— Потому что... Потому что... Он сам наденет на меня ошейник в вашем проклятом дворце?! Такую участь вы мне приготовили?! — она задыхалась. — Да будь ты проклят! Ненавижу тебя!
Домиций обхватил ее руками. Элику трясло. Не плакать. Он не достоин видеть ее слезы. И девушки тоже не должны. Она их будущая правительница, она обещала их спасти, не время раскисать! Не время!
Четверть меры солнца спустя тот самый воин, которого они недавно так жестоко высмеяли, завел внешне спокойную принцессу в повозку. Домиций Лентул проявил милость. Веревки девушек разрезали, приковав кандалами с кожаными браслетами к кольцу в углу повозки. Это давало им большую свободу передвижений, кожу оков можно было разрезать без угрозы затянуть узлом. Но с Эликой советник проявил осторожность. Ее руки сковали такими же кандалами, но закрепили сверху опорной балки за скрытый стальной крюк. Принцесса молча позволила проделать с собой все манипуляции, глядя сквозь воина, словно сквозь пустое место. Лишь когда он случайно задел ее щеку, поднимая стянутые руки кверху, презрительно процедила:
— Даже не думай, рабский пес, тебе жизни не хватит оплатить даже улыбку атланской невольницы!
Ее слова попали в цель, принеся легкое удовлетворение. Мужчина отпрянул в сторону, едва успев закрепить цепь под пронзительным взглядом женщины свободной империи. В родной Кассиопее никто не имел права так смотреть на мужчину. Воин поспешно удалился, гася в глубине души восхищение вместе с внезапным желанием, но желанием не покорить зарвавшуюся пленницу, а ловить каждое ее слово и сложить весь мир к ее ногам. Такой поворот событий напугал его, и он со всей силы гнал прочь безумные мысли.
Элика скосила глаза на подруг по несчастью. Как хорошо, что они не видели ее истерики и слез, которые, несмотря ни на что, ей удалось пресечь очень быстро. Но обед с Домицием многое прояснил, и, что являлось, пожалуй, главным, при следующей встрече можно было попытаться увести его оружие. Хотя бы даже нож, она умеет обращаться с ним не хуже меча! Только как? Попытаться соблазнить? Но нет, молодая принцесса не владела наукой соблазнения совсем. Надо было воспользоваться тогда помощью Ксении! Использовать ее наложников по назначению, а не вести с ними интеллектуальные беседы о поэзии, астрономии, математике и тактике боя. Тогда бы она не растерялась наедине с главнокомандующим! Как ни странно, страх сейчас отступил. Так надежда и уверенность вытесняют все остальное. Не время бояться и мучить себя домыслами о том, что сделает с ней при встрече принц Кассиопеи, надо действовать! Она королева, это уже почти решенный вопрос, и освободить своих подданных для нее почетная обязанность!
— Алтея, — властно позвала она. — Пройдись, но осторожно, чтобы цепь не звенела.
Цепи хватило на половину повозки. По крайней мере, подойти к принцессе она позволяла. Элика удовлетворенно кивнула.
— Мы теперь знаем, где прятались элементы металла. Будь наготове, и попробуй все-таки разбить миску о кольцо. Делай это в момент наибольшего оживления, чтобы никто не расслышал.
— Он ничего тебе не сделал? — поинтересовалась Кальвия. — Сказал что-нибудь? Куда они нас везут и что хотят с нами сделать?
Элика решила быть честной. Не время искажать картину.
— Мы держим путь в Кассиопею. В жертву богам не принесут, не бойся. Для чего, ты сама понимаешь. Цена каждой из нас равна десятку самых чистых кристаллов слез пустыни.
Кальвия отчаянно вскрикнула, и Элике пришлось повысить голос
— Не смей плакать или кататься по полу! Я сказала, что вытащу вас? Так вот, я требую взамен вашу помощь, а не стенания. Ясно?
Одного ее слова было достаточно, чтобы девушки взяли себя в руки. Матриарх не ошиблась, сделав ставку на младшую дочь.
Меру масла спустяАлтея, воспользовавшись шумом потасовки наемников и кассиопейцев, ловко расколола миску о стальное кольцо, добившись идеально острых осколков. Элика велела спрятать самые длинные и тонкие из них, а остальные раздробить еще больше, покровительственно пояснив своей новой свите:
— Сторожевые псы удивятся, если осколков будет не много.
Затем внимательно изучила ручные оковы девушек. У основания заклепанной застежки оставались два тонких ремня. Конечно, риск поранить кожу оставался, но что это значило по сравнению с ожидавшей впереди свободой? Скорее всего, больше порезов останется именно на ее запястьях. Домиций, видимо, опасался, что гордая принцесса попытается что-либо сделать с собой. Откуда этим варварам было знать, что самоубийство для атлантов являлось самым тяжким грехом, закрывающим путь в светлые чертоги, и что попавшие в плен или подвергшиеся бесчестью потомки империи всегда убивают своего врага, заставившего их пройти через подобную участь? Убить удавалось не всегда, но погибали они с честью, стремясь как можно дороже продать свою жизнь.
В разговоре Алтея вспомнила еще один значимый момент.
— Когда нас захватили и сделали недолгий привал, — поведала она. — Воины потребовали, чтобы мы готовили им пищу и подносили вино. Мы им отказали. Наверняка бы нас избили, если бы их предводитель не запретил. Дочери Атланты никогда не будут ничем облегчать жизнь врагу, и эти руки никогда не станут руками кухонных рабынь! Они смеялись над нами и говорили, что скоро мы будем просить о кухонном статусе как о высшей милости!
Элика задумалась. Ее, как привилегированную пленницу, никто не пустит на походную кухню, да и она просто понятия не имеет о том, что подразумевает под собой приготовление пищи. Ей стало тошно от мысли, что девушки будут прислуживать этим варварам, но в информационном плане это сулило видимую выгоду, к тому же, наверняка в их распоряжении окажутся ножи или на крайний случай иные приборы.
— Послушайте меня, отважные дочери Атланты. То, что я сейчас скажу, может показаться вам ужасным, но борьба не всегда ведется белоснежными перстами. Иногда, поверьте воительнице, и нам приходится переступать через себя, создавая иные образы, умело манипулируя действительностью и на некоторые меры масла быть теми, кем мы не являемся. Наверняка вам известна легенда о Тирессе, которая, оберегая провинцию от орды некогда воинственный антиквов, проникла в шатер военачальников, приняв подобие жрицы чертогов сладострастия. Окончание легенды вы знаете. Поутру их нашли с зияющими ранами во лбу, но каждый из них перед смертью улыбался блаженной улыбкой. Не судят победителей, даже обманчиво, но покорившихся врагам, если исходом была свобода провинций Атланты и жизнь каждого ее жителя. Что испытывала Тиресса в тот момент? Омерзение? Отчаяние? Нет. Лишь свою силу и огромную ответственность за свой народ. Почему я вам это говорю? Здесь, в повозке, закованные в цепи, мы слепы, как новорожденные самки пантер. Знаете ли вы численность отряда? Нет. Численность работорговцев? Это мне удалось выяснить в беседе. Их осталось двое из пяти. Троих я убила при нападении, но, не зная их изначального количества, эта информация могла бы быть не так полезна. Нам нужно выведать численность воинов. Я могла бы расспросить об этом приходящего стражника, но это вызовет подозрения. Как нам узнать, сколько их сопровождает нас? Только увидев своими глазами. Мы не можем это сделать в повозке, трудно это будет сделать и мне, когда их предводитель вызывает на разговор, так как он не позволяет гулять по лагерю. Но на вечерней трапезе соберутся они все! Кроме того,при каких обстоятельствах вам добровольно вручат ножи и другие кухонные приборы? Правильно. Только если вы будете использовать их по прямому назначению. В приготовлении пищи.
— Но мы раз отказались, и больше они нас не зовут... — заметила Кальвия.
Элика предусмотрела и ответ на этот вопрос.
— Когда я вновь пойду к их полководцу, позовете охрану. Как бы не было неприятно, проявите мнимое уважение и послушание, и посетуйте на то, что в замкнутом пространстве от бездействия затекает тело, вас одолевают мрачные мысли, и что вы привыкли к физическому труду, поэтому просите, чтобы они дали вам ту работу, о которой говорили. Да и отказали им тогда лишь потому, что я была без сознания, и вы переживали за мою жизнь. Обязательно скажите, что вы даже не просите избавить вас от оков. Можете также добавить, что вам малоприятно мое общество, причину придумайте сами. Наша с вами цель ? выяснить их численность и вооружение. Что касается оружия, тут все зависит от их внимательности, излишне не рискуйте, не добудете нож в этот раз, добудете в следующий.
Девушки с трудом уняли лихорадочный блеск в глазах. Оставалось только ждать. Спустя меру масла все тот же воин, избегая взгляда принцессы, принес им еду и питье, молча смел черепки от миски и сказал, что предводитель желает видеть воительницу в своем походном шатре.
— Наконец-то, а то я уже устала от их болтовни, — капризно сказала Элика, ни к кому конкретно не обращаясь, дабы поддержать игру. Девушки убедительно сыграли презрительные ухмылки. Воин просто намотал цепь на свой кулак, увлекая пленницу за собой. Ступив на твердую землю, девушка огляделась. Два наемника ? работорговца в длинном тряпье и несуразных шапках, невзирая на жару, сидя прямо на земле, перебирали золотые монеты. Она поежилась от их мерзкого вида. Темная кожа, неприятные раскосые глаза и гадкие ухмылки, которыми они встретили ее появление. Кассиопейские воины, принцесса насчитала троих, привязывали лошадей к стволам высоких деревьев. Местность была незнакомой, так далеко Элике бывать еще неприходилось. Она отметила, что обоз следует окольными путями, скрываясь в лесах, двигаясь по заброшенной пешей тропе. Поодаль разожгли костер, там стояла еще одна повозка, видимо, с оружием и провизией. Скорее всего, все войско находилось там. Хоть бы у девчонок хватило настойчивости уговорить их принять помощь!
ДомицийЛентул ожидал свою пленницу на пороге шатра. Воин с поклоном удалился, выпустив из рук цепь. Элика гордо встретила взгляд советника будущего правителя враждебной земли. Но в его светлых глазах светилось лишь дружелюбие, сожаление, и что-то еще. Принцесса недовольно отметила, что ее симпатия к этому человеку, возникшая еще при первой встрече, почти не убавилась, несмотря на обстоятельства.
— Как ты себя чувствуешь?
— О, в браслетах, достойных принцессы, почти как дома! Неужели это так необходимо?
— К сожалению... У меня четкий приказ на этот счет, —Домиций отодвинул полог шатра. — Я рассудил, что ты не будешь против того, чтобы ужинать вместе со мной и вести разговоры во времена привалов.
— Это уж точно, — вспомнив об отведенной роли, согласилась Элика. — От этой компании в фургоне у меня иссякают силы.
Кассиопеец помог пленнице устроиться среди шкур и подушек, наполнил кубок сладким вином и протянул ей.
— Отдыхай. Ни о чем не думай. Если у тебя есть какие-то просьбы или вопросы, ты можешь смело со мной говорить.
Элика пригубила полюбившийся ей напиток. Она чувствовала, что все в порядке, но задать вопрос стоило.
— Мой брат Лэндал, что с ним? Он жив?
— Да, принцесса. Ему не причинили ни малейшего вреда, скорее всего он поднял всю армию Атланты на твои поиски. Мы не проливаем кровь без излишней необходимости. К тому же я знал, как сильно ты к нему привязана.
Девушка улыбнулась. Что ж, возможно, он сумеет отыскать ее следы! Скорее бы!
— Мы еще в землях Атланты?
— Пока да. Потому наши привалы не столь долгие. Но когда мы выберемся за границу империи, мы сможем позволить себе больше отдыха.
— И я бы хотела искупаться. Это возможно?
— К вечеру мы будем у лесного озера. Придется подождать.
Домиция отвлек один из воинов. Они о чем-то переговорили, после чего улыбка мужчины стала лукавой.
Твои подруги изъявили желание помочь в приготовлении ужина. Не вижу причин им в этом отказывать. Но не переживай, они под охраной, никто из моих людей не оскорбит их ни словом, ни делом.
Элика вовремя погасила улыбку и изобразила негодование.
— Рабам рабская участь!
— Видимо, атланки иногда встречаются покладистые, — хитро подытожил Домиций. — Только я не совсем понимаю. Вчера ты готова была убить меня, если я их не отпущу, а сегодня тебе все равно, даже если я позволю своим воинам овладеть ими. Почему такая перемена в характере?
— Я презираю предательниц своего народа! — гордо ответила Элика. — Ни одна из наших женщин никогда не была рабыней, но, оказывается, существуют рабыни в душе среди нас, которым даже без кандалов не живется! Конечно! Что есть крестьянская жизнь для таких как они? Работа! Да! Земля кормит, но ее надо возделывать, чтобы проросли плоды, охотиться, чтобы прокормить себя, и торговать, дабы иметь крышу над головой! Куда проще лежать в шкурах у ног погрязшего в разврате знатного вельможи, носить кандалы из золота и не гнуть спину в полях! Они сами выбрали свою участь. Только знаешь, я бы на твоем месте не стала отдавать их воинам. Одна девственна, и ее купят подороже. Ничтожные рабыни! Они позорят мою расу. Мою землю.
— Я полагал, вы дружны, — пожал плечами Кассий. — Но видимо, ошибался. Что ж, это все не так важно. Хочешь, я расскажу тебе о Кассиопее? Тебе придется провести там много времени. Садись поудобнее.
Домиций наполнил полупустой кубок принцессы и расслабленно откинулся на подушках.
— День в столице начинается рано. Первыми просыпаются многочисленные торговые рынки, где можно найти товары со всех сторон света. Для Кассиопеи не осталось неизведанных территорий, наши корабли ходят морем вдоль континентов,собирая все диковины дальних земель...
— А я знаю, чего на ваших рынках точно не найти, ты уж прости, что прервала, — весело сказала принцесса. Ее подсознание сейчас забивало жестокий шок предстоящего веселой иронией. — Женщин народа атлантов!
— В этом ты права, как ни в чем небывало продолжал Домиций. — Многие никогда не видели дочерей вашей империи, но слава об их необычной красоте и отваге идет даже дальше Кассиопеи. По роду занятий наш народ делится на касты воинов, торговцев и творцов, большинство принадлежит воинственной касте. Только наши женщины не воюют. Более того, ни одна из них даже не знает, как обращаться с оружием. Мужчина всегда на страже их покоя и безопасности, его женщина прежде всего услада его очей, хранительница очага и интересов супруга. Так у нас называют вольных спутников, но мне не нравится ваше определение, на мой взгляд, оно исключает любые обязательства.
— Обязательства? Каждый человек империи самодостаточен. Разве не высшая свобода в отношениях оставаться независимым и свободным в своих желаниях?
— Но ведь ты никогда не видела своего отца. Разве не больно тебе от одной только мысли, что он пожелал уйти, а не взять свою дочь, рожденную от любимой женщины, на руки, не научить ее делать первые шаги... Взять меч, в конце концов?
— Откуда ты... — начала Элика, но, поймав искренний взгляд Домиция, улыбнулась. — О, все понятно! Не все красавицы Атланты умеют держать язычок за зубами, но могу ли я их за это осуждать? А что касается моего отца, это воля Антала и хранителей времени. Ты не поймешь, я и сама, если честно, с трудом понимаю. Но разве не дал мне мой отец жизнь и высшую силу, приведя меня в мир под руку с единоутробным братом? Разве это не воля богов? Я видела лишь его образ, но люблю не меньше, чем мать, давшую мне силу и умение.
— Наши обычаи непонятны вашему народу, принцесса. Но ты поймешь, что такой уклад не так уж плох, когда мы прибудем к месту назначения. И я буду рядом, чтобы тебе не было тяжело принять новые правила. А пока, в ожидании ужина, хочу предложить тебе прогулку по лагерю. С твоего согласия, само собой.