Люс вспомнилась тошнотворно-бурая тень, о которую она споткнулась. Незваный соглядатай, в котором она подсмотрела кошмарное видение Кэма с Дэниелом на пляже.
- Если выбрать неправильного вестника, очень легко заблудиться, - пояснил Роланд, - Потерять представление о том, в какое место - или в какое время - ты проходишь. Но пока ты с нами, беспокоиться тебе не о чем.
Люс беспокойно ткнула пальцем в нутро вестника. Ей казалось, что другие тени, сквозь которые они проходили, были не такими густыми и темными. Или, возможно, прежде она не представляла себе вероятных последствий.
- Мы же не собираемся объявиться посреди кухни моих родителей? Поскольку, я думаю, мама может и сознание потерять от потрясения…
- Пожалуйста, - поцокала языком Арриана, подводя Люс, затем Майлза и, наконец, Шелби к самому вестнику. - Имей хотя бы толику доверия.
Они как будто продирались сквозь плотный влажный туман, вязкий и неприятный. Он скользил по коже Люс, обвивал ее кольцами, застревал в легких на вдохе. Эхо неумолчного белого шума заполняло проход, словно от водопада. В предыдущие оба раза, когда Люс путешествовала вестником, она ощущала собственную тяжесть и ту скорость, с которой проносилась сквозь тьму, чтобы где-нибудь вырваться на свет. Теперь вышло иначе. Она потеряла представление о том, где и когда находится, и даже о том, кто она такая и куда направляется.
Затем сильная рука выдернула ее наружу.
Когда Роланд отпустил ее, отдающийся эхом шум водопада стих до капели, и запах хлорки забил ее ноздри. Трамплин для прыжков в воду. Знакомый, под далеким сводчатым потолком, окруженный разбитыми витражами. Солнце уже ушло из высоких окон, но его свет все еще падал бледными цветными призмами на поверхность воды в олимпийских размеров бассейне. Вдоль стен в каменных нишах мерцали свечи, порождая тусклый, бесполезный свет. Люс узнала бы этот церковный спортзал где угодно.
- О боже, - прошептала она. - Мы вернулись в Меч и Крест.
Арриана окинула зал быстрым неприязненным взглядом.
- Поскольку это касается твоих родителей, которые заедут за нами завтра утром, ты все это время провела здесь. Ясно?
Девочка вела себя так, как будто возвращение в Меч и Крест ничем не отличалось от ночевки в случайном мотеле. Однако сама Люс ощутила резкий прыжок обратно в эту часть своей жизни, словно пощечину. Ей не нравилось здесь. Меч и Крест был скверным местом, но здесь с ней кое-что произошло. Здесь она влюбилась, здесь же видела смерть близкой подруги. В этом месте она изменилась сильнее, чем где-либо еще.
Люс закрыла глаза и с горечью рассмеялась. В сравнении с тем, что ей известно сейчас, тогда она не знала ничего. И все же тогда она оставалась куда уверенней в себе и собственных чувствах, чем сможет быть когда-нибудь. По крайней мере, так ей казалось.
- И что это за чертова дыра? - поинтересовалась Шелби.
- Моя прежняя школа, - пояснила ей девочка, оглянувшись на Майлза.
Тому явно было не по себе, и он жался к стене рядом с Шелби. Люс осознала: хотя она никогда не рассказывала друзьям много о проведенном здесь времени, слухи, раздуваемые нефилимами, легко могли забить им головы достаточным количеством ярких подробностей, чтобы они вообразили себе всю жуть ночевки в Мече и Кресте.
- Кхм, - нарочито кашлянула Арриана, глядя на Шелби и Майлза, - И если родители Люс спросят, вы, ребята, тоже здесь учитесь.
- Объясни мне, что это за школа такая, - потребовала Шелби, - Вы что, плаваете и молитесь одновременно? Такого странного подхода вы никогда не встретите на Западном побережье. Похоже, я уже соскучилась по дому.
- Если ты считаешь, что это плохо, - заметила Люс, - тебе стоит увидеть остальную часть школы.
Шелби скривилась, и подруга не могла ее за это винить. В сравнении с Прибрежной это место казалось ужасным подобием чистилища. Но по крайней мере, в отличие от остальных здешних учеников наутро они отсюда уедут.
- Выглядите усталыми, ребята, - сообщила Арриана. - И это к лучшему, поскольку я обещала Коулу, что мы будем вести себя тише воды ниже травы.
Все это время Роланд стоял, опираясь на трамплин, и тер виски, а ошметки вестника подрагивали у его ног. Теперь он выпрямился и принялся отдавать распоряжения.
- Майлз, ты остановишься вместе со мной, в моей прежней комнате. Люс, твоя спальня по-прежнему пуста. Мы поставим туда койку для Шелби. Давайте закинем вещи и встретимся у меня. Я воспользуюсь старым выходом на черный рынок и закажу пиццу.
Упоминание о пицце вывело Майлза и Шелби из оцепенения, но у Люс привыкание отняло больше времени. Не было ничего столь уж странного в том, что ее комната все еще пуста. Посчитав на пальцах, она поняла, что покинула это место меньше трех недель назад. Но по ощущениям выходило гораздо дольше, как будто каждый день длился не меньше месяца, и девочка не могла представить себе Меч и Крест без кого-либо из людей - или ангелов, или демонов, - бывших частью ее жизни здесь.
- Не тревожься, - успокоила ее подошедшая Арриана. - Это место - настоящий проходной двор. Люди все время то появляются, то исчезают из-за вопросов с досрочным освобождением, сумасшедших родителей и всего такого. Рэнди сегодня выходная. Больше никого это не волнует. Если кто-нибудь косо на тебя посмотрит - уставься на него в ответ. Или посылай их ко мне, - предложила она, сжимая кулак, - Готова выйти отсюда?
Она указала на остальных, уже тянущихся к двери следом за Роландом.
- Я вас нагоню, - сообщила Люс. - Сперва мне нужно кое-что сделать.
В дальнем восточном углу кладбища, рядом с участком ее отца, обнаружилась могила Пенн, скромная, но опрятная.
В последний раз, когда Люс видела кладбище, его покрывал толстый слой пыли. Последствия каждой битвы ангелов, как объяснил ей Дэниел. Люс не знала, смел ли ее ветер, или ангельская пыль просто рассеялась со временем, но, похоже, кладбище вернулось к прежнему запущенному состоянию. Все такое же голое и пустынное, под бесцветным небом, в кайме задыхающихся от кудзу дубов. Вот только чего-то не хватало, чего-то жизненно важного, на что Люс не могла указать, но тем не менее остро ощущала утрату.
Редкая тускло-зеленая травка разрослась поверх и вокруг могилы Пенн, так что та не бросалась в глаза раздражающей новизной в окружении захоронений столетней давности. Букет свежих лилий лежал перед простым серым надгробием, на котором Люс, наклонившись, прочла:
Пенниуэзер ван Сикль-Локвуд,
дорогая подруга
1991–2009.
Люс прерывисто вздохнула, и слезы брызнули из ее глаз. Она покинула Меч и Крест до того, как у них появилось время похоронить Пенн, но Дэниел обо всем позаботился. Впервые за несколько дней ее сердце до боли затосковало по нему. Поскольку он понял лучше, чем придумала бы она сама, как именно должно выглядеть надгробие Пенн. Люс опустилась на колени прямо на землю. Теперь ее слезы текли безудержно, а пальцы бессмысленно перебирали травинки.
- Я здесь, Пенн, - прошептала она, - Мне жаль, что пришлось тебя бросить. Мне так жаль, что ты вообще связалась со мной. Ты заслуживала лучшего. И лучшей подруги, чем я.
Как ей хотелось бы, чтобы ее подруга все еще была здесь. Как хотелось бы поговорить с ней. Девочка знала, что виновата в гибели Пенн, и это едва не разбило ей сердце.
- Я уже сама не представляю, что делаю, и мне страшно.
Люс хотелось сказать, что она все это время тосковала по Пенн, но на самом деле она тосковала по своему представлению о подруге, которую могла бы узнать лучше, если бы смерть не забрала ее так скоро. И это было неправильно.
- Привет, Люс.
Утерев слезы, она разглядела мистера Коула, стоящего по другую сторону могилы Пенн. Она настолько привыкла к неизменно элегантным учителям Прибрежной школы, что мистер Коул показался ей почти неряшливым в помятом желтовато-коричневом костюме, с усами и каштановыми волосами, рассеченными ровным, как линейка, пробором над левым ухом.
Люс быстро поднялась, шмыгнув носом.
- Здравствуйте, мистер Коул.
Он доброжелательно улыбнулся.
- Я слышал, ты там неплохо справляешься. Все говорят, что ты держишься просто отлично.
- О…н-нет… - запинаясь, выговорила девочка. - Не знаю насчет этого.
- Что ж, зато я знаю. А еще знаю, как рады твои родители тому, что им удастся тебя повидать. Хорошо, когда подобные вещи можно уладить.
- Спасибо, - откликнулась Люс, надеясь, что учитель понимает, насколько она признательна.
- Не стану тебя задерживать, только задам один вопрос.
Люс ожидала, что мистер Коул спросит ее о чем-нибудь глубинном, темном, недоступном ее пониманию - о Дэниеле и Кэме, добре и зле, правильном и неправильном, доверии и обмане, но…
- Что ты сделала со своими волосами? - только и полюбопытствовал он.
Люс держала голову под краном в женской уборной около столовой Меча и Креста. Шелби принесла для нее последние два ломтика сырной пиццы на бумажной тарелочке. Арриана сжимала бутылочку дешевой черной краски для волос - все, что смог добыть Роланд за столь краткий срок, но довольно близко к естественному цвету Люс.
Ни Арриана, ни Шелби не стали расспрашивать девочку о внезапной потребности в переменах. И она была им за это благодарна. Но теперь Люс поняла: они просто дожидались, пока она не окажется в уязвимом полуокрашенном состоянии, чтобы начать дознание.
- Думаю, Дэниел будет рад, - заметила Арриана своим самым вкрадчивым тоном, обычно предваряющим главный вопрос. - Конечно, это все не ради него. Или…
- Арриана, - предостерегла ее Люс.
Она не собиралась углубляться в эти дебри. Не сегодня.
Но похоже, Шелби этого хотелось.
- Знаешь, что мне всегда нравилось в Майлзе? Он ценит в тебе то, чем ты являешься, а не то, что ты делаешь со своими волосами.
- Если вы обе собирались столь открыто распространяться на эту тему, так почему не явились в футболках "команда Дэниела" и "команда Майлза"?
- Непременно закажем, - заметила Шелби.
- Моя в стирке, - откликнулась Арриана.
Люс перестала обращать на них внимание, сосредоточившись на теплой воде и странных совпадениях: короткие пальцы Шелби помогали ей красить волосы в первый раз, когда девочке еще казалось, что это единственный способ начать все заново. Первый дружеский шаг Аррианы в сторону Люс заключался в требовании постричь ее так, чтобы они выглядели одинаково. Теперь их руки работали над волосами Люс в той самой уборной, где Пенн смывала с нее подливку от котлеты, которую вывалила ей на голову Молли в первый же день в Мече и Кресте.
Это казалось горьковато-радостным и прекрасным, и Люс никак не могла решить, что бы это могло значить. Наверное, то, что ей больше не хотелось прятаться - ни от себя или своих родителей, ни от Дэниела, ни даже от тех, кто желал ей вреда.
Прилетев в Калифорнию, она искала легкий способ преобразить себя. Теперь же поняла, что единственный стоящий способ что-либо изменить - это добиться действительной перемены. Покраска волос в черный тоже не была ответом - Люс понимала, что еще не добралась до него, - но, по крайней мере, это был шаг в верном направлении.
Арриана и Шелби прекратили спорить о том, какой парень больше ей подходит. Они молча посмотрели на подругу и кивнули. Девочка ощутила это еще до того, как увидела свое отражение в зеркале: тяжкое бремя уныния, которого она до сих пор даже не замечала, свалилось с ее плеч.
Она вернулась к истокам. Она была готова отправиться домой.
Глава 18
ДЕНЬ БЛАГОДАРЕНИЯ
Когда Люс вошла в дверь родительского дома в Тандерболте, там все оказалось в точности как раньше: вешалка в прихожей по-прежнему выглядела так, как будто готова опрокинуться под тяжестью слишком многих курток. От свежего запаха сохнущих простыней и моющего средства дом казался чище, чем был. Диван с цветочным узором в гостиной выцвел от утреннего солнца, пробивающегося сквозь жалюзи. Стопка запятнанных чаем южных журналов по декорированию занимала журнальный столик, любимые страницы были заложены магазинными чеками - на то далекое время, когда родительская мечта исполнится, ипотека будет выплачена полностью и у них наконец-то появится немного лишних денег на отделку. Эндрю, истеричный карликовый пудель ее матери, поспешил обнюхать гостей и привычно пожевал щиколотку Люс в знак приветствия.
Папа поставил ее сумку в прихожей и свободной рукой приобнял девочку за плечи. Люс залюбовалась их отражением в узком зеркале: отец и дочь.
Очки без оправы соскользнули ему на кончик носа, когда он поцеловал ее в заново почерневшую макушку.
- Добро пожаловать домой, Люси, - сказал он. - Нам тут тебя не хватало.
Девочка зажмурилась.
- Мне тоже вас не хватало.
Впервые за несколько недель она не лгала родителям.
В доме было тепло, его переполняли дурманящие запахи Дня благодарения. Люс вдыхала и могла тут же вообразить каждое завернутое в фольгу кушанье, греющееся в духовке. Поджаренная во фритюре индейка, фаршированная грибами, - папино фирменное блюдо. Яблочно-клюквенный соус, легкие, словно воздух, дрожжевые рулетики и достаточно пирогов с тыквой и орехами пекан - маминых, - чтобы накормить весь штат. Должно быть, она готовила всю неделю.
Мама взяла Люс за запястья. Ее карие глаза слегка поблескивали в уголках влагой.
- Как ты, Люс? - спросила она, - У тебя все хорошо?
Какое же это облегчение - вернуться домой. На глазах девочки тоже выступили слезы. Она кивнула, прижимаясь к обнимающей ее женщине.
Темные, длиной до подбородка волосы матери были уложены в прическу и спрыснуты лаком, словно она только вчера побывала в салоне красоты. Как оно, вероятно, и было, насколько Люс ее знала. Она выглядела моложе и привлекательнее, чем помнилось девочке. В сравнении с пожилыми родителями, которых она пыталась навестить в Шасте, - даже в сравнении с Верой - мама Люс казалась счастливой и бодрой, не тронутой скорбью.
Потому что ей не пришлось пережить то же, что остальным, - потерю дочери. Потерю Люс. Родители всю свою жизнь выстроили вокруг нее. Они не перенесут ее смерти.
Она не может погибнуть так же, как в предыдущих воплощениях. Она не может сломать жизнь близким на этот раз, теперь, когда узнала больше о своем прошлом. Она сделает все, что потребуется, лишь бы сберечь их счастье.
Мама забрала куртки и шапки у остальных четырех подростков, столпившихся в ее прихожей.
- Надеюсь, твои друзья нагуляли хороший аппетит.
Шелби указала пальцем на Майлза.
- Будьте осторожны в своих желаниях.
Такое впечатление, что родители Люс не возражали против полной машины незваных гостей за своим праздничным столом.
Когда "крайслер" ее отца въехал в кованые ворота Меча и Креста перед самым полуднем, Люс уже ждала его. За всю предыдущую ночь она так и не сомкнула глаз. Ее мысли метались от странностей возвращения в Меч и Крест к тревогам из-за столь причудливой компании, которую она завтра соберет на День благодарения, - и никак не могли утихомириться.
К счастью, утро обошлось без неприятных происшествий. Выпустив отца из самых долгих и крепких объятий в собственной жизни, она упомянула, что нескольким ее друзьям некуда податься на праздник.
Пятью минутами позже они все сидели в машине.
Теперь друзья роились по родному дому Люс, изучали ее фотографии в отрочестве, выглядывали в те самые створчатые окна, в которые она больше десяти лет смотрела поверх тарелок с хлопьями. Все это казалось сюрреалистичным. Пока Арриана на кухне помогала маме взбивать сливки, Майлз забрасывал папу вопросами об огромном старинном телескопе в его кабинете. Люс объяла гордость за родителей, сумевших показать всем гостям, что им здесь рады.
При звуке автомобильного гудка снаружи она подпрыгнула.
Девочка присела на просевший диван и слегка раздвинула пластинки жалюзи. Красно-белое такси остановилось перед домом, выкашливая в холодный осенний воздух выхлопные газы. Стекла были тонированные, но пассажиром мог оказаться только один человек.
Келли.
Ее красный кожаный сапог до колена показался из-за задней дверцы и опустился на бетонный тротуар. Секундой позже появилось и треугольное личико лучшей подруги Люс. Фарфоровая кожа Келли горела румянцем, золотисто-каштановые волосы стали короче прежнего, подстриженные аккуратным уголком к подбородку. Бледно-голубые глаза сверкали. Почему-то она все еще смотрела внутрь машины.
- На что глядишь? - спросила Шелби, приподнимая другую пластинку.
Роланд присел по другую сторону от Люс и тоже приник к окну.
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дэниел выскальзывает из такси…
А следом за ним, с переднего сиденья, Кэм.
Увидев их, Люс едва не задохнулась.
На обоих были длинные темные плащи, совсем как те, что они носили на побережье в подсмотренной ею сценке. Их волосы блестели под солнцем. И на миг - всего лишь на миг - Люс вспомнилось, почему в Мече и Кресте ее поначалу заинтересовали они оба. Они были красивыми. Невозможно, неестественно, до умопомрачения красивыми.
Но какого черта они забыли здесь?
- Как раз вовремя, - пробормотал Роланд.
- Кто их пригласил? - с другой стороны спросила Шелби.
- Прямо с языка сняла, - заметила Люс, но невольно слегка загляделась на Дэниела.
Несмотря даже на сложности в их отношениях.
- Люс, - окликнул ее Роланд, которого явно забавляло, как она смотрит на Дэниела, - Тебе не кажется, что стоит подойти к двери?
Грянул звонок.
- Это Келли? - уточнила из кухни мама, перекрикивая стрекот миксера.
- Я открою! - отозвалась Люс.
Холодная боль разлилась по ее груди. Конечно, ей хотелось встретиться с Келли. Но куда сильнее, чем радость при виде лучшей подруги, было охватившее ее желание увидеть Дэниела. Коснуться его, обнять его и дышать им. Представить его родителям.
Они ведь заметят. Поймут, что Люс отыскала того, кто навеки изменил ее жизнь.
Она открыла дверь.
- Счастливого Дня благодарения! - протянул высокий голос с южным выговором.
Люс пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем мозг осознал картинку, представшую глазам.
Гэбби, красивейшая и благовоспитаннейшая из ангелов в Мече и Кресте, в розовом платье из ангоры стояла на крыльце Люс. Ее светлые волосы были убраны в роскошно-безумную прическу из множества косичек, закрученных и сколотых на макушке. Кожа ее мягко, приятно сияла - совсем как у Франчески. В одной руке она держала букет белых гладиолусов, а в другой - заиндевелую коробку мороженого.
Рядом с ней оказалась демон Молли Зейн, с выбеленными волосами, отросшими так, что стали видны каштановые корни. Ее драные черные джинсы превосходно сочетались с потрепанным черным свитером, как будто она по-прежнему придерживалась стиля одежды, предписанного в Мече и Кресте. Пирсинга на ее лице явно прибавилось с момента их последней встречи. На согнутой в локте руке она удерживала небольшой чугунный котелок. И свирепо смотрела на Люс.