушка.
– Он один из моих героев. – Взгляд Маленького Майка затуманился. – Я всегда хотел написать его портрет.
– Я бы тоже с удовольствием встретился бы с ним, – заявил Могильщик Гейнс. – Такие герои – большая редкость.
– Я слышал много самых разных рассказов о его смерти, – добавил Макс Три Ствола. – Интересно, кто‑нибудь знает, как он умер?
– Один из нас знает, – ответил ему Никодемий Мейфлауэр.
– Ты слышал об этом?
– Я при этом присутствовал.
– Присутствовал, как же, – хмыкнул Макс.
– Это правда! – воскликнул Мейфлауэр, и вновь меня поразило удивительное сходство Никодемия с Сатаной, каким я его себе представлял. – Я провел рядом с ним десять лет, сражаясь со злодеями и негодяями.
– Я тебе не верю, – покачал головой Макс. – Есть такие герои, что затмевают звезды. Он был одним из них. Чего ему якшаться с тобой?
– Я могу выяснить, знал ли он Ланса, – предложила Золушка. Все повернулись к ней. – У него был шрам на плече. Опиши его.
– Шрам? – повторил Мейфлауэр. – Я всегда думал, что это татуировка. Она выглядела, как большая кровавая L.
– Это так? – спросил Макс.
Золушка кивнула.
– Так.
– Для того чтобы быть героем, не обязательно действовать на свой страх и риск или становиться солдатом удачи. – В голосе Мейфлауэра слышалась горечь. – Некоторым из нас лучше в рамках системы.
– Представить себе не могу почему, – выразил свое мнение Бейкер.
– Об этом мы поговорим в другое время. – Макс повернулся к Мейфлауэру. – Итак, ты его знал. Давай послушаем о том, как он умер, сколько при этом полегло его врагов.
– Насколько я слышал, – вмешался Маленький Майк Пикассо, – он дорого отдал свою жизнь.
– Насколько я слышал, – вмешался Маленький Майк Пикассо, – он дорого отдал свою жизнь. Убил так много людей, что пришлось рыть не одну братскую могилу.
– Вы хотите услышать, как это было, или сами будете рассказывать мне об этом? – раздраженно бросил Мейфлауэр.
– Давайте послушаем, – выразил общее мнение Макс.
БЕЗВРЕМЕННАЯ СМЕРТЬ ЛАНСА СТЕРЛИНГА
Начну с того (продолжил Никодемий Мейфлауэр), что родился он не Лансом Стерлингом. Его настоящее имя – Мортимер Смарч. Как‑то раз я его спросил, почему он изменил имя, а он ответил другим вопросом: «Отдал бы ты жизнь за человека, которого зовут Мортимер Смарч?» Я подумал несколько минут и больше вопросов об имени не задавал.
К девятнадцати годам он уже определился с целью жизни: освобождать угнетенных, людей или инопланетян, где бы то ни было. Он знал, что занятие это опасное, и решил носить маску.
* * *
– Если он не хотел привлекать к себе внимание, зачем надел на себя эту серебряную маску и плащ? – спросил Макс.
– Хочешь ты слушать или нет? – сурово зыркнул на него Мейфлауэр.
– Ладно, ладно, больше прерывать не буду.
– До следующего раза, – предсказал Бейкер.
* * *
Маска меня не волновала (вновь заговорил Мейфлауэр), в отличие от меча. Я хочу сказать, кто в здравом уме будет ходить с мечом, если его противники пользовались лучевиками, глушаками и пульсовиками. Но возглавив революции на Зеленой Изгороди II и Синей Аляске и не получив ни единой царапинки, Ланс решил, что Бог на его стороне, а он сам неуязвим.
К тому времени его имя уже гремело по всей галактике, и все знали, что под маской скрывается Ланс Стерлинг. Множество идеалистически настроенных молодых людей и женщин искали его, готовые отдать жизнь в борьбе за провозглашенные им цели. Я был одним из них.
Я до сих пор помню первое сражение, в котором я принял участие. Губернатор Пиастры VII отменил конституцию и практически поработил население планеты. Им приходилось по восемнадцать часов в сутки работать на его золотых копях, причем сутки на Пиастре длились двадцать два часа. При этом кормил их впроголодь, тогда как он сам и его армия жировали. Ланс Стерлинг не мог терпеть такого положения вещей, собрал своих последователей и объявил, что наутро мы атакуем Пиастру.
Когда я спросил, по какому мы будем действовать плану, он посмотрел на меня, как на чокнутого.
– Плану? – переспросил он. – План у меня простой: прийти туда со сверкающими мечами и слепящими лучевиками и не останавливаться, пока не умрет последний злодей.
Я собрался с духом и задал следующий вопрос:
– Я хотел сказать, что у них армия в двадцать тысяч человек, а нас меньше ста пятидесяти. Разве не требуется какая‑то стратегия, чтобы победить превосходящие нас силы?
– Моя стратегия – освободить страждущих граждан Пиастры VII, – твердо ответил он. – У тебя есть возражения?
– Нет, должно быть, у меня что‑то не так с математикой.
– Есть еще вопросы? – Он оглядел нас. – Нет? Хорошо. Уничтожение армии я оставляю вам, но губернатор – мой.
– То есть ты не поведешь нас в битву? – вырвалось у меня.
– Разумеется, поведу. Пока не замечу губернатора, который пусть и злодей до мозга костей, но далеко не трус. Мы с ним скрестим мечи на крепостной стене, на виду у всех, и когда я убью его, армия потеряет боевой дух, оставшиеся в живых тут же сложат оружие и принесут клятву верности тому, кого освобожденный народ назовет своим новым лидером.
Я мог привести восемьдесят три причины, по которым его план должен был провалиться, но не смог заставить себя в третий раз подряд высказать сомнения в его правоте.