Да и вообще, пять штук в день для такой нищеты
– бабки немалые. Откуда они у него, хотел бы я знать? Только не говорите мне, что он получил неожиданное наследство от какого‑нибудь заокеанского дедушки‑миллионера, не смешите мои ботинки, господа, я в эти сказочки давно уже не верю.
Ну да это дело десятое, лишь бы он меня не кинул.
Он меня не кинул. В течение нескольких следующих дней, по вечерам, я систематически извлекал из почтового ящика свою газету и кровно заработанную купюру достоинством в пять кусков. Значит, динамо он крутить не собирался.
Дома я аккуратно просматривал очередной номер «МК», но ничего интересного в нем не находил. Газета как газета, все обычно и буднично: хроника происшествий, политика, светские новости, какие‑то идиотские статьи. Я лишь пожимал плечами и относил газету в сортир. Но места я себе не находил, это уж точно. Что‑то здесь было не так, что‑то с чем‑то не вязалось. Ну на кой, спрашивается, ляд, ему понадобилась завтрашняя газета?
Разгадка пришла внезапно. Как‑то раз, дней десять спустя после нашего с ним вежливого объяснения, я как обычно развернул возвращенный мне к вечеру номер и стал пробегать его глазами. Добравшись до четвертой страницы, которая полностью была отведена под спортивную хронику, я случайно наткнулся на небольшой абзац в две‑три строки, обведенный карандашом. Абзац гласил: «Вчера во Дворце спорта в Лужниках состоялся полуфинальный матч по хоккею с шайбой между командами „Торпедо“ и ЦСКА. Встреча закончилась со счетом 4:2 в пользу ЦСКА». Вчера – это значит сегодня, если учесть, что газета была завтрашней. И тут меня словно обухом по голове хватило. Вот оно что! Вот оно, значит, как! Этот очкастый уже сегодня утром, так сказать, заранее, знал, чем закончится игра! Знал, подлец, и нагло воспользовался этим.
Я сразу смекнул, в чем тут дело. А смекнув, наутро подловил этого хитрозадого хмыренка у своего почтового ящика, молча двинул ему в челюсть, отобрал ключ и напоследок заявил:
– Еще раз, мурло поганое, увижу у моего ящика, уши отрежу и проглотить заставлю. Усвоил, придурок?
Он вцепился в полу моего пальто и заскулил, что я, мол, поступаю нечестно и что уговор, мол, дороже денег. Рассвирепев, я пнул его ногой, схватил газету и был таков.
(Этот шизанутый, кстати, к тому времени успел уже приобрести подержанный «жигуль»; я сам видел, как он разъезжает на нем по двору. Вот хамло!) Заскочив на работу, я взял отгул на полдня, а потом рванул в Лужники. Там я закупил билеты на все хоккейные матчи на две недели вперед и только тогда малость поостыл. Полдела сделано, господа, теперь и на нашей улице праздник произойдет. Это уж как пить дать.
За спиной кто‑то засопел.
– А я говорю, наши их обуют.
– Ага, под орех разделают.
– Однозначно.
Я слегка повернул голову.
Позади меня сидела троица в традиционных красно‑белых шарфах. Ясно, спартаковцы, и судя по их чокнутым взглядам – фанаты‑завсегдатаи, не пропускающие ни одной игры своей любимой команды. Их‑то мне и нужно, смекнул я.
Я пожал плечами и закинул первую удочку:
– Поживем – увидим.
Тот, что сидел посередке, красномордый тип с глазами навыкате, начал вдруг ржать.
Те двое принялись вторить ему, и вскоре уже вся троица в унисон покатывалась со смеху.
– Не связывайтесь вы с ними, – шепнул мне на ухо мой сосед справа. – Признаться честно, они ведь правы.
– Поживем – увидим, – повторил я.
– Жаль, конечно, – продолжал сосед, пропустив мое замечание мимо ушей, – что наши продуют, но чудес не бывает, не так ли? Вы сами‑то за кого болеете?
– За наших.
– Коллега, – он с чувством пожал мне руку. – Я тоже динамовец.
– Спар‑так‑чемпи‑он! – завопил красномордый и со злорадством покосился на меня.
– Спар‑так‑чем‑пио‑о‑он! – понесся отовсюду боевой клич «бело‑красных».
Я закинул вторую удочку.
– У «Спартака» никаких шансов, – произнес я громко, так, чтобы слышал красномордый и его дружки.
Затылок мой обдало горячим дыханием.
– Кто это здесь баллоны на наших катит, а? – прогундосил красномордый, наваливаясь на меня.
В этот момент раздался свисток, и игра началась.
Спартаковцы забросили свою первую (и единственную, если верить газете) шайбу уже в первом периоде. «Красно‑белые» фанаты драли глотку и вопили от восторга, но больше всех старался красномордый. Он буквально лез из кожи, чтобы подбодрить своих любимцев, и ехидно сопел мне в ухо, когда динамовцы допускали ошибку.
Счет оставался неизменным на протяжении двух первых периодов. Я не находил себе места, сидел, словно на иголках, ожидая, что вот‑вот произойдет чудо и наши влепят им пару банок. Мой сосед‑динамовец сник под градом насмешек красномордого и его дружков, изредка бросая на меня взгляды загнанной собаки. А я крепился и стойко ждал развязки.
В перерыве между вторым и третьим периодами красномордый псих двинул меня в плечо (стиснув зубы, я стерпел) и злорадно прогудел, брызжа слюной:
– Ну что, парень, обули мы ваших? Или ты снова будешь твердить, что эти вшивые менты способны одолеть чемпионов?
И тут я понял, что время мое пришло. Пора играть ва‑банк. Я круто обернулся и небрежно бросил, уперевшись взглядом в его выпученные зенки:
– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, мужик. Наши выиграют, это я тебе обещаю.
Мой сосед справа начал дергать меня за рукав, призывая к осмотрительности. Красномордый перестал глумиться и удивленно уставился на меня своими бараньими глазками. Его друганы тоже притихли, обалдевшие от такой наглости.
– Ты, видно, здесь новичок, парень? – спросил красномордый; впервые за игру у него появился искренний интерес к моей персоне.
– Не твое дело, мужик, – резко отозвался я. – Говорю тебе, ваши обложаются – и все тут.
– Так‑так‑так, – покачал головой мой соперник и залыбился, – ты мне становишься интересен, парень. Ставлю сотню на наших.
Ага, клюнул, толстая морда!
– Сотню чего? – спросил я на всякий случай.
– Сотню штук, – презрительно пояснил он. – Сотню против твоих пятидесяти – если они у тебя имеются, конечно, – что наши ваших обдерут.
Я сделал вид, что усиленно размышляю. У меня было при себе сто пятьдесят тысяч – вчерашняя премия, которую я утаил от Светки, и потому имел все основания принять вызов, брошенный мне красномордым. Тем более, что наши все равно выиграют – по крайней мере, я все еще верил в чудо.
– Идет! – заявил я.
– Отлично, – красномордый от удовольствия закряхтел, потер потные ладони и еще больше покраснел, – пари заключено. Господа, – он обратился к своим друганам, – вы будете свидетелями сделки.