– Приветствую вас, милорд.
– Не надо почестей, госпожа, – сказал эльф Уль, протягивая руку к Мадлен и одновременно сажая брыкающегося мальчика на колени Меринде. У него были легкий северный акцент и открытая улыбка, что девушка влюбилась в него с первого взгляда. – Забери этого чертенка, жена, а то он меня убьет.
Мальчик тут же соскользнул с колен бабушки Меринды и начал карабкаться по ноге отца. Когда он посмотрел на Мадлен, та поклонилась ребенку.
– Приветствую вас, уважаемый лорд. Благослови вас Единый.
Малыш кивнул и опять уткнулся лицом в черные штаны лорда Уля.
– Это твоя родственница, леди Мадлен из нашей усадьбы в Бэлатэрре. Тебе стоило бы поприветствовать ее более учтиво.
Мальчик повернулся к Мадлен. Учтивее он не стал, но, опустив глаза, все-таки произнес:
– Вы похожи на мою маму.
– А вы очень похожи на своего отца, – ответила Мадлен, обратив внимание на заостренные ушки мальчугана и его миндалевидные фиалковые глаза.
Ребенок застенчиво улыбнулся и обхватил мускулистую ногу Уля.
– У вас цвет глаз, как у мамы.
– Большое спасибо за вашу доброту, господин. Вы кажетесь очень сильным, как лорд Уль.
– Большое спасибо, леди, – важно произнес мальчик, хотя по его хитрющим зеленым глазам Мадлен прекрасно поняла – ребенок играет в учтивость, на самом деле, ему очень хотелось бы оттаскать надоедливую мамашку за космы и показать своё мнимое совершенство.
Почувствовав, что разговор закончен, он быстро поцеловал мать и выбежал из комнаты. Бабушка Меринда хотела встать, но лорд Уль покачал головой.
– За дверью стоит Сью. Мы с ним договорились, что он познакомится со своей кузиной Мадлен, а я позволю ему после этого уйти.
Мадлен со стыдом осознала, что, занятая собственным несчастьем, даже не спросила бабушку про ее недавно рожденных детей. Опустив голову, чтобы скрыть еще не высохшие слезы, она поинтересовалась о своей малолетней тётке, юной леди Эвелине.
– Она учится танцам, – ответила бабушка. – Сомневаюсь, что мы увидим ее до Дня Солнцестояния. Милорд, что вы думаете о поездке Мадлен к королевскому двору в Монтэрре?
Лорд Уль проницательно взглянул на жену и слегка нахмурился:
– С какой целью?
К эльфийскому двору далеко не каждого смертного пускают, и нужен очень веский повод, чтобы там очутиться. Видимо, бабушка Меринда до такой степени связалась с приближенными короля, что начала распоряжаться их свободой и предлагать своим родственникам местечки при дворах эльфийских лордов.
– Расширить ее кругозор и обучить жизни в свете. Кое-кто из местных рыцарей считает себя достойным ее внимания, но я не думаю, что госпожа Мадлен годится в жены неотесанному деревенщине.
– Она слишком похожа на вас, – кивнул лорд Уль.
Ну да, она же племянница этим неугомонным детишкам. Только уши человеческие, и взрослеет она как человек, потому что ее мать, супруга старшего сына Меринды, была чистокровным человеком, а Мадлен пошла больше в мать, нежели в принца Лео.
– Фи, – сказала бабушка Меринда, взмахнув рукой. – Я обожаю простолюдинов.
Он засмеялся:
– На мою беду! Хорошо, если вы желаете, чтобы леди Мэд научилась ставить на колени бедных неотесанных рыцарей в бессердечной манере вашей светлости, пусть так и будет.
Эльфийка улыбнулась и озорно посмотрела на Мадлен:
– А что думаешь ты, дорогая?
– О, бабушка! – прошептала та. – О, бабушка!
Мадлен даже не могла представить себя такой изысканной, грациозной и уверенной, как бабушка Меринда. Внушать благоговение рыцарям вроде Тэдора! Да любой ценой, включая даже путешествие с престарелой Кларис! Опустившись на колени, она взяла руки бабушки.
– Благослови вас боги вы слишком добры ко мне.
– А когда ты вернешься, мы найдем тебе мужа, который способен оценить твое благородство, – безмятежно добавила бабушка Меринда.
– Боже Единый, спаси несчастного парня, – заметил лорд Уль.
Вот сволочь! Ей бы его бессмертие, тогда Мадлен бы не сокрушалась по поводу этих гулящих Тэдоров и выбирала себе до бесконечности того, ЕДИНСТВЕННОГО!
Прошло две недели, а Мадлен еще не привыкла к неудобному придворному убору. Ох уж этот этикет! Наверняка, заставляют носить эти странные шляпы только для того, чтобы женщина не горбилась. Хотя девушка и выбрала из всего разнообразия, предложенного бабушкой самый компактный убор. И все равно, она боялась, что шея у нее просто не выдержит тяжести такого украшения, казавшегося тортом на ее голове.
Наконец пригодились строгие замечания Ирэн о сохранении надлежащей осанки. Если Мадлен забывала держаться совершенно прямо или поворачиваться с неторопливым изяществом, как требовала сестра, наимерзейший головной убор опасно качался, служа ей напоминанием. Это ж надо быть таким изобретательным издевателем, придумывая конструкцию шляпы!
Однако новая королева Эстэрры, которая была всего на несколько лет моложе Мадлен, подобных трудностей, видимо, не испытывала, когда вводила столь странную сковывающую движения моду. Когда ее роскошно одетые фрейлины выстраивались в королевскую процессию, она уверенно шла под угрожающих размеров творением, украшенным драгоценными камнями и увенчанным золотой короной со сверкающими шамсмадэнскими бриллиантами. Но эта светская изысканность королевы Анны не снискала ей любви у эстэррской знати. Например, королевский брак не вызывал понимания.
Жители страны жаловались, будто королева с ее свитой была слишком иноземна и слишком накладна для королевского кошелька. Сама чувствуя себя в Монтэрре чужой, Мадлен без труда полюбила юную королеву, восхищаясь тем, что рожденная в Хигаши Анна всегда сохраняет улыбку на своем круглом личике, храбро не обращая внимания на ядовитую злобу придворных.
Похоже, Анне понравилось, что Мадлен рискнула говорить на ее родном языке. Правда, вскоре стало ясно, что манера Мадлен выражаться больше подходит крестьянке, нежели даме. А что такого? Прожить шестнадцать лет в Бэлатэрре и быть благовоспитанной дворянкой? Когда вокруг тебя одни селяне, и единственные люди из твоего круга – сестра, господин Пунт, и недавно обручившаяся с очередным эльфом бабушка. Узнав, что Мадлен собирается в северные провинции, королева предложила вместе заниматься языками: изысканный восточный диалект Хигаши-но-Чикию в обмен на тот, на котором говорили в Бэлатэрре, смесь эстррского с центральским. К своему удивлению, Мадлен быстро возвысилась до любимых компаньонок Анны с ежедневным приглашением в ее покои.
Однако, невзирая на благожелательность королевы, она не могла хорошо относиться ко всей свите девочки. В конце концов она вообще потеряла желание изучать восточное наречье, день за днем слушая, как одна из фрейлин пронзительным голосом рассказывает о своей помолвке с "таким красивым эстэррским лордом". Видимо, лишь трубы, возвещающие о появлении короля, могли заставить леди Сисьен умолкнуть.
Мадлен уже видела эльфийского короля Кларка, он часто приходил навещать свою королеву, торопливо вбегая в покои и со всем юношеским пылом обнимая ее. Как жаль, что он не просто влюблен, а женат, – тайком думала гостья, засыпая в своих покоях. Этот высокий худощавый блондин с пронзительными синими глазами свёл бы с ума любую девушку, по крайней мере, её, Мадлен, точно. Он достался другой. Навеки. Если напоит Анну эликсиром молодости и продлит ей жизнь на пару сотен лет. Он оказался рожден принцем. Эльфийским. Ему по статусу и происхождению с момента появления на свет было предначертано стать королем на ближайшие сто лет, пока не подрастет и повзрослеет его наследник. А что до Мадлен, то глядя на звёздное небо над Монтэррой, она сладостно мечтала: раз ей суждено оказлось родиться в семье обедневших дворян Бэлатэрры, пускай и имевших давние эльфийские корни, то она своим упорством и интеллектом рано или поздно получит желаемое положение в обществе: если не станет женой короля или лорда, то хотя бы выйдет за герцога, владельца одного из многочисленных островов. И пускай именно эта девушка некоторое время назад в шутку говорила Тэдору о нежелании выодить замуж. Со дня позорного отказа Мадлен переоценила многое, и теперь намеревалась окольцевать не менее прекрасного и превлекательного мужчину, чем король Кларк.
Сегодня был официальный визит. При появлении Его величеста все опустились на колени. По обеим сторонам от него шли его мать и известный Мадлен лорд Уль. Это бывший муж королевы, отец Кларка, совсем недавно передавший бразды правления молодому эльфу и променявший супругу на бабушку Меринду. Таковы эльфы, они часто меняют женщин. Любят, пока на тех действует волшебный эликсир, замедляющий старение. Король выглядел слишком хрупким и юным для горностаевой мантии, которая давила ему на плечи. Тем не менее он встретил свою королеву радостной улыбкой, и они заключили друг друга в объятия, словно закадычные друзья.
Мадлен, не ожидавшая увидеть лорда Уля, испугалась, что в его свите может оказаться и Тэдор. Больше всего на свете она боялась его презрительного взгляда и последующего возгласа: "А ты что тут делаешь, ведьма?" Он так не скажет. Он слишком воспитан. Зато его презренный взгляд окажется красноречивей слов. Девушка поклонилась, напрягая шею, чтобы сохранить в равновесии дурацкий головной убор. Когда придворные встали, она тоже выпрямилась и шагнула назад. Этим искусством она до сих пор не овладела и путалась в шлейфе, так что паж всегда поддерживал ее за локоть, пока она неуклюже высвобождалась.
Напиравшая сзади толпа несла Мадлен в приемную. Восточная свита Анны и сопровождающие из трех знатнейших, семейств уже столпились у покоев королевы, напоминая сгрудившихся в загоне овец. Мадлен с растущим страхом оглядывала пеструю толпу. Слуги лорда Уля носили красно-белые одежды, так же как придворные самого короля и его матери. Эстэррские цвета сливались с пурпурными, серебряными и черными цветами северных провинций, создавая пеструю неразбериху. Мадлен было жарко, она задыхалась от тесноты и беспокойства, что Тэдор может находиться поблизости. Лишь бы он не заметил. Не узнал ее среди придворных дам.
Нет, она тотчас проведает о его присутствии – если он будет даже на расстоянии, сердце подскажет ей. Казалось, в помещение набивается все больше людей, становилось нечем дышать, сквозь шум она различила голос леди Сисьен, которая, хихикая, жаловалась, что не чувствует собственных ног.
Мадлен никогда еще не бывала в такой духоте и тесноте. Чувствуя неодолимую потребность выйти на воздух, она стала пробираться к дверям главного зала. Одной рукой она придерживала шляпу с украшениями, чтобы не запутаться в шлейфах других дам.
Тщетные усилия. Она все-таки зацепилась за высокий колпак-колокольню какой-то дамы, и обе с принужденными улыбками начали высвобождать друг друга, чтобы выйти из затруднительного положения.
Когда Мадлен выпрямилась, стараясь вытащить свой шлейф из-под чьей-то ноги, она увидела Тэдора, который стоял неподалеку, глядя прямо на нее. Сердце замерло на мгновение. В нос ударил резкий лилейный аромат. Его духов. Она быстро отвернулась. Судя по его выражению, он был потрясен, увидев ее здесь. Мадлен охватил ужас. Она не могла пройти к дверям. Не могла, как ни старалась, высвободить шлейф. Вообще не могла сделать ни шагу в этой толпе. Она даже не владела заклинанием невидимости.
Стремление бежать, поскорее выбраться отсюда было так сильно, что у нее закружилась голова. Она закрыла глаза, но, почувствовав руку на своем плече, оглянулась. Понятно, кто это был. Она различила бы лилейный запах его духов из миллиона других ароматов. Тэдор стоял рядом.
– Мадлен! – Он наклонился к ее уху, ей показалось, что горячие губы Тэдора чуть коснулись мочки уха, когда он шепнул: – Мадлен, ради богов, почему ты не сказала мне?
– Не разговаривайте со мной!
Тэдор отодвинулся, но продиравшийся сквозь толпу придворный снова прижал Мадлен спиной к его груди. Она выгнулась, чтобы не прикасаться к нему.
– Тебе нужно было сказать мне, – прошептал он. – Я бы тогда все сделал по-другому.
– Боги, что я могла вам сказать, Тэдор? – процедила она сквозь зубы.
– Что ты из Милагро.
– Из Милагро! – немеющими губами выговорила девушка. – Ну и чушь!
Она пыталась отстраниться, но со всех сторон напирали люди, неумолимо прижимая ее к Тэдору. Предательская толпа. Она заодно с Тэдором. Она специально сводит их, чтобы больше никогда не отпускать друг от друга. От разговоров гудело в ушах, казалось, ее сейчас задавят до смерти. Только бы глотнуть свежего воздуха.
– Идем, – нахмурился Тэдор, вонзив локоть в ребра даме, стоявшей на шлейфе Мадлен.
Женщина выругалась и так внезапно освободила юбку Мадлен, что та едва не упала. Тэдор обнял девушку за талию и начал пробираться к открытой двери. Он был последним человеком, с которым ей хотелось бы говорить, но именно с его помощью ей удалось вырваться из толпы.
Стражники позволили Тэдору с Мадлен выйти, подняв и тут же быстро опустив пики, чтобы не пустить внутрь просителей, толпившихся у входа. Он торопливо вел ее, обходя подданных короля, пока наконец не втолкнул в низкий дверной проем. Они стали подниматься по винтовой лестнице башни.
На площадке Мадлен прислонилась к стене, чувствуя благословенную прохладу камня и глубоко вдыхая свежий воздух.
– Большое спасибо. Черт возьми, я чуть не упала там в обморок.
Лицо Тэдора было в тени, поэтому она не могла различить его выражения. Он вдруг обнял ее, прижал к груди.
– Да простят меня боги, я так скучал по тебе, – прошептал он.
Мадлен попыталась оттолкнуть его.
– Тэдор… не надо.
Он со вздохом отпустил ее, взял за руки.
– Каким же я был глупцом.
Даже в мечтах она не надеялась услышать от него такие слова, но все-таки высвободилась и отстранилась. Слышать пылкие речи и признания от человека, предавшего, унизившего ее. Безумство.
– Теперь все кончено. – пытаясь сдержать эмоции, выпалила девушка.
Он скривился, словно от боли, и ей пришлось собрать все силы, чтобы не припасть губами к его рту.
– Да, – горько произнес он. – Я не знал, Мадлен. Ты не должна была внушать мне надежду, что это возможно.
– Внушать надежду? – тихо вскрикнула она. – А как же я? Теперь, после оглашения вашей помолвки, когда ты женишься на этой милой вдове?
Тэдор нахмурился и отвел взгляд.
– Что мне оставалось делать?
– Ты мог остаться со мной! Вместо того чтобы отказываться от меня. Унижать! Кого? Меня!
– Я никогда бы не смог от тебя отказаться. Мне приказал милорд.
– Приказал? Но твое письмо… ты сказал, чтобы я на тебя не рассчитывала.
– Ах, письмо. Я был в ярости. Ты знаешь, я совсем не это имел в виду.
– Тэдор, – вздохнула она, – ты имел в виду именно то, что и написал.
– Это я одурачен, Мадлен! Я был настолько глуп, что влюбился в сельскую девочку, а в ней, оказывается, течет королевская кровь де Милагро! Это я не смогу купить ее руку за все золото, которое сумел бы выслужить или взять в долг за всю свою ничтожную жизнь. Это мне приказали жениться на женщине почти вдвое старше, визгливой, как хоро-хоро в брачный период, и сделать это перед Праздником Солнцестояния!
– О чем ты говоришь? – прошептала Мадлен. – Ты, не в своем уме, вестимо!
– Может, и так, – процедил он. – Когда милорд сказал мне, кто ты на самом деле.
– Кто я? – повторила она.
– Теперь уже не стоит это отрицать. Я все знаю. Я попросил у него разрешения на свадьбу, назвал его жрецу твое имя, стал ждать его благословения, чтобы потом отправиться к госпоже Меринде. Думаю, ты сочла это хорошей шуткой, предоставив мне узнать правду таким образом. Я чуть не умер от стыда, Мадлен, когда стоял перед лордом Улем и слушал, что не достоин тебя из-за своего низкого происхождения. Он был весьма добр, благослови его Единый, но сказанное не оставляло сомнений. Он твой опекун, хотя имеет на тебя другие виды.
– Опекун? Ну и бред! – воскликнула Мадлен. – Обо мне заботится бабушка!
– И я так думал. Но жрец мне все прочитал. Принцесса Мадлен де Милагро – это же ты? Дочка лекарши…