И хруст стоит. Представляешь, Котенок? Почти
допоселка по саранче ехали.Думали,что ивРоссошках такое.Доезжаем до
пруда,атамчисто.Ниодного насекомого нет.Идеревья взелени стоят.
Представляешь?
- Можно? - спросил Кононыкин и постучался в притолоку.
- Входите, - сказала из комнаты Катя. Дмитрий вошел. Катя сидела на тахте,
аеемуж присел накраешек стола исмотрел наКононыкина тревожными серыми
глазами.
- Привет, Юра. Ты когда приехал? - спросил Дмитрий.
- Утром сегодня, - сказал Лукин. - С первым автобусом.Сергей Синякин
- А они еще ходят?-удивился Кононыкин.- Я думал, что в городе вообще
никто на работу не вышел!
- Да нет,-сказал Юра.-С утра-то все пошли. Хотя бы для того, чтобы
новости узнать.
- Кстати, - оживился Кононыкин, - а какие новости?
- Плохие.-Юра Лукин слез со стола и прошелся по комнате,держа руки в
карманах брюк.-Никтоничегонезнает,вовсехцерквахстолпотворение
настоящее.Бизнесмены по попам спортфелями денег бегают,а кому они сейчас,
эти деньги,нужны? - Он помолчал. - Говорят, вода в Волге черная и густая, как
деготь.Сам я не видел,но сосед отца рассказывал...Всю минералку в киосках
скупили.Давкастрашная,кое-гдедажедракислучались.Вмагазинахи
библиотеках всю религиозную литературу разобрали,только поздновато, наверное,
ее изучать. Раньше надо было!
- А отец обо всем этом что думает?
- У него своя теория,- усмехнулся Лукин. - Он в конец света не верит. Он
мне говорит:"Юркин!Неверь,это нас накалывают,заразы,готовность нашу
проверяют. Вот и устроили учебную тревогу!"
- Кто устроил-то? - недоуменно спросил Кононыкин. - Наши, что ли?
- Скажешь тоже, - фыркнул Лукин. - Куда им! Там, - он ткнул пальцем вверх,
- там кому-то такая идея в голову пришла!
- Выходит,и там специалисты по гражданской обороне имеются? - усмехнулся
Кононыкин.
- Нет, здравое зерно в словах отца есть, - задумчиво сказал Лукин. - Перед
концом света Христос должен был явиться. Но ведь не было пришествия!
- Это ты так думаешь,-сказал Кононыкин.-А многие считали,что уже
было.Когда отец Виссарион явился ипоселок счастливых стал в Сибири строить.
Читал в газетах?
- Читать-то я читал, - сказал Лукин. - Только не верю я в его святость. Он
же бывший милиционер,аот куда у них святость?Даже у лучших ничего,кроме
неверия,нет.Онижесгрязьюделоимеют,акогдасгрязью возишься,
обязательно испачкаешься или чистое вокруг видеть перестанешь.
- Что же,выходит, нас просто на вшивость проверяют? - спросил Дмитрий. -
Смотрят,будем ли мы друг на друга стучать?Если станем, то, значит, хана нам
всем,испортились мы окончательно и исправлению не подлежим.А если не станем
друг друга закладывать, то на небесах нам еще один шанс дадут.
Так, да?
- Да нет, - сказал Юрий и сел на тахту рядом с женой, обнимая ее за плечи.
- Естьоднообъяснение,ноты,Дима,егонепоймешь,наверное.Тыже
неверующий, а им объяснения нужны такие, которые в научной плоскости лежат.
- Да уж какая тут наука,- проворчал Кононыкин. - Не войну ведь, Страшный
Суд объявили!
- Богустановил закон нравственности,-сказал Лукин.-Ну,там,не
возгордись,не сотвори себе кумира,не убий... Одним словом, нормы поведения,
ведущие к совершенствованию добрых начал.И дал людям развиваться. Но для того
чтобы идти к добру, надо было уверовать в его обязательность и необходимость. А
мы не уверовали.Это не суд, Дима. Это проверка людей на зрелость. Сказано же,
что по делам и плодам его человека узнать можно. Это своего рода экзамен, Дима.
- Точно,-сказалКононыкин,садясь настолверхом.-Анам,как
студентам, времени на подготовку не хватило. Надо было за Библией сидеть, а мы,
дураки, пивком пробавлялись да девочек по кафе водили.
- Видишь, - мягко сказал Лукин. - Я же говорил, что ты не поймешь.
- А ты объясни тупому,-рассердился Кононыкин.- Ну, не уверовали, ну,
дураки, что ж нас за это - с лица Земли стирать?
- Я,наверное, неправильно выразился, - сказал Лу-кин. - Экзаменом это не
назовешь,ты прав. Бог не профессор, у которого можно получить проходной балл.
Мывсепростояйца,нонельзябытьяйцомвечно.Мыдолжны вылупиться,
превратившись вневероятную птицу,либо протухнуть.Пришло время,идурное
будет отброшено им,
а истинное приближено.
- Как у Стругацких,-усмехнулся Кононыкин. - Есть у тебя нужный зубец -
пойдешь в людены, нет - прозябай на Земле в простых и бескрылых людишках.
- Нет, ты никак не поймешь. - Лукин подошел к окну. - А скорее всего это я
не могу объяснить так, как нужно.
Форточка была открыта,ислышно было,как отъезжают отцыганского дома
машины. Что-то кричал Челеб, но понять из-за шума машин его было трудно.
- Впрочем, все это не важно, - сказал хозяин дома. - Давайте чай пить. Все
наши рассуждения уже ни к чему, мы не в силах чего-то исправить.
- Юра, а тебе не страшно? - спросил Кононыкин.
- Нет, - спокойно сказал Лукин.
Вспокойствии его отсутствовал наигрыш,иКононыкин поверил.А как ему
было не поверить,если он и сам не испытывал страха. Волнение - да, тревога не
отпускала его,словнозавтрапредстоял прыжок спарашютом.Пустьтыдаже
вызубрил теорию,всеравно душа живет беспокойно -гденабраться решимости,
чтобы броситься вбездну,еще незная совершенно,каким будет приземление и
состоится ли оно вообще?
Вмолчании они пили горячий и ароматный чай,когда под окном послышались
торопливые шаги,ивдомбезстука влетел Степанов.Рубашка нанембыла
расстегнута до пупа, открывая голубую майку. Лицо у Степанова было
растерянным.