Лицо у Степанова было
растерянным.
- Чай пьете?-с порога обрушился он.-Иди,учитель,посмотри,что
творится.-Он заметил Кононыкина. - Ты еще здесь, уфолог? Иди тоже глянь, то
тебе похлеще всяких тарелочек будет!Пошли выйдем, может, кто из вас объяснит,
что там такое!
Они вышли издома.Жители домов уже высыпали наулицу,илица их были
обращены в сторону невидимого из-за расстояния Царицына. Небо было чистым, если
несчитатьнескольких туманныхтучеккуда-тостремящейся саранчи.Сначала
Кононыкину показалось,что над невидимым городом вращается огромный,лишенный
формы смерч, но уже через несколько секунд стала видна огромная темная фигура в
балахоне.Казалось,чтофигуракасается острым капюшоном тонких серебристых
облачных нитейвнебе.Врукахуэтого странного ижуткого существа была
исполинская коса,которойоновзмахивало супрямой размеренностью автомата.
Из-зарасстояния шумаразрушений небыло слышно.Вокруг существа клубилась,
свиваясь вчерные смерчики,пыль,которая и придавала его фигуре аморфность.
Кононыкин представил, как под ударами косы пожухлой прошлогодней травой рушатся
многоэтажныездания,дыбитсяигранатноразрываетсянасмоляныеосколки
асфальт,крошатся впыль железобетонные плиты,выпадает из разрушенных домов
мебель и тряпье,еще недавно бывшее модными вещами,и зажмурился. "Вот так, -
билась в виски одна и та же мысль. - Вот так, Димка! Вот так!"
Кононыкинобернулся.ЛицауЛукинаиегоженыбылиспокойнымии
печальными,как вода в донских омутах.Губы одинаково шевелились,словно они
молились про себя одной и той же молитвой.
- Ну?-нетерпеливо спрашивал рядом Степанов. - Кто мне скажет, что это?
Или кто?
Дмитрий посмотрел ему в глаза, полные страха и любопытства.
- А ты не понял? - спросил он. - Это Косарь.
Он снова повернулся к Лукину,который, казалось, сейчас не замечал ничего
вокруг,а только не моргая смотрел на клубящийся над городом Ад.По лицу жены
Лукина текли слезы.
- Что-тоне похоже на учебную,тревогу,-сказал Ко-ноныкин и,только
сказав,сообразил, какую непроходимую и непрощаемую глупость сморозил. "Как же
я не сообразил,дурак? У них же родители в городе, - подумал он. - Как же я не
сообразил?!"
Глава девятая
Все-таки верно говорят,что Земля круглая.Ина всей этой Земле имеется
лишь один-разъединственный поселок -Россошки.Иначе чемобъяснить,что все
трое уфологов разошлись сутра вразные стороны,а встретились после обеда у
сильного исмелогочеловека Магомета Ма-гометова?Джигитыужесделали свое
дело,освежевали барашков,аккуратно развесили сушиться шкурки и ждали, когда
женщины сварят махан.
- Садись,-сказалКононыкину великодушный Магомет ирукойпоказал на
одеяла у разостланного прямо на полу стола.
На импровизированном дастархане в круглых железных чашках краснели соленые
помидоры,зеленели соленые огурцы,извивались длинные стручки горького перца,
дымилась только что сваренная картошка ибелел горский сыр,при одном взгляде
накоторыйужестановилось солоноворту.Наотдельнойтарелкестопкой
громоздились тонкиелаваши,рядомдымились румяныесвоейспелойжелтизной
чебуреки.
- Садись, дорогой! Гостем будешь!
Рядом сМагометом сидели постаршинству егосыновья,тут же,неуклюже
скрестив подсобой ноги,покачивался уже изрядно хлебнувший сутра Апраксин.
Дружков егонебыло видно,похоже,чтостойкостью изакалкой онинамного
уступали именитому фронтовику.Апраксин сидел молча итолько время от времени
трогал тоусы,тоордена нагруди -все лина месте,не потерял ли какую
награду по дороге к Магомету?
Слевой стороны за столом заправским мусульманином восседал отец Николай.
Видно было,чтоему непривыкать сидеть соскрещенными ногами.Ряса нелепо
смотрелась за праздничным столом мусульманского дома, но сам отец Николай с его
черной окладистой бородой был вполне на месте.Рядом, привалившись к товарищу,
лежал Ворожей-кин,деликатно поджав подсебя ноги всерых носках.Сдругой
стороны сидели Степанов сКоняхиным,амежду ними Моисей Абрамович Коган,с
обвязанной полотенцем головой,отчего он, если бы не ярко выраженные семитские
черты, мог бы сойти за муллу или индийского раджу.
Кононыкин подумал и опустился рядом с Ворожейкиным.
Магомет Магометов осторожно наполнил стопки "то-матовкой",подождал, пока
все разберут их, и поднял свою.
- Друзья!-звучно произнес он.-За столом людей собирают несчастья и
радости.Нас с вами, к сожалению, собрало несчастье. Завтра род людской сгинет
с лица земли и не будет нас. Не будет ни вайнахов, ни русских, ни украинцев, ни
евреев.Нинемцев,ниамериканцев...ниевреев.Вообще никого небудет!
Тридцать лет я прожил здесь, и если бы Аллах дал мне того, прожил бы еще триста
тридцать!Во имя Аллаха милостивого и милосердного! Наш срок настал и Он видит
рабов своих!Завтра выйдут люди толпами,чтобы им показаны были их деяния;и
кто сделал на вес пылинки добра,увидит его,и кто сделал на вес пылинки зла,
увидит его.Пустьувидит Аллах,чтоживущее ввасивдетях ваших добро
безмерно велико и что живущее в вас зло крохотно и безопасно.
Все выпили.Сыновья повторяли каждый жест Маго-- мета, даже зажмуривались
и выдыхали воздух так, как это делал он. Хлеб ломали по-отцовски уверенно.
Серые незаметные женщины, пряча лица в платки, вне-" ели большие тарелки с
крупными розовато-серыми дымящимися кусками мяса.Густой мясной духразошелся
по комнате, и Кононыкин почувствовал, что он весь день ничего не ел. Чай, пусть
даже со сдобным печеньем, был не'в счет.
- Ты где был? - спросил отец Николай.
- У Лукиных сидел.-Кононыкин закружил рукой над блюдом,выбирая кусок
попостнее.