-Все банки
повыкопал.А он мне сказал,там, мол, откупаться будешь! Ну, не подлый народ,
Аля?Нувзял быдаиоформил.Емувсеравно,амне,глядишь,завтра
заступничеством обернулось бы!
Он прошел к летней кухне, поставил звякнувший мешок на стол.
- Ты не очень рассиживайся-то! - прикрикнула Алевтина. - Огурцы не политы,
из погреба кадушку вынесть надо!
- Кто их есть будет,огурцы твои!-буркнул Ухватченко. - Ты еще яблоки
незрелые меня собирать заставь! Самое время!
Он скрылся в кухне и появился вновь,держа в руке зеленую тяжелую бутылку
из-подшампанского.Судяпоцвету,вбутылку былоналито нечто покрепче.
Наполнив стаканвсклянь,Ухватченко медленно выцедилегоинекоторое время
стоялсзажмуренными крепко глазами,нюхаясогнутый всуставе указательный
палец.
Алевтина легкими шагами подбежала к столу, схватила бутылку.
- Огурцыполить емунекогда!-гневно раздувая ноздри,закричала она.
Глаза у нее стали темными от злости, на полных щеках загулял румянец. - А водку
жрать без закуси - самое время!
- Замолчи! - сдавленно сказал Ухватченко. - Замолчи, дура! Через тебя все!
Он открыл глаза и зашарил взглядом по столу,но ничего подходящего, кроме
вялого кривого огурца, не обнаружил. Надкусив его, Аркадий сморщился от горечи.
- Давай!- сказала жена. - Всегда я в твоих неприятностях виноватая. У-у,
храпоидол, залил с утра зенки!
Ухватченко злобно швырнул внее огурцом и -попал.Алевтина взвизгнула,
блеснула злым глазом, но побоялась мужа.
Поставив бутылку на стол,она упала на скамейку у стола,спрятала лицо в
ладони игорько,навзрыд заплакала,голося и подвывая.Ухватченко знал жену
хорошо, не один год ведь жили и не один пуд соли съели. Знал он, когда Алевтина
притворяется,разжалобить хочет,но сейчас она рыдала горько и искренне."Да
что это я? - с тоской подумал Аркадий. - Зачем зверя в себе бужу?
Сколько нам еще той жизни осталось?"
Оншагнул кАлевтине,обнимая ладонями ее вздрагивающие плечи,вдохнул
запах ееволос инеожиданно для себя тоже заплакал,неслышно игорько,как
плачутобычно мужики,когдаустают отнапастей данеприятностей.Женане
отстранилась, не отодвинулась, только всхлипывать тише стала и уткнулась мокрым
носом в его ладони.
- Ничего, Аля, ничего, - вздохнул Аркадий, вздраги-вающе втягивая саднящим
горлом воздух. - Не плачь.
Может, оно все еще и обойдется...
Авнебесах надРоссошками плылотемноемарево,напоминающее дымиз
паровозной трубы.Чуть ниже сновали,словно играя в салки, разноцветные шары,
сталкивались,рассыпаяпристолкновениимногочисленныеискры,итогда
раскатывался дребезжащий трепетный грохот,какпосле удара молнии вгрозовой
туче.Грохот этот потревожил ворон,что селились в лесополосе вдоль дороги на
Вертячий,вороны поднялись в небо,хриплым многоголосым карканьем своим пугая
собак и кошек в близлежащих дворах.
Грохот этот потревожил ворон,что селились в лесополосе вдоль дороги на
Вертячий,вороны поднялись в небо,хриплым многоголосым карканьем своим пугая
собак и кошек в близлежащих дворах.
Наработуниктонепошел,поэтомулюдипо-соседскисобиралисьна
скамеечкахудворов,живообсуждалипроисходящее,делилисьсомнениямии
тревогами.Занятийвшколенебыло,идетвора,котораяоказалась
предоставленнойсамасебе,проводилазанятиявсоответствиисосвоими
представлениями оботдыхе.Вдетстве неверится всмерть,поэтому детвора
воспринимала завтрашний конецсветакакобязательное искучное мероприятие.
Многиекупались впруду,некоторые ловили рыбу,анадпоселком,заглушая
карканье воронилайсобак,раскатывались звукимаршей,которые крутили в
администрации.
Апраксиниещенесколько стариков изветеранов последней войны,надев
пиджаки со звенящими на груди медалями да орденами,торжественной инадменной
стайкой ходили по дворам,где их охотно угощали.И неудивительно -самому-то
пить было совестно,да и жены не приветствовали дневную пьянку,а тут вроде и
повод каждому был соответствующий,позволяющий для бодрости и присутствия духа
пропустить стопку-другую,даиразговорподугощениеболееоткровенный и
искренний.
Степанов с Ворожейкиным шли по поселковой улице, чуть отстав от них, шагал
Кононыкин,задумчивозагребаякроссовкамидорожнуюпыль.Степановс
Ворожейкиным приостановились и подождали отставшего.
- Дима, - сказал Ворожейкин, - может, и вы с нами? Саша предлагает пойти к
нему.
- А чего мы у него делать будем? - буркнул Кононыкин.
- Н-ну, - с легким сомнением протянул Ворожейкин, - Посидим, поговорим. Вы
нам о журналистах расскажете, о путешествиях ваших...
- Знаюяэтипосиделки,-солидно возразил Дмитрий.-ДядяСаша за
"томатовкой" полезет,квечеру наберемся по самые ноздри,потом к Магометову
пойдем,махан кушать будем.Аутром,естественно,встать не сможем.Будем
ждать, когда нас ангелы на руках понесут. Нет, мужики, не хочется!
- Молодой еще, - вздохнул Ворожейкин. - Вот кровь в вас, Дима, и играет.
- Авот интересно,-сказал Степанов,пристраиваясь ксеменящему шагу
Ворожейкина. - Что сейчас американцы делают? Тоже небось ведь знают про завтра.
- Чего они могут делать, - хмуро сказал Кононыкин. - Тоже, наверное, пьют.
Или молятся.
- Нет,Дима,нескажите,-возразил Ворожейкин.-Все-таки развитая
страна. Я бы сказал даже - высокоразвитая.
- Ага,-сказалКононыкин.-СаранчудефолиантамиПотравить,живых
мертвецов в крематориях пожечь, чтобы костями по ночам не гремели, а ангелов из
зенитного комплекса "Патриот" ракетами посшибать.